Filosofa.net

Зато потом, когда в перекрестии прицела окажется бегущая фигурка и надо будет нажать на курок, старший товарищ скажет ему главную фразу: «представь себе, что ты на стрельбах».

И курок будет нажат. Фигурка упадет. Биологический запрет на убийство преодолен

Итак. Армия — это инструмент абстрагирования, поддерживающий способность воспринимать «такого же», как «иного», не видеть в другом человеке — человека, «представителя своего вида». Армейский образ жизни, армейская дисциплина, армейская «технология» — это обретение человеком способности «убивать людей и уничтожать вещи», не сходя при этом с ума, не превращаясь окончательно в «антиобщественное животное».

Из этого сразу же следует несколько важных выводов. Обретя способность к абстрагированию (и преодолению «видового запрета» на убийство), люди начали вырабатывать механизм закрепления этого результата. Теперь запрет на убийство «своего» должен отключаться автоматически, по предъявлению какого-то признака «чуждости». Формируется универсальное понятие «чужого» — «с виду человека», но на самом деле — «законной добычи». Следующим шагом является установление какого-нибудь критерия, который позволил бы нам отличать «настоящих людей» от «ненастоящих». Таковым может быть все что угодно — язык (или хотя бы акцент, сколь угодно легкий — достаточно того, чтобы он воспринимался на слух), внешность (любые внешние отличия), религиозные, идеологические, и любые прочие различия. Все они, в конечном итоге, нужны для того, чтобы отделить «своих» от «чужих» и помочь воспринять «чужого» как потенциальную жертву. Выработка критериев абстрагирования, опираясь на которые одни люди могут убивать других людей, стала универсальным механизмом структурирования общества. В этом смысле не случайно, что армия оказывается одним из наиболее успешных инструментов не только войны, но и модернизации общества.

5. Психологические механизмы возникновения общности как фактор самосознания групповой принадлежности.

В психологической науке , точнее в психологии межгрупповых отношений накоплен достаточно большой опыт изучения и анализа проблем близких к интересующей нас теме войны – межгрупповой агрессии психологические корни которой можно рассматривать как основу для философского обобщения и анализа противостояния и взаимоуничтожения общностей. При этом я буду использовать методологическое допущение, согласно которому между психологическими закономерностями межгрупповой агрессии и философской проблемой «Как возможна война?» существует взаимосвязь.

История изучения межгруппового взаимодействия началась с рассмотрения проблемы межгрупповой агрессии в работах классиков социальной психологии Г.Лебона (1896) и У.Макдугала (1908) но регулярные эмпирические ( в том числе экспериментальные) исследования в этой области развернулись после Второй Мировой Войны XX века которая явилась своеобразным катализатором подобного рода исследований. Приняв в качестве единицы анализа общность понимаемую не только как социально объективное но и как субъективное психологическое объединение людей ( Б.Ф. Поршнев ) исследователи формулируя проблемное поле в качестве исходного ставили вопрос о поиске психологической первопричины образования общностей.

Так, например, в отечественной психологической науке Б.Ф. Поршнев выделяет в качестве такой первопричины не межличностные отношения и взаимодействия, складывающиеся между индивидами и объединяющие людей в группы, а межгрупповые отношения, строящиеся по типу противопоставления и обособления, на основе которого формируется групповое самосознание и чувство общности. Обособление и противопоставление, по мнению исследователя, -необходимое условие и изначальный импульс объединения людей к их познанию себя как общности:«Субъективная сторона всякой реально существующей общности … …конституируется путем этого двуединого или двухстороннего психологического явления которое мы обозначили выражением «мы» и «они», путем отличения от других общностей, групп вовне и одновременного уподобления людей в чем-либо друг другу внутри»[12]. Обособление и противопоставление общности внешнему социальному окружению с одновременным уподоблением и единением внутри является универсальным социально-психологическим механизмом, посредством которого реализуются и воспроизводятся отношения между социальными группами, т.е. общественные отношения.

Феномен противопоставления и обособления в западной социальной психологии часто определяется и описывается как феномен внешнегрупповой враждебности, универсальность и неизбежность которого постулируют практически все западные социальные психологи. В.Самнер (1906), автор концепции этноцентризма (восприятия и оценки других групп лишь с позиции ценностей и норм своей группы), утверждал, что отношения между человеческими сообществами могут строиться только на основе враждебности. В поздних работах З.Фрейда излагается система взглядов на природу и функции межгрупповой враждебности. Однозначно связывая внешнегрупповую враждебность и внутригрупповую сплоченность, Фрейд ищет источник этих явлений в мотивационной сфере индивидов, привлекая в качестве объяснительной схемы эдипов комплекс.

Внешнегрупповая враждебность и агрессивность как способ разрешения внутриличностных конфликтов и фрустраций используется в качестве объяснительной схемы в ряде исследований: авторитарной или этноцентрической личности (Adorno,1950), генерализации агрессии возникающей в результате фрустрирующего воздействия на личность (Berkowitz, 1962), роли этнических стереотипов в регуляции отношений между представителями различных этносов и рас (Allport,1954; Pettingrew, 1958).

С иных теоретических позиций подходит к проблеме межгрупповых конфликтов М.Шериф. Истоки межгрупповой враждебности он видит в объективном конфликте целей и интересов различных групп, неизбежно возникающем в ситуации конкурентного взаимодействия их представителей (Sherif, 1966).В целой серии экспериментов в летнем лагере для подростков ,целью которых было изучение влияния характера межгруппового взаимодействия ( кооперативного или конкурентного) на характер взаимоотношений складывающихся между группами и внутри них, были получены следующие результаты:

1) в ситуациях соревнования, где победить могла только одна группа, исследователи наблюдали проявления межгрупповой враждебности (агрессивность к представителям других групп, негативные стереотипы в восприятии других групп) и одновременное усиление внутригрупповой сплоченности.

2) в заданиях предполагающих объединение усилий обеих групп фиксировалось некоторое снижение межгрупповой враждебности, но не устранение её полностью.

Справедливо подчеркивая роль особенностей межгруппового взаимодействия в формировании межгрупповых отношений концепция М. Шерифа не могла объяснить факты зафиксированные в многочисленных экспериментальных исследованиях – факты проявления межгрупповой враждебности и предубежденности в оценках «своей» и «чужой» группы, возникающие в отсутствие объективного конфликта интересов и вообще предшествующего опыта межгруппового взаимодействия.

Обобщая результаты вышеприведенных исследований можно утверждать, что феномен межгрупповой враждебности является универсальным механизмом формирования общностей, необходимым условием идентификации индивидом своей групповой принадлежности. И если допустить возможность перенесения закономерностей справедливых для групп численностью 10 -50 человек на большие социальные группы такие как народ, нация, граждане государства, то вполне справедливо можно сделать вывод о имманентной возможности войны как необходимого условия возникновения сообщества.

6.Война и Мир – парадокс или диалектическое единство?

«Войны ведутся ради заключения мира» -- эту фразу можно прочесть в начале знаменитого трактата Гуго Гроция «De iure belli ac pacis»[13], который в разгар Тридцатилетней войны возвещал о рождении буржуазного общества и содержал изложение основ международного права. В «Пролегоменах» и начальных главах первой книги Гроций формулирует все главные предпосылки своего исследования «права войны и мира». Вот некоторые из них: «права» в сфере международных отношений создаются по взаимному соглашению государств из соображений пользы; если законы любого государства «преследуют его особую пользу», то нормы права народов «возникли в интересах не каждого сообщества людей в отдельности, а в интересах обширной совокупности всех таких сообществ»; источник права народов -- природа (ius naturae), законы божественные и нравы людей; соблюдение права народов не менее необходимо, чем соблюдение внутригосударственных законов; частные войны -- это те, которые ведутся лицами, публичные же войны представляют собой войны, ведущиеся носителями гражданской власти (и об этих-то войнах идет речь в трактате); справедливы войны, которые ведутся в ответ на правонарушение, т. е. согласуются с естественным правом и т. д. .