Реклама
Книги по философии
Сатпрем
Мать или Новый Вид
(страница 5)
Тело будет мостом.
Ключ находится в теле.
Тайна начинается здесь. Поэтому в своей лаборатории она придавала крайнюю важность культуре тела. Как она наблюдала за ним, до мелочей, как много внимания она уделяла всем и каждому, каждому упражнению, каждому движению! Никогда в мире не было (особенно в те годы, между 1945 и 1950) "организации", которая уделяла бы столь много времени и внимания телу: несколько часов каждый день. И не было никаких специальных упражнений; каждый практиковал все упражнения, и девочки занимались боксом, как и упражнениями на бревне и тяжелой атлетикой. Можно гадать, как боксирование может произвести новое тело (кроме мускулов) и имеет ли спринтер лучшие шансы на следующей стадии эволюции, чем человек с ученой степенью по литературе? А почему бы и нет, в конце концов? Все зависит от способа, которым вы бежите. И все зависит от способа, которым вы учитесь. И здесь опять же лежит неуловимая разница в этой невидимой йоге следующего мира: мы можем делать все, как обычно, но с "другой позицией". Подниматься по ступенькам можно сознательно или поднимать ведро с водой или как-то использовать свое тело -- даже к акту бега можем мы приложить сознание. Спорт является просто средством или предлогом для вливания сознания в материю -- возможно, даже другого сознания. Или, возможно, может просто помочь очистить ряд клеток, позволив таким образом Сознанию в глубинах -- Точному Сознанию, настоящему Сознанию, Истине-Сознанию Материи == пронзить темные слои телесной инерции и начать действовать прямо в теле: как оно действует в птице, атоме и повсюду, хотя и косвенно, через некоторую особую привычку или способ бытия птицы, дерева, стола, или какой-либо другой формы. Именно эта старая форма бытия, старый телесный способ бытия должен позволить себе быть пронзенным и допустить, чтобы с ним обращались по- другому. Должен быть найден новый путь. Тело должно открыть и выработать свой следующий способ. Настоящее приключение... Как она убеждала тех детей, как она поощряла их! Тонны энергии изливала она на них, атмосфера казалась заряженной ее присутствием, как если бы двери Возможного действительно были бы открыты: Никто не ходил туда! Никто не делал это; это начинание, вселенское начинание, -- говорила она им. Поэтому это абсолютно неожиданное и непредсказуемое приключение... Каждый вечер, после своих занятий, они гуськом, один за другим, представали перед ней, чтобы получит взгляд, который снесет двери, освободит из глубин тела невозможное, задушенное в атавизме -- развязать, уничтожить, отменить все старые привычки, старые прибежища смерти, маленькие отрицания, вырастающие из великой боязни нового в тех клетках. Я приглашаю вас в большое путешествие. Вопрос не стоит так, чтобы духовно воспроизвести то, что другие делали раньше, потому что наше путешествие начинается ПОСЛЕ ЭТОГО. Вопрос в новом творении, совершенно новом, со всем, что оно несет с собой -- непредвиденным, рискованным и азартным -- это НАСТОЯЩЕЕ приключение, целью которого является несомненная победа, но путь к этой победе неизвестен и должен быть проложен шаг за шагом в неизведанном. Нечто, чего никогда не было в этой теперешней вселенной и чего никогда не будет тем же путем. Если это интересует вас... тогда, хорошо, давайте начнем. Что случится с вами завтра, я не знаю. Мы должны отбросить всякие планы, все проекты, все конструкции, и... пойти в неизведанное. Пойдем насколько возможно. Она была там, хрупкая и очень белая, под большой картой Индии. Говоря все это, она крутила в своих пальцах цветок, который она назвала "Психологическое Совершенство", и действительно казалось, что новая глава эволюции была открыта в дальнем уголке земли.
Если бы только они поняли.
Если только несколько -- даже двое или трое -по-настоящему, интегрально пытались... И все же, в те первые годы, горстка ребят действительно пыталась. Я видел великий свет Возможного в их глазах и прекрасную и обещающую искренность, простую и свежую, у нескольких девочек (больше, чем у мальчиков, должен отметить), которые, покрытые шейными платками из белой тюли, делали свои упражнения со светлым энтузиазмом и выполняли в течение дня монотонную работу типа мытья посуды. Это было несколько чистых образцов. Но вторая волна детей уже не была такой же, волны мира уже были там -- всегда там. Поистине эта проблема была проблемой мира.
Заражение
Поначалу новая эволюция хрупка; ей все угрожает, как молодому побегу. Мы не знаем, сколь много вариантов перепробовала Природа, разрушала, создавала вновь и вновь, пока именно этот отросток -- один отросток -- не пережил мелких насекомых и климатические катаклизмы. Такова суровая картина того, что происходит, происходило и будет происходить всякий раз, когда что-либо новое хочет дать свои ростки на эволюционном поле. Возможно, Природа выставляет эти трудности для того, чтобы молодые побеги были сильнее; мы всегда неправильно толкуем необъятную мудрость нашей Матери, и мы никогда не представляем себе в должной мере, что ее препятствия являются средствами работы и что, в конце концов, она также присутствует в маленьком насекомом, которое хочет истребить прекрасный побег. Человечество действительно должно ясно понимать эту ситуацию, когда оно будет предпринимать свою эволюционную попытку, здесь или там, в той или иной форме, используя те или иные слова, с тюлевой повязкой на лбу или в шкурах. Так оно и есть -- мы все идем туда. Проблема всегда одна и та же, касается ли она той или иной гусеницы. Мы должны попытаться объединить землю, -- говорила она им, -- чтобы создать исключительно благоприятную почву для получения максимальной коллективной восприимчивости. Да, подобно тому, как устремляются молодые деревья, зовут дождь; и когда они собраны все вместе, приходит туча, и она не прольется дождем, где попало -дождь необходим деревьям, множество, множество молодых растений притягивают дождь. Альтернативой является цивилизованная пустыня, где не растет ничего, кроме машин. Это простой закон; он называется эволюционной метеорологией. В жизни каждого человека наступает такой момент, когда потребность в совершенной искренности приходит как решающий выбор... Искренность означает стремление к тому прекрасному дождю, который заставляет вещи расти, но довольно странно, что одновременно мы тянемся к нашим человеческим атавизмам; мы всегда разрываемся в двух направлениях. В коллективной жизни также наступает такой момент -- если являешься частью группы -когда ДОЛЖЕН быть сделан выбор, когда должно произойти очищение. Иногда этот выбор императивен, это почти вопрос жизни и смерти группы; чтобы выжить, группа должна идти вперед. Как пестовала она эти молодые побеги, как она выливала и выливала дожди света на них! "Ашрам" -- это только слово, название, что ей было до ашрама! Она пришла не для того, чтобы "создавать ашрам": это было то место на земле, где одно молодое деревце, просто одно молодое деревце должно было укорениться в эволюционной почве. Эта проблема должна быть решена где-то на земле. И Шри Ауробиндо с Матерью умышленно начали проводить свой эволюционный эксперимент прямо в гуще мира, не где-то на Гималайских вершинах, не в четырех стенах, а прямо посреди всего -- эксперимент должен выстоять в мировом климате, а иначе какая от него польза?
Но мир очень заразителен. День за днем разъясняла она им всю проблему на Плэйграунде, который, возможно, был площадкой для игры эволюции. Было совершенно необходимо, чтобы несколько людей измерили величину задачи. Понять то, что должно было быть сделано, означало участие; это была настоящая цель для бедного мозга, и не для того, чтобы делать арпеджо. Даже аскет, отшельник, уединившийся в пещере или джунглях, не может полностью освободиться от своей солидарности с остальным миром. Воздух, которым он дышит, наполнен вибрациями мира, пища, которую он употребляет, содержит вибрации мира, и, следовательно, просто сам факт его физического существования заставляет его разделять трудности мира. Действительно, это было постоянным рефреном: если бы я на время уединился в Гималаях, то смог бы преодолеть свои трудности гораздо легче! Достигнув определенных успехов, я возвратился бы более сильным. Только потом снова надеваешь на себя одеяния мира, и все идет точно так, как прежде. "Затем" никогда не наступает! Работа должна быть проделана в условиях земной лаборатории, здесь нет выхода. Ты можешь достичь, до некоторой степени, внутреннего баланса, но само окружение, в котором ты живешь, наполнено дисбалансом... Ты даешь и берешь, дышишь и поглощаешь. И в результате возникает смесь, и можно сказать, что все заразительно, ведь ты живешь в мире постоянных вибраций. И все же это было очень просто; мы не знаем, сколь это просто: принимается в расчет не сумма персональных трудностей, даже не спотыкание на пути; быть добродетельным или грешным еще вовсе ничего не значит -- где же он, уединенный святой в мире? Мы поглощаем свою долю человеческого происхождения, как и всякий человек... но с одной лишь разницей: ИСКРЕННОСТЬ цели. Это был ее собственный рефрен: быть искренним, быть искренним... Это было единственной защитой в этом всеобщем катаклизме, единственной надежной почвой. Просто искренняя позиция, так что через все на свете, через самые темные, восстающие или противоречивые состояния -- мы несем в себе мир противоречий, всякую темноту и всевозможные "человеческие микробы" -несмотря на все и вопреки всем разногласиям, "нечто" внутри нас держит свой эволюционный курс: вот куда я иду, вот что я хочу. Тогда каждое противоречие становится дополнительным импульсом двигаться дальше вперед. Эволюционная борьба заключается не в неделании ошибок, а в рассмотрении всего происходящего в его истинном смысле. Тогда мы всегда в этом Смысле и в этом Курсе, независимо от того, какой оборот принимает дело. Именно необходимость истины порождает истину, именно необходимость в другом воздухе создает следующий эволюционный воздух, как необходимость выбраться из болота вынудила рептилию юрского периода формировать крылья. И вовсе не добродетель рептилии вытащила ее из затруднительного положения. Эволюционная искренность означает как раз это: хотеть истинного смысла во всем == да, хотеть идти туда. Вот куда я иду, и даже если я попаду в пекло ада, все же я иду именно туда, ведь только там могу я дышать. Приходит момент, -- говорила она, -- когда жизнь как таковую, человеческое сознание как таковое кажется поистине невозможным переносить. И ты говоришь себе: "Нет, это не то, это не то, это НЕ МОЖЕТ быть тем, это не может продолжаться." Когда ты достигаешь этой точки, то единственная вещь, которую тебе нужно сделать, состоит в том, чтобы бросить всего себя -- все свое усилие, всю свою силу, свою жизнь, все свое существо -- в этот шанс или, если угодно, в исключительную возможность, которая предоставлена для того, чтобы прорваться на другую сторону... Предпринимая ЭТОТ прыжок, избавляешься от массы лишнего груза и сбрасываешь с себя массу вещей. Она говорила, что эта искренность, это нужда в нечто ином столь мощна по своей простоте, что обладает силой даже над смертью. Мы никогда не узнаем, сколь просты ключи к следующему миру -- столь же просты, сколь трудности чрезвычайно сложны.
