Реклама
Книги по философии
Фрэнсис Бэкон
Великое восстановление наук. Разделение наук
(страница 63)
Разве ты не видишь, что цену камням и другим подобным украшениям выдумали для того, чтобы можно было найти хоть какое-то применение большому богатству?
Многие, думая, что они смогут все купить за свои богатства, сами прежде всего продали себя.
Богатство не назовешь иначе, чем обозом добродетели, ибо оно и необходимо ей, и тягостно.
Богатство очень хорошо, когда оно служит нам, и очень плохо -- когда повелевает нами.
За
Почести -- это знаки одобрения не только тиранов (как обычно говорят), но и божественного провидения.
Почести делают заметными и добродетели, и пороки, притом первые они развивают, вторые же обуздывают.
Никто не знает, как далеко продвинулся бы он на пути добродетели, если бы почести не раскрывали перед ним свободного поприща.
Добродетели, как и все остальное, торопятся к своему месту и успокаиваются, достигая его; место же добродетели -- это почести.
Против
Стремясь к почестям, мы теряем свободу.
Почести дают нам власть над такими вещами, которых лучше всего не желать или на худой конец не мочь.
Трудно достижение почестей, ненадежно обладание ими, стремительна потеря.
Те, кто пользуется почетом, неизбежно должны разделять мнение толпы, для того чтобы считать самих себя счастливыми.
За
Наслаждаться счастьем -- величайшее благо, обладать возможностью давать его другим -- еще большее.
Царей можно сравнивать не с людьми, а с небесными светилами, ибо они оказывают огромное влияние как на судьбы отдельных людей, так и на судьбы своей эпохи.
Бороться с тем, кто является наместником Бога -- это не только оскорбление величия, но и своего рода богоборчество.
Против
Как ужасно не иметь почти ничего, к чему стоило бы стремиться, и бесконечное число того, чего нужно бояться.
Те, кто обладает властью, подобны небесным телам, они вызывают к себе огромное почтение, но сами ни на мгновение не имеют покоя.
Если боги допускают на свой пир смертного, то только для того, чтобы посмеяться над ним.
За
Похвалы -- это отраженные лучи добродетели.
Та похвала почетна, которая рождается добровольно. Почести воздаются в различных государствах, но похвалы -- только в свободных.
Голос народа несет в себе нечто божественное, а разве иначе такое множество людей смогло бы оказаться единодушным?
Не нужно удивляться тому, что простой народ говорит более правильные вещи, чем люди с положением, ибо он говорит, не боясь за себя.
Против
Молве лучше быть вестницей, чем судьей. Что общего у порядочного человека со слюнявой толпой?
Молва, подобно реке, поднимает на поверхность все легкое и топит все важное.
Толпа хвалит самые незначительные добродетели, восхищается посредственными и не замечает высших.
Похвалы чаще достаются не тем, кто их действительно заслуживает, а тем, кто хвастается своими заслугами; они выпадают на долю мнимых, а не действительных заслуг.
За
Привычка развивается в арифметической прогрессии, природа -- в геометрической.
Как в государстве общие законы относятся к частным обычаям, так в отдельном человеке соотносятся природа и привычка.
Привычка по отношению к природе осуществляет своего рода тиранию и, так же как тирания, может быть легко и быстро сброшена.
Против
Мы мыслим, следуя природе, говорим, следуя правилам, но действуем по привычке.
Природа заключает в себе нечто от наставника, привычка от начальника.
За
Явные достоинства рождают похвалы, скрытые -- счастье.
Нравственные достоинства рождают похвалы, способности -- счастье.
Счастье подобно Галактике, ибо оно представляет собой скопление неких неведомых достоинств, не имеющих имени.
Счастье следует почитать хотя бы из-за его детищ: доверия и авторитета.
Против
Глупость одного -- счастье другого.
В счастье самое похвальное, на мой взгляд, то, что оно не задерживается ни у одного из своих избранников.
Великие люди, пока им удается отклонять зависть к своим добродетелям, -- всегда среди поклонников Фортуны.
За
Глупо любить акциденции жизни сильнее самой жизни. Долгая жизнь лучше короткой во всех отношениях, в том числе и для добродетели.
Не имея достаточно продолжительной жизни, невозможно ни что-либо совершить, ни что-либо познать, ни в чем-либо раскаяться.
Против
Философы, собрав такое количество аргументов против страха смерти, сделали смерть еще более страшной.
Люди боятся смерти, как дети боятся темноты, потому что не знают, что это такое ^.
Среди человеческих чувств нельзя найти ни одного, столь слабого, чтобы оно, будучи немного усилено, не превзошло бы страх смерти.
Желать смерти может не только мужественный, или несчастный, или мудрый человек, но и тот, кто просто пресытился жизнью ^.
За
Те, кто грешит из религиозного рвения, не заслуживают одобрения, но заслуживают любви.
Умеренность уместна в вопросах морали, в религиозных же вопросах господствуют крайности.
Суеверный человек -- это в будущем религиозный человек.
Я скорее поверю в самое фантастическое чудо любой религии, чем в то, что все это происходит без вмешательства божества.
Против
Так же как сходство с человеком делает обезьяну безобразной, сходство с религией делает суеверие отвратительным.
Суеверие вызывает такую же ненависть к себе в делах религии, какую вызывает позерство в обычной жизни.
Лучше вообще не признавать богов, чем иметь о них недостойное представление.
Древние государства пошатнула не школа Эпикура, а стоики.
Человеческий ум по своему характеру не допускает существования подлинного атеиста, верящего в это учение; настоящими атеистами являются великие лицемеры, у которых беспрерывно на устах священные предметы, но ни на минуту нет уважения к ним.
За
Гордость даже несоединима с пороками, и, подобно тому как один яд обезвреживает другой, немало пороков отступает перед гордостью.
Скромный человек усваивает даже чужие пороки, гордый обладает только собственными.
Если гордость от презрения к другим поднимется до презрения к самой себе, она станет философией.
Против
Гордость, как плющ, обвивает все достоинства и добродетели.
Все остальные пороки противоположны достоинствам, одна лишь гордость соприкасается с ними.
Гордость лишена лучшего качества пороков -- она не способна скрываться.
Гордец, презирая остальных, пренебрегает вместе с тем своими собственными интересами.
За
Обвинение в неблагодарности есть не что иное, как обвинение в проницательности относительно причины благодеяния.
Желая быть благодарными к одним, мы оказываемся несправедливыми к другим, самих же себя лишаем свободы.
Доброе дело тем меньше заслуживает благодарности, что неизвестна его цена.
Против
Неблагодарность наказывается не казнью, а мучения-ми совести.
Добрые дела связывают людей теснее, чем долг; поэтому неблагодарный человек в то же время и человек нечестный и вообще способен на всякое дурное дело.
Такова уж человеческая природа -- никто не связан настолько крепко с общественными интересами, чтобы не быть обязанным к личной благодарности или мести.
За
Вполне естественно ненавидеть все, что является укором нашей судьбе.
В государстве зависть является своеобразным спасительным остракизмом.
Против
Зависть не знает покоя.
Ничто, кроме смерти, не может примирить зависть с добродетелью.
Зависть посылает добродетелям испытания, как Юнона Геркулесу.
За
Ханжество превратило целомудрие в добродетель.
Нужно быть очень мрачным человеком для того, чтобы считать любовные развлечения серьезным делом.
Зачем относить к числу добродетелей то, что является либо образом жизни, либо видом чистоплотности, либо дочерью гордости?
У любви, как у птиц небесных, нет никакой собственности, но обладание рождает право.
Против
Самое худшее превращение Цирцеи -- распутство.
Развратник полностью теряет уважение к самому себе, а ведь оно служит уздой для всех пороков.
Те, кто, подобно Парису, отдает предпочтение красоте, жертвуют мудростью и властью.
Александр высказал очень глубокую истину, назвав сон и любовь залогом смерти.
За
Ни одна из добродетелей не оказывается так часто виновной, как мягкосердечие.
Жестокость, рожденная жаждой возмездия, есть справедливость, рожденная же стремлением избежать опасности -- благоразумие.
Кто проявляет жалость к врагу, безжалостен к самому себе.
Как необходимы кровопускания в лечении больных, так необходимы казни в государстве.
Против
Только зверь или фурия способны на убийство.
Порядочному человеку жестокость всегда кажется чем-то невероятным, каким-то трагическим вымыслом.
За
Тот, кто стремится заслужить одобрение людей, стремится тем самым быть им полезным.
Я боюсь, что человек, слишком трезвый для того, чтобы заботиться о чужих делах, и общественные дела считает себе чуждыми.
Люди, которым присуще известное тщеславие, скорее берутся за государственные дела.
