Filosofa.net

Призвание Сократа. Вместе с тем Сократ был убежден, что он избран богом, приставлен им к афинскому народу, как овод к коню, дабы не давать своим согражданам впадать в духовную спячку и заботиться о своих делах больше, чем о самих себе. Под «делами» Сократ понимает здесь стремление к обогащению, военную карьеру, домашние дела, речи в народном собрании, за­говоры, восстания, участие в управлении государством и т. тт., а под «заботой о самом себе» — нравственное и интеллектуальное самосовершенствование. Ради своего призвания Сократ отказался от дел. Его, Сократа, сам «бог поставил в строй, обязав . жить, занимаясь философией». Поэтому, гордо говорит Сократ на суде, «пока я дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать» (29 Д) .

«Демон» Сократа. Это некий внутренний голос, посредством которого бог склоняет Сократа к философствованию, всегда при этом что-то запрещая. Такой голос Сократ слышал с детства, он отклонял его от некоторых поступков. «Демон», внутренний голос, имел, таким образом, отношение к практической деятельности Сократа, не играя роли в самом сократовском философство­вании.

Предмет философии по Сократу. В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов,—человек. Но он рассматривается Сократом только как нравственное существо. Поэтому философия Сократа—это этический антропологизм. Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика. Он считал, что толко­ватели мифологии трудятся малоэффективно. Вместе с тем Со­крата не интересовала и природа. Проводя аналогию с современ­ными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ ближе к конфуцианцам, чем к даосцам. Он говорил: «Местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» (20 Д). Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь из-за его воззрений в Афинах был при­нят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце—камень, а Луна—земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, со­гласно дельфийской надписи, познать самого себя» Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано:познай самого себя! Призыв «Познай самого се­бя!» стал для Сократа следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю». Оба они определили суть его философии.

Самопознание имело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого себя—значит познать себя как общественное и нравственное существо, притом не только и не столько как лич­ность, а как человека вообще. Главное содержание, цель филосо­фии Сократа—этические вопросы. Аристотель позднее в «Метафизике» скажет о Сократе: «Сократ занимался вопросами нрав­ственности, природу же в целом не исследовал» (1, 6)

Метод Сократа. Философски чрезвычайно важен метод Со-крата, применяемый при исследовании этических вопросов. В це­лом его можно назвать методом субъективной диалектики. Будучи любителем самосозерцания, Сократ вместе с тем любил общаться с людьми. К тому же он был мастером диалога, устного собесе­дования. Не случайно обвинители Сократа боялись, что он сумеет переубедить суд. Он избегал внешних приемов, его интересовало прежде всего содержание, а не форма. На суде Сократ говорил, что будет говорить просто, не выбирая слов, ибо он будет говорить правду так, как привык говорить с детства и как он потом говорил на площади у меняльных лавок. Алкивиад отмечал, что речи Со­крата на первый взгляд кажутся смешными, будто он говорит теми же словами об одном и том же, а говорит он о каких-то вьючных ослах, кузнецах и сапожниках. Но если вдуматься в речи Сократа, то только они и окажутся содержательными. К тому же Сократ был искусным собеседником, мастером диалога, с чем и связана его субъективная диалектика как метод познания.

Ирония. Однако Сократ был собеседником себе на уме. Он ироничен и лукав. Прикинувшись простаком и невеждой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что по роду своего занятия этот собеседник должен хорошо знать. Не подо­зревая еще, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Тот задавал несколько заранее продуманных вопросов, и собеседник Сократа терялся. Сократ же продолжал спокойно и методически ставить вопросы, по-прежнему иронизируя над ним. Наконец, один из таких собеседников, Менон, с горечью заявил: «Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему; ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница . Ведь я тысячу раз говорил о добро­детели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне ка­залось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое» (80 А В). Итак, почва вспахана. Собеседник Сократа освобо­дился от самоуверенности. Теперь он готов к тому, чтобы сообща искать истину.

Антисофистичность Сократа. Сократовская ирония—это не ирония скептика и не ирония софиста. Скептик здесь сказал бы, что истины нет. Софист же добавил бы, что, раз истины нет, счи­тай истиной то, что тебе выгодно. Сократ же, будучи врагом со­фистов, считал, что каждый человек может иметь своё мнение,, но истина же для всех должна быть одной, на достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа.

Майевтика. Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Но он беседует с укрощенным «знатоком», спрашивает его, получает ответы, взвешивает их и задает новые вопросы. «Спрашивая тебя,— говорит Сократ собеседнику,— я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его» (165 В). Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству—профессии его матери. Подобно тому как та помогала рождаться детям, Сократ помогал рождаться истине. Свой метод Сократ поэтому называл майевтикой — повивальным искусством.

Что значит знать? Знать—это значит знать, что это такое. Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета—определение, понятие. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользова­лись понятиями, то делали это стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания.

Индукция. Метод Сократа преследовал также достижение по­нятийного знания. Это достигалось посредством индукции (наве­дения), восхождения от частного к общему, в процессе собеседо­вания. Например, в диалоге «Лахес» Сократ спрашивает двух афинских полководцев, что такое мужество. Устанавливается ка­кое-нибудь предварительное определение. На вопрос Сократа один из военачальников Лахес отвечает, не задумавшись: «Это, клянусь Зевсом, не трудно [сказать]. Кто решился удерживать свое место в строю, отражать неприятеля и не бежать, тот, верно, мужест­вен» (190 Е) . Однако затем обнаруживается, что в такое опре­деление не вмещается весь предмет, а лишь какой-то его аспект. Затем берется какой-то противоречащий случай. Разве скифы в войнах, спартанцы в битве при Платее не проявили мужества? А ведь скифы бросаются в притворное бегство, чтобы разрушить строй преследующих, а затем останавливаются и поражают вра­гов. Аналогично поступили и спартанцы. Затем Сократ уточнял постановку вопроса. «У меня была мысль,— говорил он, — спро­сить о мужественных не только в пехоте, но и в коннице, и вообще во всяком роде войны, да и не о воинах только говорю я, но и о тех, которые мужественно подвергаются опасностям на море, мужественны против болезней, бедности» (191 Д). Итак, «что такое мужество, как одно и то же во всем? (191 Е). Иначе го­воря, Сократ ставил вопрос: что есть мужество как таковое, ка­ково понятие мужества, которое выражало бы существенные признаки всевозможных случаев мужества? Это и должно быть предметом диалектического рассуждения. Гносеологически пафос всей философии Сократа в том, чтобы найти понятие. Поскольку никто этого еще не понимал, кроме Сократа, он и оказался мудрее всех. Но так как сам Сократ до таких понятий еще не дошел и знал об этом, то он и утверждал, что ничего не знает.