Filosofa.net

Письма — переписка с сицилийским тираном Дионисием Младшим.

«Был весьма гостеприимен. Те, кто однажды приняли участие в трапезе у Платона, желали испытать это удовольствие вторично. А один из гостей сказал даже так: «Твои пиры нравятся не только тогда, когда в них участвуешь, но и тогда, когда о них вспоминаешь».

Платон изобрел будильник, впервые применив в гидравлике принцип реле. Падавшая по каплям в верхний ящик вода, дойдя до определенного уровня, посредством особого устройства с силой прорывалась в нижний ящик. Вытесненный из последнего воздух проходил по узкой трубке в статую флейтиста. Раздававшийся громкий звук флейты пробуждал заспавшихся учеников Платона.

Незадолго до кончины Платон увидел во сне, будто превратился в лебедя, летает с дерева на дерево и доставляет много хлопот птицеловам. Сократик Симмий истолковал это так, что Платон останется неуловим для тех, кто захочет его толковать, — ибо птицеловам подобны толкователи, старающиеся выследить мысли древних авторов, неуловим же он потому, что его сочинения допускают толкования и физическое, и этическое, и теологическое, и множество иных.

Потомкам Платон оставил непреходящее по значимости назидание:

«Человеческий род не избавится от зла до тех пор, пока истинные и правильно мыслящие философы не займут государственные должности или властители в государствах по какому-то божественному определению не станут подлинными философами».

2. СУДЬБА

Когда сицилийский тиран Дионисий попал в беду и у него спросили, что дала ему мудрость Платона, он ответил: «Неужели кому-то кажется, что я ничего не взял от Платона, если так спокойно переношу превратность судьбы?».

Пифагорейцы Клиний и Амикл рассказывают, что им однажды довелось отговорить Платона от сожжения сочинений Демокрита, напомнив вышедшему из себя философу, что его затея бесполезная, так как сочинения Демокрита имеются у многих.

В 1979 году, через 1326 лет после смерти Платона, вся пресса Греции сообщила об автомобильной катастрофе, единственно о которой можно сказать, что она была «философской» - вследствие наезда было повреждено дерево, под которым философ обучал юных сынов Эллады.

Уайтхед: «Самая надежная характеристика европейской философии состоит в том, что она представляет ряд примечаний к Платону».

3.УЧЕНИЕ

ОСНОВАНИЯ ОРИГИНАЛЬНОСТИ

Занебесную область не воспел никто. Она же вот какова .

Я держусь единственного объяснения: ничто иное не делает вещь прекрасною, кроме присутствия прекрасного самого по себе или общности с ним….Единственный путь, каким возникает любая вещь, — это ее причастность особой сущности . Каждая из идей существует . Вещи получают свои имена в силу причастности к ним.

Противоположность никогда не перерождается в собственную противоположность ни в нас, ни в природе. Огонь, когда приближается холодное, либо сходит с его пути, либо же гибнет: он и не хочет и не в силах, принявши холод, быть тем, чем был прежде, — огнем и, вместе, холодным.

Различать все по родам, не принимать один и тот же вид за иной и иной за тот же самый—это дело диалектического знания.

Диалектическая метода одна возводит предположения к самому началу.

Человек есть существо бескрылое, с двумя ногами и плоскими ногтями, способное обладать общественным знанием.

Ощущение не дает ничего надежного.

Платон, «Софист»:

«Чужеземец: Следовательно, бытие по своей природе и не стоит и не движется.

Теэтет: По-видимому.»

Оказавшись в Сиракузах в правление тирана Дионисия Старшего, Платон попытался преобразовать тираническую власть в аристократическую и для этого явился к самому Дионисию. Дионисий его спросил: «Кто, по-твоему, счастливец среди людей?)» — «Сократ», — ответил Платон. Дионисий опять спросил: «В чем, по-твоему, задача правителя?». Платой ответил: «В том, чтобы делать из подданных хороших людей». Третий вопрос задал Дионисий: «Скажи, а справедливый суд, по-твоему, ничего не стоит?» Дело в том, что Дионисий славился справедливостью своего суда. Но Платон отвечал без утайки: «Ничего не стоит, или разве что самую малость, — ибо справедливые судьи подобны портным, дело которых -— зашивать порванное платье». Четвертый вопрос задал Дионисий: «А быть тираном, по-твоему, не требует храбрости?» — «Нисколько, — отвечал Платон, — тиран самый боязливый человек на свете: ему приходится дрожать даже перед бритвой цирюльника в страхе, что его зарежут». Дионисий на это так разгневался, что приказал Платону в тот же день покинуть Сиракузы.

Обобщенно вся «логика» Платона сродни фокусничеству того, кто, к примеру, ломая идеально прозрачное стекло на кусочки, показывает их общую (и в частях, и кучеобразно) непрозрачность, а затем, составляя осколки опять в поверхность, вновь приходит, теперь уже к как бы обратному результату — прозрачности. А суть фокуса в том, что нарушаются неизвестные пока фокуснику законы оптики: в целостном стекле путь световых линий таков, что лучи проходят его без искривлений, а. сквозь дробленое стекло свет проникает иначе, в большинстве своем тая в бесчисленных, хаотического характера, преломлениях.

О ФИЛОСОФИИ

Всякий имеющий разум никогда не осмелится выразить словами то, что явилось плодом его размышления, и особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки.

Я во многом превосхожу тех, кто занимается философией и вменяю себе в заслугу лишь то, что следую своему разуму. Нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольствия и все прочее.

Занимайтесь философией и более молодых людей побуждайте к тому же.

Подлинные философы те, кто любит усматривать истину.

Философам свойственно испытывать изумление. Оно и есть начало философии.

В род богов никому не позволено попасть, если он не занимается философией.

Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры.

Ни мудрецы, ни невежды философией не занимаются. Занимаются ею те, кто находится посредине между мудрецами и невеждами.

Человека, не сроднившегося с философией, ни хорошие способности, ни память с ней сроднить не смогут, ибо в чуждых для себя душах она не пускает корней.

Философия прелестна, если заниматься ею умеренно и в молодом возрасте; но стоит задержаться на ней больше, чем следует, и она — погибель для человека. Если даже ты очень даровит, но посвящаешь философии более зрелые свои годы, ты неизбежно останешься без того опыта, какой нужен, чтобы стать человеком достойным и уважаемым. Ты останешься несведущ в законах своего города, в том, как вести с людьми деловые беседы, в радостях и желаниях, одним словом, совершенно несведущ в человеческих нравах. И к чему бы ты тогда ни приступив, чем бы ни занялся — своим ли делом или государственным, ты будешь смешон, так же, вероятно, как будет смешон государственный муж, если вмешивается в философские рассуждения и беседы.

О ВСЕЛЕННОЙ

«Приступим теперь к рассуждениям о Вселенной, намереваясь выяснить, возникла ли она и каким именно образом или пребывает невозникшей; значит, нам просто необходимо, если только мы не впали в совершенное помрачнение, воззвать к богам и богиням и испросить у них, чтобы речи наши были угодны им, а вместе с тем удовлетворяли бы нас самих.

Таким да будет наше воззвание к богам! Но и к самим себе нам следует воззвать, дабы вы наилучшим образом меня понимали, а я возможно более правильным образом развивал свои мысли о предложенном предмете.

Представляется мне, что для начала должно разграничить вот какие две вещи: что есть вечное, не имеющее возникновения бытие и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее. То, что постигается с помощью размышления и объяснения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие; а то, что подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле.

Однако все возникающее должно иметь какую-то причину для своего возникновения, ибо возникнуть без причины совершенно невозможно. Далее, если демиург любой вещи взирает на неизменно сущее и берет его в качестве первообраза при создании идеи и потенции данной вещи, все необходимо выйдет прекрасным; если же он взирает на нечто возникшее и пользуется им как первообразом, произведение его выйдет дурным.