Filosofa.net

И у российских, и у западных читателей сложился расхожий образ Поппера как философа науки, занимавшегося физикой, математикой, логикой, анализом роста научного знания, сциентиста и жестокого рационалиста, яростного противника метафизики, разработавшего для её демаркации от науки критерий фальсификационизма. Правда, под влиянием угрозы со стороны тоталитаризма и событий Второй мировой войны отдавшего дань социально-филосовской рефлексии и написавшего “Нищету историцизма” и “Открытое общество”, но вскоре вернувшегося снова в респектабельную область философии науки.

Один из тезисов, который я защищаю в этой работе, состоит в том, что такой образ неполон и в целом неадекватен. Поппер был prima facie космологическим метафизиком, причём таким, к каким историки обычно прилагают эпитет “Grand”. Поппер с уважением относился к науке, любил её и увлекался ею. И всё же – это мой второй тезис – огромная работа, проделанная им по логико-методологическому осмыслению научного знания, выступала средством для решения метафизических задач. Когда того требовала логика метафизики, он не останавливался перед тем, чтоб подвергнуть сомнению сложившиеся стандарты науки. Метафизически-космологическая картина предполагает определённую целостность, а следовательно, включение в неё проблемы человека. Мой третий тезис состоит в том, что понятие самости, то есть персоналитический фактор, является внутренней скрепляющей конструкцией созданной Поппером картины.

Учась в Венском педагогическом институте, Поппер заинтересовался юмовской трактовкой индукции и каузальности, сохранив интерес к этим проблемам до конца своих дней. Ещё тогда, по-видимому, к него появился, как называют психоаналитики, “метафизический зуд”. Однако в компании людей, связанных с Венским кружком, молодому человеку проявлять его было неприлично. Специфический жанр “Открытого общества” и “Нищеты историцизма” - социальная рефлексия – позволял ему проявить большую метафизическую раскованность. Для более широких обобщений вместе с тем у него явно недоставало знаний, относящихся к состоянию науки. В 50-е годы в статьях по теории вероятности и квантовой физике, а также в “Postcript” к английскому изданию “Логика научного открытия”, опубликованном в 80-х годах в виде трёх книг: “Открытая Вселенная”, “Реализм и цель науки”, “Квантовая теория и схизм в физике” интерес к метафизической проблематике идёт по нарастающей, а её содержание расширяется. Физикалистская картина мира его явно не устраивала; в ней не было процессуальности и места для человека. В 60-е годы Поппер начинает серьёзно заниматься анализом биологического знания и теории эволюции. Это обусловило резкий сдвиг в его проблематике и воззрениях, что явствует уже из названий появляющихся работ: цикл лекций 1969 г. “Познание и проблема телесного и духовного. Защита интеракционизма”, “Объективное знание. Эволюционный подход” (1972), “Самость и её мозг. Аргумент в пользу интеракционизма” (книга написана в соавторстве с Дж. Экклзом, 1977). Завершающие эту серию две лекции, опубликованные в виде книги “Мир предрасположенностей” (1990), демонстрирует, что Поппер на протяжении многих лет систематически выстраивал определённую метафизическую теорию.

Конечно, это не было традиционным системосозиданием. Поппер был твёрдо убеждён, что философскому рассуждению о мире должна предшествовать работа по осмыслению научного знания. И не потому, что она даёт нам онтологию мира, а прежде всего потому, что научное знание представляет собой более ясный и прозрачный вид знания, анализ которого может стать нормой для анализа знания любого типа. Накопив в результате размышлений о физике, математике, логике, эволюционной теории определённый результаты и увидев связи между ними, Поппер стал соединять их в единую картину, заполняя недостающие звенья метафизическими гипотезами.

Открытая Вселенная и мир предрасположенностей.

Попперовская метафизическая космология стоит на двух “китах”: индетерминизме и концепции мира предрасположенностей. Рассмотрим их по порядку.

Идея индетерминизма имплицитно присутствовала уже в выдвинутой в “Logik der Forschung” (1934) методологии фальсификационизма: наши теории могут подвергаться опровержению в любой момент, какую бы суровую проверку они не прошли в прошлом. Индуктивизм и “подтверждающая” методология логического эмпиризма предполагали детерминизм. Вышедшая в 1950 г. статья К. Поппера “Индетерминизм в квантовой физике и классической физике”, где доказывалось, что не только современная квантовая, но и классическая физика является индетерминистской, знаменовала собой принятие Поппером как физического, так и метафизического индетерминизма. Мы не будем касаться первого: Поппер высказал по поводу его немало интересных идей, на протяжении многих лет дискутируемых как философами науки, так и учёными. Мы сосредоточим наше внимание на проблемах метафизического индетерминизма.

Юм считал, что между детерминизмом и индетерминизмом нет средней позиции: либо мир представляет собой жёсткий каузальный механизм, тогда свобода воли невозможна, либо он не механизм, в этом случае открывается возможность для свободы воли, но тогда следует признать существование в нём провалов, из которых непонятно, как появляются случайности. Поппер утверждает, что такая средняя линия существует и можно привести объективные основания для свободы воли. Она возможна, если исходить из тезиса от открытости Вселенной к появлению новых качеств, т.е. эмерджентизма, и если принять эволюционизм за универсальный принцип бытия.

Это значит: следует признать, что каузальные связи могут носить как жёсткий, так и пластичный характер, выражаться и в инвариантных законах, и в вероятностях, и в не открытых ещё закономерностях. “Мы живём в открытой Вселенной … Она частично каузальна, частично вероятностная и частично открытая: она эмерджентна … В ней постоянно возникают радикально новые вещи; не приведено ещё ни одного весомого основания, позволяющего усомниться в человеческой свободе и творчестве … Человеческая свобода, конечно, является частью природы, вместе с тем она трансцендирует природу …”. Подчёркивая открытость Вселенной, Поппер имеет в виду её открытость для разных непредсказуемых возможностей: фиксировано или “заморожено” только прошлое. Творчество нового, в том числе и творчество самого человека, постоянно изменяет всю ситуацию, ограничивает наши возможности предвидения будущего (не случайно, что в названии двух его книг с совершенно разной проблематикой стоит слово “открытое”: “Открытое общество” и “Открытая Вселенная”).

Известно, что принятие современной квантовой физикой принципа индетерминизма спровоцировало появление множества философских теорий, обосновывающих свободу воли наличием случайностей во взаимодействии элементарных частиц. По Попперу, индетерминизм квантовой физики, принявшей объективность случайности, ещё не представляет объективное пространство для свободы и не есть основа для понимания специфики человека. В статье 1973 г. “Индетерминизм недостаточен” он писал, что наша цель состоит не в том, чтобы привести основания для наших случайных и непредсказуемых действий, а в том, чтобы понять, как мы можем действовать по здравому размышлению и свободно.

Исходя из посылки о закрытости Вселенной, классическая наука пользовалась понятием “восходящей” каузальности, т.е. однолинейной детерминированности вышестоящих уровней нижестоящими. Одним из философских мотивов Лапласа было стремление видеть человека частью природы. В случае принятия посылки о закрытости сфера человеческих действий тоже должна быть полностью детерминированной. Однако, этот аргумент, говорит Поппер, можно и перевернуть. Признав человека свободным или по меньшей мере частично свободным, логично то же самое сказать и о природе: физический мир открыт. Детерминизм лапласовского типа включает в себя предопределённость, идею, что миллионы лет назад элементарные частицы мира, как семена растений, содержали в себе поэзию Гомера, философию Платона, симфонии Бетховена и всю человеческую историю – идею, разумеется абсурдную. Сегодня лапласовскую позицию возрождают физикалисты, полагая, что, хотя в данный момент с персоналитическим языком ещё не покончено, в науке будущего всё будет объяснено на едином языке – языке физики.