Filosofa.net

В эротической любви есть предпочтительность, которой нет в братской и материнской любви. Она предпочтительна только в том смысле, что человек может соединять себя целиком и прочно с одним человеком.

Что представляет собой эротическая любовь, известно каждому из собственного опыта или научной литературы. Лишь 16% мужчин и 10% женщин сомневаются в том, знают ли они, что такое любовь, остальные в этом вполне уверены. Лишь 8% мальчиков и 5% девочек не смогли дать определение.

В определённом, очень важном значении эротическая любовь делает человека полноценным: она сообщает ему такие полноту, насыщенность и остроту бытия, какие не способно давать ничто иное. Любовь столь же основной феномен, как и секс. В норме секс является способом выражения любви. Лёгкость секса, отсутствие препятствий обесценивает любовь. Любовь сохраняется и после того, как спадает сексуальное напряжение [как раз это один из её критериев]. Если бы эротическая любовь была чистым желанием физического обладания, её можно было бы во многих случаях без труда удовлетворить, и любящий не хотел бы быть любимым, что весьма существенно для любви. Но любовь чрезвычайно важна прежде всего внутренними чувствами, вызываемыми ею. Любовь человека к самому себе является предпосылкой его существования как личности и, значит, условием всякой его любви. Любовь к себе - это та начальная школа любви (прежде всего любви к человеку), в которой без обладания элементарной грамотностью остаются недоступными «высокие университеты» любви. Человек, любящий только одного человека и не любящий «своего ближнего», на самом деле желает господствовать или повиноваться, а не любить. Кроме того, когда кто-то любит ближнего, но не любит самого себя, всей жизнью своей доказывает, что любовь к ближнему не является подлинной. Эротическая любовь и любовь к детям могут заполнить всю эмоциональную жизнь индивида. Любовь к творчеству или любовь к славе чаще всего составляет только часть такой жизни. Пристрастие к игре или коллекционированию - только один аспект целостного существования человека, как правило, лишенный самостоятельной ценности. Эротическая любовь захватывает каждого или почти каждого. Бога, истину и справедливость любят уже не все. Любовь к славе или к власти - удел немногих.

С уменьшением непосредственности и конкретности любви растёт социальная составляющая этого чувства. Она присутствует и в любви к себе, и в любви к детям, но она гораздо заметнее в любви к власти, свободе или богатству.

Глава 2.

ЛЮБОВЬ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Перейдем теперь к такому важному разделу, такому как любовь в современном мире. Конечно, она не такая как в восемнадцатом веке, что нового и что осталось попытаемся узнать это. Если любовь – это способность зрелого, созидательного характера, то отсюда следует, что способность любить у индивида, живущего в какой-либо определённой культуре, зависит от влияния этой культуры на характер этого индивида. Сейчас, в настоящее время, любовь – это относительно редкое явление, и её место занимают разные формы псевдолюбви, которые, на деле, являются многочисленными формами разложения любви. Современный человек отчуждён от себя, от своих ближних, от природы. Хотя каждый старается быть как можно ближе к другим, каждый остаётся крайне одиноким, проникнутым глубокими чувствами тревоги и вины, которые всегда появляются там, где человеческое одиночество не может быть преодолено.

Человеческое счастье сегодня состоит в том, чтобы развлекаться. Развлекаться – это значит получать удовольствие от употребления и злоупотребления товаров, зрелищ, пищи, напитков, сигарет, людей, лекций, книг, кинокартин – всё потребляется и поглощается. Наш характер приспособлен к тому, чтобы обменивать и получать, торговать и потреблять; все предметы, как духовные, так и материальные, становятся предметом обмена и потребления.

Одно из самых значительных выражений любви, и особенно брака с его отчуждённой структурой, это идея «слаженности». Идеал счастливого брака – это идеал, исправно функционирующий слаженности: муж должен «понимать» свою жену и помогать ей; он должен делать благосклонные замечания по поводу её нового платья и вкусного блюда. Она, в ответ, должна «понимать» его, когда он приходит домой усталый и расстроенный; должна внимательно его выслушать, когда он говорит о своих деловых затруднениях; не сердиться, а «понимать», когда он забывает о её дне рождении. Весь набор этих видов отношений сводится к хорошо отлаженной связи двух людей, остающихся чужими друг другу на протяжении всей жизни. Они никогда не достигают «глубинной связи», но любезны друг с другом и стараются сделать друг для друга жизнь как можно приятнее. При таком понимании любви и брака («команда», взаимная терпимость) главный акцент делается на отыскании убежища от непереносимого в других случаях чувства одиночества. В «любви» отыскивается, наконец, спасение от одиночества. Создаётся союз двоих лиц против одиночества, и этот союз ошибочно принимается за любовь и близость.

Подчеркивание духа слаженности, взаимной терпимости и т.д. – это явление относительно новое. В годы после первой мировой войны этому предшествовало понятие любви, где в основу удовлетворительных любовных отношений и, в особенности, счастливого брака было положено обоюдное сексуальное удовлетворение. Было убеждение, что причину множества несчастных браков надо искать в том, что партнёры в браке не достигали «сексуального соответствия»; причину этой беды видели в незнании «правильного» сексуального поведения, т.е. в незнании сексуальной техники одним или обоими партнёрами. Чтобы «излечить» эту беду и помочь неудачливым партнёрам, которые не смогли любить друг друга, многие книги давали инструкции и советы относительно правильного сексуального поведения и обещали, скрыто или явно, что тогда наступит счастье и любовь. Основополагающая идея состояла в том, что любовь – дитя сексуального наслаждения и если два человека научатся сексуально удовлетворять друг друга, то они будут любить друг друга. Игнорировался тот факт, что истина прямо противоположна этому основополагающему предположению. Любовь не является результатом адекватного сексуального удовлетворения, знание так называемой сексуальной техники – это результат любви.

Любовь, как сексуальное взаимное удовлетворение или любовь, как «слаженная работа» и убежище от одиночества – это две общепринятые формы обесценивания любви в современном обществе. Существует много индивидуальных форм патологии любви, которые, приводя к сознанию, считают невротическими.

Основу невротической любви составляет то, что один или оба любящих остаются привязанными к образу одного из родителей, и, уже будучи взрослыми, переносят чувства, ожидания и страхи, которые испытывали по отношению к отцу или матери, на любимого человека. Эти люди никогда не освобождаются от образа детской зависимости и, став взрослыми, ищут этот образ в своих любовных требованиях. В наиболее тяжелых случаях, эмоциональная незрелость ведёт к нарушению социальной дееспособности такого человека; в менее тяжелых случаях, конфликт ограничивается сферой интимных личных отношений.

Более сложный вид невротического нарушения в любви, основанного на ином виде родительской ситуации, имеет место тогда, когда родители не любят друг друга, но слишком сдержанны, чтобы ссориться или проявлять во вне какие-либо знаки неудовольствия. Отстраненность не позволяет им быть непроизвольными в своих отношениях к ребенку. Ребенок живет в атмосфере «корректности», эта атмосфера не допускает близкого контакта с отцом или матерью, и, следовательно, дитя оказывается лишенным возможности разрешать свои проблемы и живет боязливым. Он никогда не знает, что, родители чувствуют или думают; в этой атмосфере всегда присутствует элемент неопределенности, таинственности. В результате ребенок уходит в свой собственный мир, в мечты, а наяву остается отстраненным и сохраняет эту же установку в своих будущих любовных отношениях. Далее эта замкнутость в себе сказывается на развитии напряженной тревожности, чувства недоверия к миру, и часто ведет к мазохистским склонностям, как единственному способу пережить напряженную возбужденность.