Filosofa.net

Хотя данная концепция Бэкона и фантастична — а другой она тогда и не могла быть, — она дает основания утверждать, что рационализм брал у него верх над мистицизмом. Он стремился к философской интерпретации образов Писания, приближаясь в этом отношении к Аверроэсу (хотя более благоприятные исторические условия определили более четкий характер рационализма последнего, в то время как Бэкону необходимо было более умело маневрировать перед лицом более жесткой религиозной ортодоксии).

Главный момент в бэконовском истолковании отношений теологии и философии, веры и знания — это стремление к ликвидации конфликта между ними. Но такого рода единство возможно, по его убеждению, не в результате совершенно некритического принятия философией (совпадающей в его представлении с наукой) невразумительных догматов религии, как на этом настаивала ортодоксальная схоластика со времен Ансельма Кентерберийского, а как следствие их добровольного союза, основанного на признании рационалистической сути философии. Знание и вера, по убеждению "удивительного доктора", в конечном итоге представляют собой результат первоначального божественного откровения и поэтому не могут противоречить друг другу. Но знание может (и должно!) укреплять веру, усиливать ее убедительность, давая в руки служителей веры не только возможность более искусных и красноречивых проповедей, но даже средство обращения "неверных".

3. Идеи Томаса Брадвардина

В массовом сознании за средневековой наукой – схоластикой закрепилась репутация оторванности от жизни, погруженности в пустые словопрения и просто мракобесия. Между тем, серьезные исследования, начатые в конце XIX в., показали:

1) подобный, карикатурный образ средневековой науки сформировался в ХVI в., в ходе развития натурфилософии, первоначально отвергавшей строго логический метод анализа схоластов;

2) идеи и теории средневековых ученых оказали очень сильное воздействие на механику, математику и естествознание ХVII в., поэтому в трудах Галилея, Кеплера, Декарта, Спинозы, Лейбница и др. можно найти не только критику схоластики, но и активное использование ее концепций, методов и конкретных результатов;

3) созданная учеными ХII-ХIV вв. (Абеляр, Буридан, Орем и др.) схоластика была высокоразвитой и необычайно глубокой наукой, подлинное значение которой ученые смогли (и то, не до конца) оценить лишь в последние десятилетия, по мере становления новейших областей математики, логики и лингвистики, буридановская идея точек разных порядков малости была использована современным японским логиком С.Шираиши для преодоления проблем, возникающих в апориях Зенона. Исключительно важную роль в становлении и развитии современной науки сыграли средневековые исследования парадоксальных свойств бесконечных множеств (Григорий из Римини, И.Бассоль, Т.Брадвардин и др.). Без этих исследований создание дифференциального и интегрального исчислений и механики Галилея-Ньютона было бы невозможно. Что же касается парадоксов бесконечных множеств, то Г.Кантор в числе предтечей своей теории называл "Комментарии Конимбренской коллегии", изданные в 1592-1606 гг. в Лионе и представлявшие свод средневековых трудов ХIII-ХIV вв. Далее отмечается, что семантическая по своей форме средневековая логика имеет много общего с современными математическими логиками. В частности, уже в трактатах средневековых логиков XII в. можно обнаружить положения, которые мы относим к теории модальностей, индуктивной логике, теории равносильности высказываний, исследованию семантических антиномий и т.п.

Возобновление интереса к рациональному знанию в Европе в ХI - ХII вв., процессы возникновения университетов и научных школ, программа университетов, их цели и специфика учебного процесса. Номинализм и реализм. Проблема примирения веры и разума. Величайшие ученые своего времени: Фома Аквинский, доминиканцы: Альберт Великий, Вильем Мербеке. францисканцы: Бонавентура, Дунс Скот, Роджер Бэкон, оксфордская школа: Т.Брадвардин, Рсуиссет, парижская школа: Н.Орем, Ж.Буоидан. Технологический уровень средневековой Европы.

Одним из представителей Оксфордской школы был Томас Брадвардин, чье значение оценивает Койре, в отличие от Дюгема, и подчеркивает вклад такого "волюнтаристского" теолога и математика в инфинитизацию Вселенной.

Галилей называет несколько важнейших имен, традиции которых он продолжает: критикуя Аристотеля, Галилей нередко апеллирует к Платону, а еще чаще к Архимеду, чьи сочинения действительно оказали решающее влияние на творчество Галилея. Из более близких по времени Галилей чаще всего ссылается на Коперника, и неудивительно: обоснование гелиоцентрической системы последнего, создание физики, которая согласовалась бы с этой системой, стали делом жизни Галилея.

Обращение к Копернику, к Архимеду и античной математике, а также к Платону как представителю античной математической программы. Но были и такие источники мысли Галилея, которые надо было реконструировать, поскольку о них не идет речь в текстах итальянского ученого, между тем они сыграли важную роль в становлении как мышления Галилея, так и вообще науки нового времени. В плане философском сюда следует отнести принцип совпадения противоположностей Николай Кузанского, в плане собственно физическом - теорию импульса (импетуса), восходящую к средневековой науке XIV в., а в плане изучения движения с точки зрения его величины - прежде всего вывода закона падения тел - средневековую теорию интенсии и ремиссии форм. Эта теория была создана в XIV в. учеными-математиками сначала в Оксфорде (Томас Брадвардин, Уильям Хейтсбери, Ричард Суисет, названный Калькулятором, и Джон Дамблтон), а затем развивалась и уточнялась в Париже, где над ней работали Жан Буридан, Альберт Саксонский, Марсилий Ингенский и особенно Николай Орем.

Преодоление европейской математической традиции начинается в позднем средневековье с попыток сближения математического и физического существования. Прежде всего философско-математическая деятельность мыслителей Оксфордского и Парижского университетов. Именно в Оксфорде Р. Гроссетест и Р.Бэкон впервые в Средние века настаивают на необходимости математизации знания, при этом существенно отходя от античной (пифагорейско-платоновской) традиции, выдвигая принципиальной важности идею количественной структуризации античных натурфилософских представлений о движении. В том же направлении развиваются исследования и в Сорбонне.

Насколько эта противоположность была принципиальной также и для средневековой науки, свидетельствует, в частности, трактат математика Брадвардина (XIV в.) о континууме, где показано, к каким противоречиям приводит попытка составления континуума из неделимых (т.е. из точек).

"Английские (Т.Брадвардин, Р.Суайнсхед и др.), а также французские (особенно Н.Оресм) ученые XIV в., - отмечал А.П.Юшкевич, - предпринимают смелую попытку подвергнуть с помощью инфинитезимальных идей квантификации квалитативную в своей основе натурфилософию перипатетиков. Прежде всего - и это оказалось особенно важным для дальнейшего - по новому осмысливаются те разделы "Физики" Аристотеля, в которых рассматриваются соотношения между силой и движением, силой и сопротивлением; иными словами перестраивается перипатетическая механика; вслед за тем математическому рассмотрению подвергаются любые виды изменения непрерывных, а частью и кусочно-разрывных измеримых величин или, в терминологии перипатетиков, интенсификации - усиления и ремиссии - ослабления всякого рода "форм" или качеств - теплоты, цвета и т.д., но также доброты, греховности и т.п., переменная интенсивность которых зависит от их экстенсивности - распределения интенсивностей на конечных или бесконечных интервалах в пространстве либо времени. К категории форм относится и простейшее механическое движение, т.е. пространственное перемещение".

В новом социо-культурном контексте математика низвергается с пьедестала "вечности", уступая место теологии, толкующей о действительно вечном и абсолютном. От этого с, одной стороны, выигрывает естествознание, разумеется не сразу, но предпосылки математического естествознания складываются уже тогда, достаточно упомянуть, что в Охсфорде и Париже "формируется идея о переменности - течении (fluxus) величин, о мгновенных скорости и ускорении, для которых вводятся соответствующие, даже латинские, термины и в совершенно отвлеченном, не связанном с физикой плане, доказывается основной закон и другие свойства равномерно ускоренного движения".