Filosofa.net

Реакцией на сциентистские и техницистские утопии является усиление антитехницистской, антисциентистской волны. Она, впрочем, на протяжении всего XX века достигала достаточно высокой отметки. Развенчивание иллюзий техницистско-сциентистского оптимизма вызывало и вызывает к жизни «антиутопии».

В XX веке создано великое множество антиутопий. Немало известных писателей работало в этом жанре — это Г. Уэллс, А. Франк, Э. Синклер, Дж. Лондон («Железная пята»), К. Вон­негут («Механическое пианино», в русском переводе «Уто­пия 14»), Р. Брэдбери («451° по Фаренгейту»), братья Стру­гацкие и др. Классическими считаются произведения Е. Замя­тина «Мы», английских писателей О. Хаксли «О дивный новый мир» и Дж. Оруэлла «1984 год». В них нарисованы резко крити­ческие образы «машинизированного» будущего, отождествленного с тоталитарным государством, где наука, техника доведены до со­вершенства и где подавлены свобода, индивидуальность. Вы­мышленной Океанией в антиутопии Оруэлла управляет Большой Брат, который — благодаря наисовершеннейшим техническим ус­тройствам и службе надзора — контролирует всех и вся. Океа­ния — мир исполнителей, которых с детства обучают в духе по­слушания, неспособности к самостоятельному мышлению, чему служат специально сконструированные язык и идеология. А в них искореняются словосочетания, подобные «политической свободе». И хотя в 1984 году «орузлловский мир» в полной мере «не состоял­ся», немало западных авторов, отодвигая «срок прихода Боль­шого Брата», считают, что антиутопии еще станут реальностью.

Создатели антиутопий вместе с техницистами и сциентистами, но существу, исходят из идеи всевластия науки и техники, хотя не приемлют техницистского оптимизма, заменяя его антитехницистским пессимизмом. Идейно-теоретические основания техницистско-сциентистских и антитехницистских концепций, утопий и антиутопий оказываются, таким образом, очень сходными. И только эмоциональные оценки меняются на противоположные. Этими крайностями, которые расходятся, но то и дело сходятся, немарксистские философия и социология XX века чаще всего и оборачивались к миру социально-политических дискуссий, к миру культуры. И все же никак нельзя сбрасывать со счетов роль антиутопий как специфического вида социальной критики, как гуманистического предостережения, обращенного к человеку и человечеству: смотрите, что может произойти, если не конт­ролировать развитие науки и техники, если во главу угла не поставить потребности человека, его духовно-нравственные цели и ценности.

Особого внимания заслуживает также и та сложная работа над проблемами разума, техники, науки, которая шла в среде профессиональной философии. Она подчас была малопонятна «со стороны», да не всегда и выливалась в ценные и адекватные результаты. И все же вклад немарксистской философии XX сто­летия в немалой степени состоит прежде всего в незавершенном и сегодня, не лишенном противоречий и неясностей, но пер­спективном поиске нового целостного образа человека и челове­ческого духа. А он включал в себя и новое понимание рациональ­ности вообще, научно-технической рациональности в особенности. Постановка проблемы науки и техники, одним словом, была вклю­чена в философию человека. Для понимания немарксистской философии XX века очень важно подробнее рассмотреть совершен­ный ею «антропологический поворот».