Реклама
Книги по философии
Джалаладдин Руми
Стихи
(страница 5)
Ты даром сеешь мудрости зерно. Тебе величье знания дано.
Я слышал: в злато превращает медь Сумевший эликсиром овладеть".
Ответил тот: "Клянусь Аллахом - нет! Я - странник, изнуренный в бездне бед.
Подобные мне странники бредут Туда, где корку хлеба им дадут.
А мудрость награждается моя Лишь горечью и мукой бытия".
Араб ответил: "Прочь уйди скорей, Прочь со злосчастной Мудростью своей,
Чтоб тень тебя постигнувшего зла Проказой на меня не перешла.
Ты на восход пойдешь, я - на закат, Вперед пойдешь - я поверну назад.
Пшеница пусть лежит в мешке одном, Песок останется в мешке другом.
Твои никчемны знанья, лжемудрец. Пусть буду я, по-твоему, глупец,-
Благословенна глупость, коль она На благо от Аллаха мне дана!"
Как от песка, от мудрости пустой Избавься, чтоб разделаться с бедой.
Раз, к золотому мастеру пришед, Сказал старик: "Весы мне дай, сосед".
Ответил мастер: "Сита нет у нас". А тот: "Не сито! Дай весы на час".
А мастер: "Нет метелки, дорогой". Старик: "Ты что? Смеешься надо мной?
Прошу я: "Дай весы!"-а ты в ответ- То сита нет, а то метелки нет".
А мастер: "Я не глух. Оставь свой крик! Я слышал все, но дряхлый ты старик.
И знаю я, трясущейся рукой Рассыплешь ты песок свой золотой,
И за метелкою ко мне придешь, И золото с землею подметешь,
Придешь опять и скажешь: "Удружи И ситечко на час мне одолжи".
Начало зная, вижу я конец. Иди к соседям с просьбою, отец!
Богатые соседи ссудят вам Весы, метелку, сито... Вассалам!"
Факих какой-то (Бог судья ему) Лохмотьями набил свою чалму,
Дабы в большой чалме, во всей красе, Явиться на собранье в медресе.
С полпуда рвани он в чалму набил, Куском красивой ткани обкрутил.
Чалма снаружи - всем чалмам пример. Внутри она - как лживый лицемер.
Клочки халатов, рваных одеял Красивый внешний вид ее скрывал.
Вот вышел из дому факих святой, Украшенный огромною чалмой.
Несчастье ждет, когда его не ждем,- Базарный вор таился за углом.
Сорвав чалму с факиха, наутек Грабитель тот со всех пустился ног.
Факих ему кричит: "Эй, ты! Сперва Встряхни чалму, пустая голова!
Уж если ты как птица полетел, Взгляни сначала, чем ты завладел.
А на потерю я не посмотрю, Я, так и быть, чалму тебе дарю!"
Встряхнул чалму грабитель. И тряпье И рвань взлетели тучей из нее.
Сто тысяч клочьев из чалмищи той Рассыпалось по улице пустой.
В руке у вора лишь кусок один Остался, не длиннее, чем в аршин.
И бросил тряпку, и заплакал вор: "Обманщик ты! Обманщику позор!
На хлеб я нынче заработать мог, Когда б меня обман твой не увлек!"
Бродяга некий, забредя в сады, На дерево залез и рвал плоды.
Тут садовод с дубинкой прибежал, Крича: "Слезай! Ты как сюда попал?
Ты кто?" А вор: "Я-раб творца миров- Пришел вкусить плоды его даров.
Ты не меня, ты Бога своего Бранишь за щедрой скатертью его".
Садовник, живо кликнув батраков, Сказал: "Видали Божьих мы рабов!"
Веревкой вора он велел скрутить Да как взялся его дубинкой бить,
А вор: "Побойся Бога, наконец! Ведь ты убьешь невинного, подлец!"
А садовод несчастного лупил И так при этом вору говорил:
"Дубинкой божьей божьего раба Бьет божий раб? Такая нам судьба.
Ты-Божий, Божья у тебя спина, Дубинка тоже Божья мне дана!"
Один учитель был не в меру строг. Был детям ад любой его урок.
И, становясь день ото дня лютей, Он до отчаянья довел детей.
Однажды перед школою, в тиши, Советоваться стали малыши:
"Придет он скоро; как ему не лень Томиться здесь, томить нас целый день?
Хоть заболел бы он - спаслись бы мы От злой зубрежки, словно от тюрьмы.
Да крепок он, как каменный сидит, Кому бы дать затрещину - глядит".
Сказал один малыш, смышленей всех: "И обмануть мучителя не грех.
Условимся: один из нас войдет - Посмотрит и ладонями всплеснет:
"Салам! Храни Вас благодать Творца! Что с Вами стало? Нет на Вас лица!"
Другой войдет: "Учитель дорогой, Какой Вы бледный, Вы совсем больной!"
И третий и четвертый... Так подряд Все тридцать это слово повторят:
"Что с Вами? Дай Вам боже добрый час,- Да уж не лихорадка ли у Вас?"
Ему покажется от наших слов, Что он и в самом деле нездоров.
Как он больным себя вообразит - Воображение его сразит.
И умный человек с ума сойдет, Коль верх воображение возьмет".
"Ай, молодец! У нас ты всех умней",- Обрадовались тридцать малышей
И клятву дали заодно стоять И тайну никому не выдавать.
Вот мальчик тот, что всех смелее был, Дверь в помещенье школьное открыл:
"Салам учитель! Сохрани Вас Бог!
Как здравье Ваше? Вид Ваш очень плох".
Учитель буркнул: "Я вполне здоров. Садись и не болтай-ка пустяков".
Но все ж от замечанья малыша Тревоге поддалась его душа.
Второй малыш сказал: "Как Вы бледны! Учитель дорогой, Вы не больны?"
И третий мальчик то же повторил. Четвертый, пятый то же говорил...
И таи все тридцать школьников подряд - Тревогою учитель был объят,
От страха он невольно ослабел: "Да я и впрямь, как видно, заболел!"
Вскочил, свернул поспешно коврик свой И через дворик побежал домой,
Ужасно на свою жену сердит: "Я страшно болен, а она молчит.
Я при смерти, а ей и дела нет!" Бежит домой, бегут ребята вслед.
Жена спросила, увидав его: "Что с Вами? Не случилось ли чего?
Ведь Вы не возвращались никогда Так рано! Да минует нас беда!"
"Ты что, ослепла, что ли?-муж в ответ.- Ты моего лица не видишь цвет?
Все люди мне сочувствуют, одна Не видит мук моих моя жена!"
"Да ты вполне здоров,- жена ему,- С чего ты вдруг взбесился, не пойму".
"Негодная! - учитель возопил.- Я бледен, я дрожу, валюсь без сил.
Взгляни, как изменился я с лица - Да я па грани смертного конца!"
Жена: "Я дам Вам зеркало сейчас, Не изменился цвет лица у Вас".
"Да провались ты с зеркалом своим! - Вскричал учитель, яростью палим.-
Постель мне постели, чтоб я прилег. Живей! Я от болезни изнемог".
Постель ему устроила жена. "Бесцельно спорить,- думала она.-
Он не послушает разумных слов, Хоть вижу я, что он вполне здоров.
Ведь от дурной приметы человек Порой больным становится навек",
Под несколько тяжелых одеял Учитель лег, и охал, и стонал.
Ученики, забившись в уголок, Бубнили хором заданный урок.
Малыш, что всю затею изобрел И на учителя болезнь навел,
Сказал: "Вот мы бормочем и кричим - И нашему учителю вредим.
От шума головная боль сильней, А стоит ли болеть из-за грошей?"
"Он прав,- сказал учитель.- Полно Вам Ступайте-ка сегодня по домам".
И малыши, прервавши свой урок, Порхнули птичьей стайкой за порог,
А матери, их крики услыхав, Не в школе - за игрой их увидав,
Спросили с гневом: "Кто Вас отпустил? Сегодня разве праздник наступил?"
А дети отвечали матерям: "Нас отпустил домой учитель сам.
Он вышел утром к нам, на коврик сел И вдруг внезапно чем-то заболел".
А матери в ответ: "Обман и ложь! Да нас ведь сказками не проведешь.
Учителя мы завтра навестим, Мы Ваш обман, лгуны, разоблачим".
Пришли они к учителю домой, Глядят: лежит он тяжело больной.
Вспотев от жарких, толстых одеял, Он, с головой укутанный, стонал.
Сказали женщины: "Помилуй Бог! Учитель наш и впрямь уж очень плох.
Ведь если он умрет, то как нам быть? Кто будет наших сорванцов учить?
Не знали мы, что впрямь недуг напал На Вас, учитель!" - "Я и сам не знал,
Да за уроком ваши сыновья Увидели, что очень болен я.
Кто весь в трудах - почувствует не вдруг, Что силы подточил ему недуг.
Кто очень занят, некогда тому Прислушаться к здоровью своему".
Без границы пустыня песчаная, Без конца - сердца новость избранная. Ищет образов мир, чтобы форму принять,- Как узнаю в них свой без обмана я? Если срубленной встретишься ты голове, Что катится в полях, неустанная, Ты спроси, ты спроси тайны сердца у ней - Так откроется тайна желанная. Что бы было, когда уху стал бы сродни Говор птицы - их песня слиянная? Что бы было, когда бы от птицы узнал Драгоценности тайн Сулеймана я? Что сказать мне? Что мыслить? В плену бытия Весть понятна ли, свыше нам данная? Как молчать, когда с каждым мгновеньем растет В нас тревога неслыханно странная? Куропатка и сокол летят в ту же высь, Где гнездо их - вершина туманная, В эту высь, где Сатурна на сфере седьмой Звезда миру сияет багряная. Но не выше ль семи тех небес - Эмпирей? И над ним знаю вышние страны я! Но зачем эмпирей нам? Цель наша - Земля Единения благоуханная. Эту сказку оставь. И не спрашивай нас: Наша сказка лежит бездыханная. Пусть лишь Салах-эд-Дином воспета краса Царя всех Царей первозданная.
Любовь -это к небу стремящийся ток, Что сотни покровов прорвал и совлек. В начале дороги - от жизни уход, В конце - шаг, не знавший, где след его лег. Не видя, приемлет любовь этот мир, И взор ее - самому тленью далек. "О сердце,- вскричал я,- блаженно пребудь, Что в любящих ты проникаешь чертог, Что смотришь сверх грани, доступной для глаз, В извилинах скрытый находишь поток. Душа, кто вдохнул в тебя этот порыв? Кто в сердце родил трепетанье тревог? О птица! Своим языком говори - Понятен мне тайн сокровенный намек". Душа отвечала: "Я в горне была, Чтоб дом мой из глины Создатель испек; Летала вдали от строенья работ - Чтоб так построенья исполнился срок; Когда же противиться не было сил - В ту круглую форму вместил меня рок".
