Реклама
Книги по философии
Эразм Роттердамский
Оружие христианского воина
(страница 22)
На тебя должны подействовать также и пример других людей, о которых ты знаешь, что они позорно и несчастливо стремились к наслаждениям. С другой стороны, воодушеви себя примерами сдержанности стольких юношей и стольких милых девушек; сравнив их с собой, упрекни себя в косности. Как получается, что ты можешь меньше, чем те и вон те могли и могут - того же пола, того же возраста, так же родившиеся, так же воспитанные? Люби так же - и ты почувствуешь себя не хуже. Подумай, сколь благородная, сколь милая, сколь цветущая вещь - чистота тела и духа! Она больше всего делает нас близкими к ангелам и способными воспринять Дух Святой. И ни от одного порока не отпрянет так Дух - этот любитель чистоты, как от распутства. И ни на чем он не успокаивается и ничему не радуется так, как девственным умам (in mentibus virgineis). Представь себе наглядно, сколь некрасиво, сколь бессмысленно любить, бледнеть. Изводиться, плакать, льстить и постыдно умолять наиотвратительнейшую развратницу; петь ночью у дверей, зависеть от кивка госпожи, терпеть власть бабенки, требовать, гневаться и снова попадать в милость, добровольно давать волчице себя высмеивать, бить, изувечить, обобрать. Почему же, скажи пожалуйста, ты зовешься мужчиной? Где борода? Где тот благородный дух, рожденный для прекраснейших дел? Подумай и о том, сколь великое стадо преступлений обыкновенно ведет за собой наслаждение, которому ты единожды уступил. Среди других пороков, возможно, имеются такие, у которых есть что-то общее с добродетелями, но только не у похоти; она всегда связана с самыми большими и многочисленными грехами. Ладно, пусть распутничать - это легкий грех, но тяжелый - не слушать родителей, пренебрегать друзьями, расточать отцовское добро, похищать чужое, лжесвидетельствовать, пьянствовать, грабить, становиться злодеем, вступать в драку, совершать убийство, богохульствовать. Ко всему этому и к еще худшему приведет тебя госпожа "наслаждение", если ты единожды откажешься от себя и подставишь свой несчастный рот под ее узду. Поэтому пойми, что эта жизнь - быстротечнее дыма, ничтожней тени; какие силки расставляет нам смерть, подстрекая нас в любом месте, в любое время! Тебе полезно вспомнить поименно тех из твоих знакомых, близких, ровесников или даже тех, кто моложе, главным образом тех, которые когда-то участвовали с тобой в позорных наслаждениях, - кого похитила нежданная смерть. Будь осторожнее на примере чужой опасности. Думай, как сладко они жили, но как горько завершили жизнь; как поздно поумнели, как поздно стали ненавидеть свои смертоносные радости. Пусть поможет тебе и строгость Страшного суда и возбуждающая ужас молния неотвратимого Его решения, ввергающего нечестивцев в вечный огонь; эти часы и краткое, ничтожное наслаждение надо будет искупить вечными муками. Взвесь здесь тщательно на весах, сколь неравен обмен: за позорнейший и очень недолгий зуд в этой жизни потерять гораздо более сладкую и замечательную радость души, лишиться вечных радостей и будущей жизни и вдобавок оплатить праздное развлеченьице муками, которые никогда не кончатся!
С другой стороны, если тебе кажется трудным пренебречь ради Христа столь ничтожным удовольствием, то вспомни, какие муки Он принял из любви к тебе. Кроме обычных несправедливостей человеческой жизни, сколько священной крови Он пролил за тебя, какой бесславной, жестокой смертью Он искупил тебя, а ты, забыв обо всем этом, снова распинаешь Сына Божьего, повторяя безрассудные наслаждения, которые ввергают главу и Господа твоего в столь жестокое мучение? В соответствии с правилом, изложенным выше, вспомни. Сколько незаслуженных тобой благодеяний Он тебе оказал; хотя за все это нельзя отплатить никакой равной им благодарностью, однако Он и не требует никакой иной благодарности, кроме той, чтобы по Его примеру ты удержал душу от смертоносных соблазнов и обратил ее на любовь к высшему благу и к высшей красоте. Сравни друг с другом те две Венеры и друз Купидонов Платоновых, т.е. благородную любовь и постыдную, святое удовольствие и позорное; сопоставь разные их свойства, природу, награды. Во всяком искушении, а более всего, когда тебя подстрекает похоть, представь перед своими глазами ангела-хранителя своего; он - постоянный наблюдатель и свидетель всего, что ты делаешь. О чем помышляешь; Бог - обозреватель, глаза Которого открыты на все, Он сидит на небесах и смотрит в бездну. И дело настолько гнусное, что его стыдно делать в присутствии жалкого человека, ты не побоишься делать перед ангелом, который так близок тебе и перед Богом и всем сонмом небесным, смотрящим на тебя и проклинающим? Подумай же об этом, и, если у тебя глаза лучше Линкеевых, лучше орлиных. Все равно, что делает перед тобой человек, и при ярчайшем свете ты видишь менее ясно, чем все тайники души твоей, открытые взорам Бога и ангелов. Да поразмысли над тем, что. Когда ты уступаешь похоти, произойдет одно из двух: однажды испробованное наслаждение так околдует и затемнит твой рассудок (mens), что ты пойдешь от одного позора к другому, пока в ослеплении не сойдешь с ума и не утвердишься во зле настолько, что не сможешь оставить постыдное наслаждение, даже когда оно тебя покинет. Мы видим, что это происходит со многими, когда они, изнурив тело. Потеряв красоту, с остывшей кровью, пропавшими силами, подслеповатыми глазами без конца все еще испытывают зуд и сквернословят еще отвратительнее, чем когда они распутничали. Что может быть гнуснее и отвратительнее? Другое - если по Божьей милости тебе случайно выпало на долю опомниться, тогда это краткое, быстролетное наслаждение надо искупать великой душевной болью, огромными страданиями и слезами. Поэтому настолько благоразумнее вообще не допускать яда плотских наслаждений, чем впадать в плачевную слепоту и за это маленькое да еще ложное наслажденьице столь тяжело расплачиваться?
Однако же из того, что тебя окружает, можно взять много такого, что способно отвлечь тебя от наслаждений. Если ты священник, то думай о том, что ты полностью посвящен делам божественным. Какое недостойное преступление теми устами, которыми ты берешь столь чтимое его тело, касаться постыдной развратницы! Теми руками, которыми ты вместе с прислуживающими ангелами свершаешь невыразимое таинство, трогать грязь, достойную отвращения! Как не подобает, чтобы одно и то же тело было единым духом с Богом и единой плотью с распутницей! Если ты ученый, тем благороднее и богоподобнее душа твоя, тем недостойнее этот позор. Если ты дворянин или князь, то, чем заметнее человек, подумай, сколь честным и незапятнанным должно быть твое ложе, и позаботься о том, чтобы брак твой (насколько это возможно) подражал наисвятейшему браку христову и Церкви, образ которых он на себе носит; это значит: чем меньше в нем позора, nем более он плодовитый. При всех жизненных обстоятельствах самое позорное - служить похоти. Если ты молод, постоянно думай о том, чтобы случайно не запачкать цвет юности, которого никогда не вернуть. О том, чтобы не потерять в гнуснейшем деле лучшие, действительно золотые годы, которые бегут очень быстро и никогда не возвращаются. О том, чтобы по незнанию или по недомыслию возраста не допустить сейчас того, что будет терзать всю жизнь, потому что сознание преступлений преследует нас наигорчайшим жалом, которое оставляет в наших душах убегающее наслаждение! Если ты женщина, то этому полу ничто не приличествует больше, чем стыдливость. Если мужчина, знай, что ты достоин более великих дел, а этих дрянных недостоин. Если старик, то пожелай себе чужих глаз, чтобы увидеть, насколько обезображивает тебя наслаждение, которое у молодых людей достойно сожаления и даже обуздания, у старикашек же оно уродливо и самим приверженцам наслаждения кажется весьма смешным. Среди всех уродств нет ничего уродливее старческой похоти. О безумец, ты забыл себя, посмотри, по крайней мере, в зеркало на седые и белые волосы, на лоб, изборожденный морщинами, на лицо, похожее на мертвого! Если ты уже близок к могиле, позаботься о других вещах, более приличествующих твоему возрасту. По крайней мере, наученный возрастом, и вынужденный им, делай то, что учил тебя делать разум (ratio). Само наслаждение отвергает тебя, говоря: "Ни я уже тебе не гожусь, ни ты мне не подходишь". Достаточно ты поиграл, достаточно поел и попил, твое время прошло, зачем ты до сих пор выжимаешь жизненные радости, когда сама жизнь тебя покидает? Уже настало время, чтобы пришла к тебе в объятья таинственная сожительница Авигаса. Пусть обожжет она твой дух (mens) святым пылом, согрей в ее объятиях хладеющие члены.
Чтобы охватить теперь коротко - вот что самое главное, вот что обезопасит тебя от соблазнов плоти: прежде всего остерегайся и тщательным образом избегай всяческих случайностей. Эту заповедь надо соблюдать также и во всех остальных делах, потому что тот, кто любит опасность, заслуживает того, чтобы от нее погибнуть. Однако это главным образом такие сирены, от которых почти никто не ушел, за исключением тех, кто убежал далеко. Далее, умеренность в пище и в сне, воздержание даже и от дозволенных наслаждений, память (respectus) о собственной своей смерти и размышление о смерти Христовой. Помогут и другие средства. Если ты будешь жить вместе с чистыми и непорочными людьми, если ты, как чумы, будешь избегать разговоров с испорченными и слабыми людьми, если будешь чуждаться праздного одиночества и ленивой праздности; старательно упражняй свой дух размышлениями о делах небесных и благородными занятиями. Больше всего, однако поможет тебе, если ты всем сердцем посвятишь себя исследования Священных писаний; если часто и с чистой душой будешь молиться, а тем более если тебе угрожает искушение.
Если ты почувствуешь, что ты или от природы склонен к пороку сребролюбия, или же дьявол тебя подстрекает к этому, 0в соответствии с изложенными выше правилами вспомни о достоинстве твоего призвания (condicio): ты был избран и искуплен только для того, чтобы ты всегда наслаждался высшим благом. Ведь Бог создал все эти подмостки мира для того, чтобы все служило твоим потребностям. Как низко, как малодушно не пользоваться вещами тупыми и ничтожными, а столь сильно восхищаться ими. Отбрось человеческое заблуждение . Чем станет тогда золото и серебро, как не землей - красной и белой? Ты - ученик бедного Христа, призванный для владения гораздо лучшим, станешь восхищаться как чем-то великим, тем, что презирали все языческие философы? Великолепно не владение богатством, а презрение к богатству. Однако мне возражает чернь (vulgus), носящая только название христиан, и радуется, что она хитрейшим образом сама себя обманывает. Эти люди говорят: "Сама необходимость убеждает нас, чтобы мы копили имущество, без которого нельзя было бы жить. У кого оно более скудное, тот живет слишком неудобно; если оно значительнее и богаче, то приносит много удобства. Оно сберегает здоровье, заботится о детях, ссужает друзей, исключает презрение, наконец и славы больше у того, кто богаче". Среди нескольких тысяч христиан ты едва сыщешь одного-другого, кто не говорил бы так и не думал. Однако, чтобы ответить им на то и на другое, прежде всего потому, что они прикрывают свою алчность именем необходимости, я хочу противопоставить им, в свою очередь, евангельскую притчу о лилиях и птицах, живущих один день, - подражать им нас убеждал Христос. Хочу противопоставить и то, что Он не разрешил своим иметь ни сумы, ни даже маленького мешка. Хочу противопоставить то, что Он приказывает, оставив прочее, прежде всего искать царства Божьего и обещает, что к этому все приложится. Неужели когда-нибудь не хватало необходимого для жизни тем людям, которые всем сердцем стремились к благочестию? Ведь как мало то, что требует от нас природа? А ты измеряешь необходимость не потребностями природы, а целями желаний. Однако благочестивым людям достаточно того, чего мало природе. Хотя я, конечно, не очень удивляюсь и тем, которые вдруг оставляют все свое состояние для того, чтобы бесстыдно выпрашивать чужое. В обладании деньгами нет греха, но восхищение деньгами сочетается пороком. Если богатство течет к тебе, исполни долг доброго управляющего. Если отняли его, не терзайся так, будто лишился чего-то великого, а скорее радуйся, что с тебя сняли опасную ношу. Но того, кто главным занятием жизни считает собирание сокровищ, кто видит в них нечто достославное и желанное, хранит их до глубокой Несторовой старости, возможно, по праву назовут хорошим купцом, однако я никак не назову хорошим христианином того, кто полностью зависит от себя и не верит обетованиям Христовым. Как же иначе! Тот, Чья милость щедро кормит и одевает воробушков, разве обманет благочестивого человека, верящего в Него?
