Реклама
Книги по философии
Фрэнсис Бэкон
Великое восстановление наук. Разделение наук
(страница 74)
Итак, мы закончили рассмотрение той части этики, которая посвящена Георгикам души. Если кто-нибудь при взгляде на перечисленные нами части этого учения решит, что вся наша работа состоит только в том, что мы свели в цельную науку или учение то, что было пропущено другими писателями как общеизвестное, банальное и само по себе достаточно очевидное и ясное, пусть думает, как хочет. Но пусть он все же помнит то, о чем мы предупредили с самого начала: мы видим цель свою не в приукрашивании вещей, а в выявлении в них полезного и истинного. Пусть также он припомнит и созданный древними аллегорический образ двойных ворот сновидения:
Снов суть двоякие двери: одни, говорят, роговые --
Оными легкий дается исход для теней правдивых;
Блещут другие, из белой сделаны кости слоновой,
Лживые к небу чрез них посылаются Майами грезы ".
Конечно, поистине великолепны ворота из слоновой кости, однако правдивые сновидения выходят через роговые ворота.
В качестве дополнения к этике можно было бы привести то соображение, что существует определенное соотношение и известное сходство между благом души и благом тела. Ведь подобно тому как мы сказали, что телесное благо складывается из здоровья, красоты, силы и наслаждения, так и душевное благо, рассматриваемое с точки зрения этики, по-видимому, стремится к тому же, т. е. оно хочет сделать душу здоровой и недоступной волнениям, прекрасной и украшенной истинной нравственностью, мужественной и способной встретить и вынести все испытания жизни, наконец, не тупой и глупой, а способной испытывать живое чувство наслаждения и благородной радости. Однако все эти качества и тела, и души очень редко встречаются вместе. Ведь часто можно увидеть немало людей, отличающихся могучим умом и силой духа, которых тем не менее обуревают страсти и характер которых едва ли отличается хоть каким-то изяществом и обаянием. Можно встретить и других, которые в изобилии наделены и изяществом, и обаянием, но которым не хватает ни душевной честности, для того чтобы они захотели, ни душевных сил, для того чтобы они смогли поступать согласно принципам нравственности, Третьи обладают душой честной и свободной от всех пороков и слабостей, однако не могут ни снискать славы себе самим, ни быть полезными государству. Есть и такие, которые, может быть, даже обладают всеми тремя перечисленными выше достоинствами, но в силу какой-то стоической суровости и бесчувственности, будучи способными на добродетельные поступки, сами не умеют наслаждаться и радоваться. Так что если и случается, что иной раз два или три из этих четырех качеств соединятся в одном человеке, то уж совсем редко, как мы уже сказали, могут соединиться все четыре. Итак, мы полностью рассмотрели эту основную часть философии человека, которая рассматривает человека как состоящего из тела и души, но взятого отдельно, вне его связей с обществом.
Разделение гражданских наук на учение о взаимном обхождении, учение о деловых отношениях и учение о правлении, или о государстве
Существует, великий государь, старинный рассказ о том, как однажды собралось множество философов в присутствии посла чужеземного царя и каждый всеми силами старался показать свою ученость и мудрость, чтобы послу было что рассказать царю об удивительной мудрости греков. Но один из них молчал и ничего не говорил, так что посол, обратившись к нему, сказал: "А что, по-твоему, я должен сообщить царю?" -- И тот ответил: "Скажи своему царю, что ты встретил среди греков одного, который умеет молчать" '. Впрочем, я и сам забыл включить в наш обзор наук науку молчания, которой, однако (поскольку она в большинстве случаев еще не создана), я буду учить собственным примером. Ведь поскольку сам порядок изложения привел меня наконец к необходимости говорить ниже о науке управления, поскольку я посвящаю свой трактат такому великому государю, который является подлинным мастером в этом искусстве, с младенческих лет познавшим его секреты, и поскольку я не могу забыть, какое место я занимал подле Вашего Величества, я счел более разумным и естественным доказать знакомство с этой наукой скорее своим молчанием перед Вашим Величеством, чем изложением ее. Ведь говорит же Цицерон о том, что в молчании заключено не только искусство, но и своего рода красноречие. Так, упомянув в одном из писем к Аттику о нескольких своих беседах с каким-то человеком, он, пересказывая их содержание, пишет: "И здесь я заимствовал кое-что из твоего красноречия и замолчал" ^ А Пиндар. который так любил неожиданно поражать человеческое воображение, как волшебным жезлом, какой-нибудь удивительной мыслью, бросил как-то такую фразу: "Иногда несказанное поражает сильнее, чем сказанное" ^.Поэтому я решил хранить здесь молчание или (что ближе всего к молчанию) быть возможно более кратким. Но прежде чем перейти к искусству правления, нужно предварительно сказать довольно многое о других разделах гражданской науки.
Гражданская наука имеет дело с предметом в высшей степени широким и неопределенным и потому с очень большим трудом может быть сведена к аксиомам. Однако кое-что может помочь в преодолении этой трудности. Во-первых, подобно тому как Катон Старший имел обыкновение говорить о римлянах, что "они подобны овцам, стадо которых гнать гораздо легче, чем одну овцу, поскольку, если удастся хотя бы несколько овец из стада направить по нужной дороге, остальные сами пойдут за ними" ", так и задачи этики, по крайней мере в этом отношении, оказываются несколько более сложными, чем задачи политики. Во-вторых, этика ставит своей целью пропитать и наполнить душу внутренней порядочностью, тогда как гражданская наука не требует ничего, кроме внешней порядочности, которой для общества вполне достаточно. Поэтому нередко случается так, что и при хорошем правлении времена могут быть тяжелыми; ведь и в Священном писании, когда рассказывается о добрых и благочестивых царях, не раз встречается выражение: "Но народ еще не обратил сердца своего к Господу Богу отцов своих". Таким образом, и в этом отношении задачи этики тяжелее. В-третьих, особенностью государств является то, что они, подобно громоздким машинам, приходят в движение довольно медленно и после больших усилий, но зато не так быстро и приходят в упадок. И как в Египте семь урожайных лет помогли пережить семь неурожайных, так и в государствах хорошая организация правления в предшествующие годы способствует тому, что ошибки последующих лет не сразу оказываются гибельными. Убеждения же и нравы отдельных людей обычно меняются значительно быстрее. И это в свою очередь также осложняет задачи этики и облегчает задачи политики.
Гражданская наука делится на три части в соответствии с тремя важнейшими функциями общества, а именно: на учение о взаимном обхождении, учение о деловых отношениях и учение о правлении, или о государстве. Ведь существует три основных блага, которых люди ждут для себя от гражданского общества: избавление от одиночества, помощь в делах и защита от несправедливых. И эти три вида мудрости совершенно различны по своей природе и весьма часто отделены друг от друга: мудрость общения, мудрость в делах, мудрость правления.
Действительно, что касается обхождения, то оно не должно быть ни аффектированным, ни тем более небрежным, так как умение вести себя свидетельствует об известном нравственном достоинстве и оказывает большую помощь в удачном осуществлении как частных, так и общественных дел. Ведь как для оратора важна манера поведения (хотя она и является в какой-то мере чисто внешним качеством) настолько, что ей отдают предпочтение даже перед другими сторонами его искусства, которые представляются более важными и существенными, точно так же и для гражданина обхождение и манера поведения (даже если речь идет о внешней стороне дела) играют если не основную, то по крайней мере, очень важную роль. Действительно, сколь важное значение имеет само лицо и его выражение! Правильно говорит поэт:
И выраженьем лица слов своих не отрицай ^
Ведь иной человек сможет выражением лица ослабить впечатление от своей речи или вовсе погубить ее. Более того, если верить Цицерону, то выражением лица можно повредить не только словам, но и делам. Так, советуя брату быть как можно любезнее с жителями провинции, он говорит, что любезность состоит не столько в том, чтобы быть доступным для всех, но прежде всего в том, чтобы встречать посетителей с ласковым и приветливым выражением лица: "Нет никакого смысла держать дверь открытой, если лицо заперто наглухо" ^ Мы знаем также, что Аттик перед первой встречей Цицерона с Цезарем, уже в самый разгар гражданской войны, подробно и серьезно давал Цицерону в своем письме советы о том, как придать лицу и жестам выражение достоинства и солидности ". И если столь большое значение имеет одно только выражение лица, то насколько же важнее дружеская беседа и все, что относится к взаимному обхождению. Но конечно же, наиболее полно и концентрированно выражаются воспитанность и нравственная культура человека в том, чтобы мерить одинаковой мерой и равно ценить как собственное, так и чужое достоинство, что очень хорошо выразил Тит Ливий (хотя и в несколько иной связи), говоря о собственном характере: "Я не хочу показаться высокомерным или подобострастным, ибо первый забывает о чужой свободе, второй -- о собственной" *. С другой стороны, если мы будем уделять слишком большое внимание вежливости и внешнему изяществу поведения, то они выродятся в какую-то уродливую и фальшивую манерность. "Что может быть безобразнее, чем устраивать из жизни театральное представление?" Но если даже дело не дойдет до этих крайних и неприглядных форм, все равно на подобного рода пустяки будет потрачено слишком много времени и душа будет занята заботами об этих вещах больше, чем следует. И подобно тому как в университетах преподаватели обычно предостерегают студентов, слишком увлекающихся встречами и беседами со сверстниками: "Друзья -- похитители времени", так и это постоянное внимание и забота ума о соблюдении правил обхождения, без сомнения, крадут немало времени у более серьезных и важных размышлений. К тому же те, кто отличается особенной утонченностью своих манер и своей речи и кажется чуть ли не рожденным только для этого, обычно вполне удовлетворяются одним этим качеством и почти никогда не стремятся к достоинствам более серьезным и более возвышенным; и, наоборот, те, кто сознает за собой тот или иной недостаток в этой области, стремятся утвердить свое достоинство, завоевать уважение к себе; а когда существует уже добрая слава о человеке, тогда почти всякое действие его выглядит достойным; когда же уважения нет, тогда и приходится прибегать к помощи изысканных манер, учтивости и светскому обхождению. Далее, едва ли можно найти более серьезное и чаще встречающееся препятствие для деловой практики, чем не в меру внимательное и скрупулезное соблюдение всех правил такого рода внешней благопристойности и вытекающий из этого другой недостаток -- томительный выбор времени и удобного случая. Великолепно сказал Соломон: "Кто оглядывается на ветер, тот не сеет, кто оглядывается на облака -- не жнет" ^ Ибо мы должны сами создавать благоприятные обстоятельства, а не ждать их. Словом, вся эта светская манера обращения представляет собой своего рода одежду души и должна поэтому обладать всеми качествами одежды. Во-первых, она должна быть такой, какую носят все; во-вторых, она не должна быть слишком изысканной и дорогой; в-третьих, она должна быть скроена так, чтобы как можно лучше показать все достоинства, которыми обладает дута, и, наоборот, замаскировать и скрыть те недостатки, которые в ней могут быть; наконец, и прежде всего она не должна быть слишком тесной, чтобы душа могла чувствовать себя свободно и чтобы одежда не сдерживала и не мешала ее действиям. Но эта часть гражданской науки, посвященная взаимному обхождению, весьма удачно изложена рядом писателей и ни в коем случае не должна рассматриваться как нуждающаяся в дополнительном исследовании.
