Filosofa.net

Путь философского становления Хайдеггера вел через критику школ начала века к многозначительному спору с экзистенциализмом и от него - к гусслеровской феноменологии.

Непосредственной жизнью и интересами ее возрастания, говорили философия жизни, исподволь диктуются идеи и нормы. Но если жизнь лишь описывается не поспевающей за вей мыслью, то вопрос о ее собственном смысле отменяется. Све­дение духовной действительности к переживаниям - не преодоление метафизики, а просто утрата способности понимать ту строжайшую логику предельных понятии, па которой почти три тысячелетия стояла европейская мысль. Безусловные, пусть исторически преломляющиеся ценности определяют поведение человека в его исто­рии, говорили философии ценностей. Но если ценности, как надо надеяться, суще­ствуют не только в нашем сознании, то что придает им цену? Человек, говорила философская антропология, носит в себе уникальную способность не вписываться ни в какую данность, в том числе свою собственную. Но если человек должен сна­чала еще осуществиться как таковой, то в человеке ли существо человека? Для нас нет другой реальности, кроме осознаваемых нами ощущений, говорили неоэмпирики Шуппе, Мах и Авенариус. Но разве осознание того факта, что в нашем сознании присутствуют некие содержания, не есть уже выход на потока ощуще­ний? И разве явные успехи наук не подтверждают правоту старого аристотелевского схоластического реализма?

Хайдеггер никому не подавал так руку для совместного труда мысли, как Ясперсу в большой рецензии (1921) на “Психологию мировоззрений”. Ясперс, гово­рилось в рецензии, хочет охватить весь феномен человеческого бытии от хлопот прагматического разума до мистических интуиции, в ему удается подняться над простым собиранием фактов к новой концентрации реалий человеческой жизни. Но как исследователь подходит к экзистенции, развертывающейся перед ним двумя своими пограничными ситуациями? Он ее “непосредственно и непредвзято созерцает”. Позиция созерцания момент экзистенции ученого, я больше того, главный. Как раз он ускользает от анализа. Пусть Ясперс не любит метафизику. При любом отношении к ней надо все-таки спросить: что означает предстояние предмета исследования, жизненного потока, перед наблюдающим его сознаваем? Почему экзистенция группируется перед ним в обозримое целое? Словно само собой разумеется, что ее, как все, можно сделать объектом науки. Философия требует предельной постановки вопросов. Задача ее в том, чтобы, как сделал Ясперс, на­метить проект философского исследования, сколь угодно оригинальный. Дело вообще не в проектировании и конструировании. Мысли важно не то, что именно может разглядеть в своем объекте наблюдательный субъект. Мало ля что он может в нем разглядеть, да еще в таком богатом, как жизнь. Разглядывание пока еще то­нет в эстетизме. Важнее спросить, как возможно рассмотрение экзистенции. Кто ее рассматривает? Она сама. Что такое это рассматривание? Чем оно вызвано? Что если оно - неузнанное следствие перемены в ее историческом бытии? Ясперс не дочитал рукописную рецензию младшего друга до конца, найдя ее скучной. Экзистенциализм продолжал свое путешествие по лабиринту “существования” с его проектами, трансцензусами, шифрами, диалогами. Хайдеггер не пошел дальше мыс­ли о том, благодаря чему и как человек видит все то многое, что видит.

Настойчивости хайдеггеровских вопросов отвечал гуссерлевский замысел философии как науки, которая разбирает всякое мыслительное содержание вплоть до самих вещей, превосходя по строгости математику. Частое слово в ранних сочине­ниях Хайдеггера, означающее надежность подлинно научного метода,- Sicherheit, достоверность, обеспеченность. Мысль обеспечивает себе в напряженной работе до­стоверность каждого своего шага.

Но скоро именно эта черта научной теории, строго установленная и обеспеченная достоверность, становится для Хайдеггера признаком новоевропейской мета­физики с ее нигилистическим забвением истины. С начала 1930-х годов он говорят о Sicherheit, об установленности и гарантированности познания, с чувством жути. Новоевропейские математизированные науки и использовавший их постав начина­ли свое открытие мира как раз с установления достоверной истины. Они кончают планомерным потребляющим покорением всей действительности без другой цели, кроме всестороннего и все более полного обеспечения себя самих и своей хватки над землей и историей. Беда не в науке и технике. Они делают то что обещают. Беда в том, что субъект, захваченный установлением объекта, забыл спросить, успело ли что-то важное совершиться раньше, чем подоспел он, субъект, при­нялся за свою работу организации всего познаваемого.

В качестве источника был взят не сам лекционный курс Хайдеггера “Основные понятия метафизики”, а введение к нему, в котором философ сжато отражает сущность проблем рассматриваемых в основном труде.

Философия Хайдеггера очень своеобразна и трудна для восприятия людьми с обычным типом мышления. Здесь хотелось бы процитировать отрывок из книги немецкого исследователя философии Артура Хюбшера

“Слова странно звучат на наш слух. Кажется, в них высказано все и ничего: все о человеке, который их написал, об абстрактно-насильственной и темной сжатости его мышления, и ничего собственно о том, что должно быть сказано. В них есть нечто предварительное и приблизительное. Ничего, что было бы убедительным, доходчивым и действенным: ни предшествующих и последующих воспоминаний, ни многообразных связей с разъяснениями и комментариями.”[1]

Чтобы осознать смысл казалось бы непонятных фраз, необходимо не только внимательно следовать за извилистым путем мысли великого философа, но и почувствовать сам текст, уподобить свое мировоззрение мировоззрению Хайдеггера.

Так что же такое метафизика и в чем заключаются ее основные понятия в измышлении Мартина Хайдеггера

“Нам придется пока оставить открытым, что это вообще такое – метафизика. Мы видим только: метафизика есть фундаментальное свойство в человеческом бытии. Ее основные понятия суть понятия, последние же как принято говорить в логике суть представления, в которых мы представляем себе нечто общее или нечто вообще, нечто в аспекте того универсального, что многие вещи имеют между собою сообща На почве представления этого всеобщего мы и состоянии определить отсюда отдельные данности, например эту вот вещь — как кафедру, ту — как здание. Понятие есть некоего рода определяющее представление. Но таковыми основные понятия метафизики и понятия философии вообще явно не будут, если мы вспомним, что сама она ко­ренится в той захваченности, в которой мы не делаем схватываемое пред­метом представления, но движемся совершенно другим способом, исходно в принципе отличным от любого научного подхода.

Метафизика есть вопрошание, в котором мы пытаемся охватить своими вопросами совокупное целое сущего и спрашиваем о нем так, что сами, спрашивающие, оказываемся поставлены под вопрос.

Соответственно основные понятия тут — не обобщения, не формулы всеобщих свойств некоторой предметной области (животное, язык), но понятия особенного рода. Они схватывают каждый раз целое, они предельные смыслы, вбирающие понятия. Но они — охватывающие понятия еще и во втором, равно существенном и связанном с первым смысле: они всегда захватывают заодно и понимающего человека и его бытие — не задним числом, а так, что первого нет без второго, и наоборот. Нет никакого схватывания целого без захваченности философствующей эк­зистенции. Метафизическая мысль есть мышление охватывающими по­нятиями в этом двояком значении: мысль, нацеленная на целое и захва­тывающая экзистенцию. [2]

Для упрощения раскрытия задач реферата была выбрана схема с приведением частей оригинала, с последующим рассмотрением их в качестве примера.

3. Жанр произведения

Наш курс объявлен под названием “Основные понятия метафизики”. Это название мало о чем дает догадываться, при том что по своей форме оно совершенно ясно. Оно как будто бы похоже на другие названия кур­сов: Первоначала зоологии, Основоположения лингвистики. Очерки истории реформации и подобное. Мы понимаем: перед нами отчетливо очер­ченная дисциплина, именуемая “метафизикой”. Дело идет теперь о том, чтобы в рамках одного семестра представить — опуская многочисленные подробности—ее важнейшие понятия. Поскольку же метафизика — центральное учение всей философии, то разбор ее основных черт превращает­ся в сжатое изложение главного содержания философии. Раз философия по отношению к так называемым частным наукам есть наука общего характера, ваши занятия благодаря ей обретут должную широту и закруг­лённость. Все в полном порядке — и университетская фабрика может на­чинать.