Filosofa.net

Была также высказана теория естественного происхождения языка, т.е. «эмоциональная теория», развитая Руссо, который полагал, что первый язык человека был ни чем иным, как естественными криками, передающими его чувства. Для людей характерно произнесенное слово, тогда как животные пользуются языком жестов и взглядов.

Богословы в противовес мнению просветителей стали настаивать на божественном происхождении языка. На премию, объявленную Берлинской Академией Наук, Гердер написал увенчанное этой премией сочинение, в котором выступил в защиту человеческого происхождения языка. Характерная особенность человека - рассудительность, т.е. способность размышлять возникает из природной организации человека. Человек, вследствие своей «смышлености», мог задерживать внимание на окружающих предметах, подмечать в них характерные признаки, благодаря которым он мог различать вещи. Сохраняя в памяти характерные признаки, он придает вещам в своем уме определенность. Первый, сохранившийся в памяти признак, нашел свое выражение в слове, и это означало рождение языка. Гердер подверг сомнению общепринятое мнение, согласно которому мышление занимает доминирующее положение, а язык как его «внешнее» выражение лишь сопутствует ему, не принимая притом никакого участия в формировании мысли.

Философски осмыслив проблему генезиса языка, Гумбольдт переносит ее на такую плоскость, где фактор времени как бы иррелевантен. Его рассмотрение ориентировано не на внешние факторы происхождения, а на внутренний генезис, усматривающий в языковой способности не только уникальный дар человека, но и его сущностную характеристику. Касаясь генезиса языка, В.Гумбольдт рассматривает два возможных допущения. Факт сложности строения языка может навести на мысль, будто эта сложность - явление вторичного характера, то есть результат постепенного усложнения простых структур в ходе времени, либо она продукт «колоссальных мыслительных усилий» его создателей. Гумбольдт опровергает как первое, так и второе допущение. Факт «сложности» языковой структуры не представляется ему достаточной логической основой для правомерности вышеуказанных допущений. «Для того, чтобы человек мог постичь хотя бы одно-единственное слово ., весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем» (Гумбольдт 1984, 313). «Каким бы естественным, - говорит он, ни казалось предположение о постепенном образовании языков, они могли возникнуть лишь сразу» (Гумбольдт 1984, 314).

В понимании Гумбольдта, язык тесно связан с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его развития, отражая в себе каждую стадию культуры (Гумбольдт 1984, 48). Языку «присуще очевидное для нас, хотя и необъяснимое в своей сути самодеятельное начало, и в этом плане он вовсе не продукт ничьей деятельности, а непроизвольная эманация духа, не создание народов, а доставшийся им в удел дар, их внутренняя судьба» (Гумбольдт 1984, 49).

Согласно его концепции целостности языка, нашедшей свое завершение в понятии «внутренней формы языка», каждый, даже мельчайший языковой элемент, не может возникнуть без наличия пронизывающего все части языка единого принципа формы.

Допущение же о том, что возникновению языка, якобы, предшествовали «колоссальные мыслительные усилия его создателей», не выдерживает критики, так как «сознательным творением человеческого рассудка язык объяснить невозможно». «Именно из самого первобытного состояния мог возникнуть язык, который сам есть творение природы», -но «природы человеческого разума (Гумбольдт 1984, 314). Гумбольдт тем самым подчеркивает уникальность языка как антропологического феномена и обращает наше внимание, с одной стороны, на неосознанную форму его существования, а с другой стороны, - на его интеллектуальную активность, заключающуюся в «акте превращения мира в мысли» (Гумбольдт 1984, 67). Это означает, что, «с необходимостью возникая из человека», язык «не лежит в виде мертвой массы в потемках души, а в качестве закона обусловливает функции мыслительной силы человека» (Гумбольдт 1984, 314).

Язык, по словам Гумбольдта, представляет собой «вечно порождающий себя организм», создание которого обусловлено внутренней потребностью человечества.

2.2. Язык и мышление

Проблема соотношения языка и мышления - одна из центральных в лингвистической концепции Гумбольдта. Практически все его сочинения по языкознанию в большей или меньшей степени затрагивают этот вопрос. В специально посвященной ему небольшой статье («О мышлении и речи») Гумбольдт видит сущность мышления в рефлексии, т.е. в различении мыслящего и предмета мысли. Далее в этой же статье через мышление он дает определение языка, подчеркивая этим их тесную связь: « Чувственное обозначение единств, с которыми связаны определенные фрагменты мышления для противопоставления их как частей другим частям большого целого, как объектов субъектам, называется в широчайшем смысле слова языком» (Гумбольдт 1984,301).

Согласно его теории, человек ищет знак, с помощью которого он мог бы представить целое как совокупность единств. Когда он подыскивает эти знаки, его рассудок занят различением, расчленением, анализом. Далее он строит целое, синтезирует понятия, допускающие свободную обработку, вторичное разъединение и новое слияние. «В соответствии с этим, - пишет Гумбольдт, - и язык выбирал артикулированные звуки, состоящие из элементов, которые способны участвовать в многочисленных новых комбинациях» (Гумбольдт 1984, 302). Мысль, деятельность вполне внутренняя и субъективная, в слове становится чем-то внешним и ощутимым, становится объектом, внешним предметом для себя самой и посредством слуха, уже как объект, возвращается к первоначальному источнику. Мысль при этом не теряет своей субъективности, так как произнесенное мной слово остается моим. Только посредством объективирования мысли в слове может из низших форм мысли образоваться понятие (Гумбольдт 1984). Связь языка и мышления настолько безусловна, что «язык есть обязательная предпосылка мышления и в условиях полной изоляции человека» (Гумбольдт 1984, 76-77). Но язык обычно развивается только в обществе и человек понимает себя только тогда, когда на опыте убедится, что его слова понятны и другим людям.

Необходимая взаимосвязанность, взаимообусловленность, взаимовлияние языка и мышления является тем фактором, который «делает человека человеком», отличая его от остальной природы. Природный звук, по Гумбольдту, завершает лишь «чувство», мысли же необходим язык: «хотя чувство везде сопровождает даже самого образованного человека, он тщательно отличает свой экспрессивный крик от языка. Если он настолько взволнован, что не может даже и подумать отделить предмет от самого себя даже в представлении, у него вырывается природный звук, в противоположном случае он говорит и только повышает тон по мере роста своего аффекта.» (Гумбольдт 1984, 302).

Связь языка и мышления обуславливает и особый взгляд Гумбольдта на происхождение языка. По его мнению, зарождение языка не может происходить по отдельным кусочкам или отдельным словам: «Для того, чтобы человек мог понять хотя бы единственное слово не просто как душевное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих связях уже должен быть заложен в нем.» Так как в языке нет ничего единичного, и «каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого». Надо отметить, что это последнее положение получило многообразную интерпретацию лишь у языковедов XX века, положивших понятия системы и структуры в основу своих лингвистических теорий.

2.3. Язык как деятельность

В своей работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» Гумбольдт выдвигает тезис : «Язык не есть продукт деятельности, а деятельность» (Гумбольдт 1984, 70). Он подчеркивает, что истинное определение языка как энергеий может быть только генетическим. «Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли» (Гумбольдт 1984, 70) Форма языка при этом рассматривается как нечто «постоянное и единообразное в этой деятельности духа».