Filosofa.net

« .важнейшая причина, по которой отвергается мысль о какой-либо самостоятельной цивилизации вне германо-романских форм культуры, заключается в неправильном понимании самых общих начал исторического процесса и в неясном, туманном представлении об историческом явлении, называемом прогрессом.» Здесь необходимо вернуться к идеям органической теории, которую Данилевский использовал как противовес господствовавшей в науке системе объяснения истории с помощью абстрактной методологии гегельянства и паневропеизма как её следствия, предполагавшим единый план в развитии человечества, образующего одну общую цивилизацию. Естественность альтернативного (органического) подхода к истории, исходящего из существования отдельных цивилизаций, развивающихся имманентно, но во взаимодействии друг с другом, демонстрируется на примере именно такой устроенности животного и растительного миров: «Понятие о естественной системе . не составляет какой-либо особенной принадлежности ботаники и зоологии, а есть общее достояние всех наук, необходимое условие их совершенствования». Поэтому всеобщему закону развития Данилевский противопоставляет «морфологический принцип», согласно которому виды (органического мира) не развиваются посредством превращений и восхождений по ступеням единого процесса совершенствования, а изменяются только в плоскости своего индивидуального существования по собственным имманентным законам. Так Данилевский по аналогии с биологической морфологией приходит к понятию «культурно-исторических типов», существующих рядом или последовательно, но развивающихся самобытно. Понятие древней или новой истории, таким образом, получает в рамках отдельного культурно-исторического типа смысл, терявшийся при рассмотрении единого исторического процесса: классический год 476 окончания древней истории является малозначимым в истории, скажем, Китая. «Итак, естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов развития как главного основания её делений от степеней развития, по которым только эти типы могут подразделяться.»

Далее Данилевский приводит эти типы:

1)египетский, 2)китайский, 3)ассирийско-вавилонско-финикийский, халдейский или древне-семитический, 4)индийский, 5)иранский, 6)еврейский, 7)греческий, 8)римский, 9)ново-семитический или аравийский и 10)германо-романский или европейский, а также мексиканский и перуанский, не успевшие совершить своего развития. Также, отмечает он, помимо этих типов, подобных планетам, есть ещё и кометы, появляющиеся время от времени и потом надолго исчезающие - гунны, монголы, турки, и есть космическая материя вроде падающих звёзд - племена без всякой роли, финские и многие другие. Приводит он также и законы развития культурно-исторических типов, на которых я не успеваю остановиться, и которые доказывают, что история действительно есть развитие культурно-исторических типов.

Рассматривая признаки, обуславливающие выделение типов, а именно крупные этнографические различия, Данилевский указывает, что «славянское семейство народов образует . самобытный культурно-исторический тип», обстоятельно анализируя отличия славянских народов от германских по трём разрядам различия народностей: 1)этнографические особенности (психический строй), 2)религиозность, 3)различия в историческом воспитании. Этот анализ представляет собой продолжение и расширение культурологического сравнительного анализа ранних славянофилов.

Провозглашая возможность и, более того, необходимость нового славянского культурно-исторического типа, который должен развиваться своеобразно и самобытно, Данилевский провозглашает одну из основных своих идей: «Для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, болгара (желал бы прибавить, и поляка),- после Бога и Его святой Церкви, - идея Славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага», ибо эти блага суть результаты народной самостоятельности. Но этой самостоятельности нанесён тяжкий удар, Россия больна, болезнь эта привита ей Петром Великим и называется европейничаньем.

Пётр, ясно сознавая необходимость укрепления России для отражения неизбежного давления со стороны предприимчивой и честолюбивой Европы, действовал, как и большая часть исторических деятелей, не по спокойно обдуманному плану, а со страстностью и увлечением. «Он . захотел во что бы то ни стало сделать Россию Европой. Видя плоды, которые приносило европейское дерево, он заключил о превосходстве самого растения, их приносившего, над русским, ещё бесплодным, дичком, . , не подумав, что для дичка ещё не пришло время плодоносить» По утверждению Данилевского, если Европу Пётр любил страстно, то к России он относился двояко, и любил, и ненавидел её - любил как орудие своей воли и ненавидел самую русскую жизнь с её недостатками и достоинствами. Автор различает две стороны деятельности Петра: его политическую деятельность, т.е. создание флота, войска, устройство промышленности, финансов, внешнюю политику, а с другой стороны, - изменение обычаев, без которого можно было бы обойтись, увлечение вредное, и зашедшее слишком далеко (например, в церковных вопросах), требующее излечения: «После Петра наступили царствования, в которых правящие государством лица относились к России уже не с двойственным характером ненависти и любви, а с одною лишь ненавистью, с одним презрением, которым так богато одарены немцы ко всему славянскому, в особенности ко всему русскому». Анализируя болезнь для поиска средств излечения, Данилевский выделяет три формы европейничанья: 1)искажение быта, 2)заимствование учреждений, 3)взгляд на внутренние и внешние дела с европейской точки зрения. Искажение быта отражается на искусствах, у которых отняты самобытные источники творчества, и на промышленности, которая вынуждена производить предметы потребления на иностранный лад. Перенос чужеземных учреждений насаждает лишь бюрократические порядки, тогда как крепостная реформа 1861, проведённая не по западному образцу, имеет несомненный успех и величие. И третья, наиболее пагубная форма европейничанья, порождает неисчислимый вред на практике. Данилевский высмеивает все заимствования в этой сфере, «измы»: нигилизм, аристократизм, демократизм, конституционализм, составляющие «весьма частные проявления европейничанья . гораздо опаснейшее из всех есть наше балансирование перед общественным мнением Европы . Такое отношение . не может не лишить нас всякой свободы мысли, всякой самодеятельности»

Данилевский провозглашает главным критерием всех позиций и решений политический и национальный интерес, указывая на необходимость учения, аналогичного учению Монроэ в Америке: «Америка принадлежит американцам, всякое вмешательство иностранцев в американские дела сочтут Соединённые штаты за оскорбление . Подобное учение должно бы быть и славянским лозунгом». Симптомы, приведённые Данилевским, являют собой и причину болезни, препятствующей осуществлению великих судеб русского народа и представляют собой опасность, могущую «иссушить самобытный родник русского духа» и сделать бесполезным самый смысл его, народа, существования. «Оскудение духа может излечиться только поднятием и возбуждением духа . для избавления от духовного плена и рабства надобен тесный союз со всеми пленёнными и порабощёнными братьями, необходима борьба, которая, сорвав все личины, поставила бы врагов лицом к лицу, и заставила бы возненавидеть идолослужение и поклонение своим открыто объявленным врагам и противникам.»

За этим лозунгом следует обстоятельное описание того, как должно быть устроено новое Славянское государство, которому Данилевский предназначает быть оплотом против грозящего преобладания европейской цивилизации: «возможна и необходима борьба Славянства с Европой, - борьба, которая . займёт собой целый исторический период». Данилевский считал, что процесс консолидации славян должна возглавить Россия как мощная государственность, не подвергавшаяся онемечиванию и отуречиванию. Но все славяне сохранят при этом своё национальное своеобразие, политическую и культурную независимость: «цель федерации не есть поглощение славян Россиею». Политическим центром федерации будет Византия-Константинополь-Стамбул, «пророчески именуемый славянами Царьградом», аргументации притязаний на который Данилевский посвящает целую главу. Таким образом, главным выводом своего исследования он видит то, что «Всеславянский союз есть единственная твёрдая почва, на которой возможно самобытное развитие славянского культурно-исторического типа, политически независимого, сильного извне, разнообразного внутри».