Filosofa.net

Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы – эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее, предсказания новых фактов

Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как «картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого, демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а также «кодекса научной честности» – своеобразного memento mori, избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать, в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится. Такое осознание требует сравнения теорий и программ.

Признание НИП исходным пунктом научного исследования позволяет показать автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки», чего, по Лакатосу, не позволяет сделать попперовская концепция научного исследования.

На основе модели Лакатоса появляется возможность объяснить известную непрерывность в развитии научного знания, и его относительную независимость от эмпирического уровня. Непрерывный характер развития науки в рамках концепции НИП сближает последнюю с «нормальной наукой» Т. Куна, однако уместно отметить, что чисто негативный характер куновской эвристики делает непонятным развития знания в его теории. В отличие от Куна, в концепции Лакатоса сделана попытка дать объяснение роста научного знания, обращаясь к объективной логике этого процесса, а не к психологии научного сообщества. Это выразилось в формулировке им объективного критерия сравнения исследовательских программ. Последний выполнен в терминах прогрессивного и дегенеративного сдвигов проблем (первый наблюдается тогда, когда смена теорий в рамках исследовательской программы сопровождается ростом их эмпирического базиса, в противном случае имеет место второй).

Исследовательская программа прогрессирует, если ее теоретический рост предвосхищает рост эмпирический, т.е. если она с успехом предсказывает новые факты. Она регрессирует, если дает лишь запоздалые объяснения новым фактам, предсказанным конкурирующей программой либо открытым случайно. Если одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая, с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.

Таким образом, у Лакатоса попперовский критический рационализм утрачивает свой негативно-разрушительный характер и становится конструктивным. С позиций методологии исследовательских программ выполнение принципов критического рационализма заключается не в попытке опровержения проверяемой теоретической системы, но в создании альтернативных концепций с целью рассмотрения исследуемой проблемы с максимального числа точек зрения. «Картина научной игры, которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой . гипотезы, а выдвижение исследовательской программы»[4]. Другими словами, ядро концепции НИП образует критический конвенциализм, согласно которому оценки в науке представляют собой форму особых соглашений, основания для которых задаются, как правило, научной элитой.

Идея научно-исследовательских программ отражает попытки приблизить философско-методологическую проблематику к осмыслению глубоких изменений в характере современной науки. В то же время в концепции Лакатоса реальная структуры научного исследования заменяется методологическая концепция ученого, организуемая правилами научной игры. При этом отсутствует индуктивный переход, связывающий правила этой игры с реальностью. Следует особо отметить, что в концепции НИП из-за деятельности ученого уже явно выступает некий глобальный надличностный процесс, «метафизический принцип». Однако сформулировать и обосновать этот принцип, в рамках принятых исходных посылок философу не удалось.

Еще более явно конвенциальные принципы выступают в работах другого последователя К. Поппера – американского философа Томаса Куна.

3. Релятивистское течение

3.1. Т. Кун: «нормальная» и «экстраординарная» науки

Основой философского наследия Куна является его знаменитая «Структура научных революций», появление которой на рубеже 1960-х гг. вызвало «эффект разорвавшейся бомбы» в западноевропейской (и не только) философии. Кун, как и И. Лакатос, критичен и к неопозитивистской, и к попперовской схемам развития науки. В центре его внимания по-прежнему находится раскрытие механизма трансформации и смены ведущих представлений в науке, движения научного знания. Кун сохраняет и приверженность антикумулятивизму: по его мнению наука развивается через периодическую коренную трансформацию и смену ведущих представлений – через периодически происходящие научные революции. Однако в отличие от Лакатоса, философ на основе изучения истории науки делает поворот от логико-методологических к социальным аспектам ее функционирования.

Это проявляется в разработке им ранее введенных М. Полани представлений о научном сообществе, которое начинает выступать у Куна в качестве логического субъекта научной деятельности. Ученый может быть понят как ученый только по его принадлежности к научному сообществу. Научное сообщество довольно успешно изолируется от непрофессионалов и повседневной жизни, что очень важно для науки. Индивидуальная творческая работа ученого обращена прежде всего к его коллегам, а значит, не зависит от оценок «дилетантов». Именно потому, что ученый работает только для узкой аудитории коллег-профессионалов, которая разделяет его собственные оценки и убеждения, он может принимать без доказательства единую систему стандартов – парадигму.

Парадигма есть совокупность убеждений, ценностей, технических средств, принятых научным сообществом и обеспечивающих научную традицию: «Под парадигмами подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений . Парадигмы включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование»[5]. Понятие парадигмы, таким образом, шире понятий теории и даже научно-исследовательской программы: она выступает как некое надличностное образование. В модели Куна наука в лице парадигмы диктует ученому свою волю, выступая как некая безликая сила, а ученый – это всего лишь выразитель требований своего времени.

Конкретизируя свое представление о парадигме, Кун вводит понятие о дисциплинарной матрице, в состав которой включает четыре элемента:

1. Символические обобщения типа второго закона Ньютона, закона Ома, закона Джоуля-Ленца и т.д.

2. Концептуальные модели (общие утверждения).

3. Ценностные установки, принятые в научном сообществе и проявляющие себя при выборе направлений исследования, при оценке полученных результатов и состояния науки в целом.

4. Образцы решений конкретных задач и проблем.

Введение понятий научного сообщества и парадигмы означает понимание науки как традиции. Кун впервые сделал традиции центральным объектом рассмотрения при анализе науки, придав им значение основного конституирующего фактора в научном развитии. Действительно, основным способом существования науки, по Куну, является нормальная наука – система исследований, опирающихся на одно или несколько прошлых научных достижений (парадигмального характера), которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности».