Реклама
Книги по философии
Дэвид Дойч
Структура реальности
(страница 70)
Когда я "разыгрываю парадокс", в конце концов, в одной вселенной существует две копии меня, а в другой -- ни одной. Общее правило состоит в том, что после того, как произошло путешествие во времени, общее количество копий меня, подсчитанное во всех вселенных, не изменяется. Точно так же обычные законы сохранения массы, энергии или других физических величин остаются истинными для всего мультиверса в целом, хотя могут и не быть истинными в какой-то одной вселенной. Однако; не существует закона сохранения знания. Обладание машиной времени обеспечило бы нам доступ к знанию из совершенно нового источника, а именно, творческих способностей разума в других вселенных. Разум других вселенных также мог бы получать знание от нас, поэтому можно было бы в общем смысле говорить о "торговле" знанием -- а в действительности, о торговле предметами, реализующими знание -- между множеством вселенных. Но эту аналогию нельзя воспринимать слишком буквально. Мультиверс никогда не будет свободной торговой зоной, потому что законы квантовой механики налагают жесткие ограничения на то, какие снимки можно соединить с какими. Во-первых, две вселенные соединяются только в тот момент, когда они являются идентичными: само соединение порождает начало их расхождения. И только, когда эти различия накопились, и в одной вселенной было создано новое знание и отправлено обратно во времени в другую вселенную, мы могли бы получить знание, которого еще нет в нашей вселенной.
Более точный способ думать о "торговле" знанием между вселенными -- думать о всех наших процессах, создающих знание, о всей нашей культуре и цивилизации и о всех мыслительных процессах в разуме каждого индивидуума, а в действительности, и обо всей эволюционирующей биосфере как о гигантском вычислении. Все это вместе выполняет самомотивированную, самообразующуюся компьютерную программу. Конкретнее, как я уже упоминал, это программа виртуальной реальности в процессе передачи всего существования со все увеличивающейся точностью. В других вселенных есть другие версии этого генератора виртуальной реальности: некоторые -- идентичны нашему, другие -- весьма отличны от него. Если бы у такого генератора виртуальной реальности был доступ к машине времени, он смог бы получить некоторые результаты вычислений, выполненных его двойниками из других вселенных, настолько, насколько законы физики позволили бы необходимый взаимный обмен информацией. Каждый отрезок знания, получаемый из машины времени, будет иметь автора где-то в мультиверсе, но он может принести пользу несказанному количеству различных вселенных. Таким образом, машина времени -- это вычислительный ресурс, позволяющий осуществить определенные типы вычислений с гораздо большей эффективностью, чем их мог бы осуществить любой индивидуальный компьютер. Машина времени достигает такой высокой эффективности, эффективно разделяя вычислительную работу между своими копиями в различных вселенных.
В отсутствие машины времени взаимный обмен информацией между вселенными ничтожно мал, потому что законы физики предсказывают в этом случае очень маленький случайный контакт между ними. В хорошем приближении знание, созданное в одном наборе идентичных снимков, достигает относительно немногих других снимков, а именно, тех, которые сложены в пространства-времена к будущему исходных снимков. Но это только приближение. Явления интерференции -- это результат случайного контакта между соседними вселенными. В главе 9 мы видели, что даже этот микроскопический уровень контакта можно использовать для обмена важной, полезной для вычислений информацией между вселенными.
Изучение путешествия во времени предоставляет поле деятельности -- хотя в настоящее время только теоретическое мысленно-экспериментальное поле деятельности -- на котором мы видим крупно обозначенные некоторые из связей между тем, что я называю "четырьмя основными нитями". Все четыре нити играют важную роль в объяснении путешествия во времени. Может быть, однажды путешествие во времени будет достигнуто, а может, и нет. Но если будет, то оно не должно потребовать фундаментального изменения в мировоззрении, по крайней мере, для тех, кто в общем смысле разделяет мировоззрение, предложенное мной в этой книге. Все связи, которые путешествие во времени могло бы установить между прошлым и будущим, понятны и непарадоксальны. И все связи, которые могли бы ему понадобиться между, на первый взгляд, несвязанными областями знания так или иначе уже есть.
ТЕРМИНОЛОГИЯ
Путешествие во времени -- этого названия действительно заслуживает только путешествие в прошлое.
В прошлое -- при путешествии в прошлое путешественник ощущает один и тот же момент как определяемый внешними часами и календарями более чем однажды в субъективной последовательности.
В будущее -- при путешествии в будущее путешественник достигает более позднего момента в более короткое субъективное время, чем то, которое определяется внешними часами и календарями.
Машина времени -- физический объект, который дает пользователю возможность путешествия в прошлое. Лучше думать о ней как о месте или пути, чем как об аппарате.
Парадокс путешествия во времени -- на первый взгляд невозможная ситуация, которую мог бы создать путешественник во времени, если бы путешествие во времени было возможно.
Парадокс дедушки -- парадокс, при котором человек отправляется в прошлое и затем мешает себе сделать это.
Парадокс знания -- парадокс, при котором знание создается из ничего, через путешествие во времени.
РЕЗЮМЕ
Путешествие во времени, возможно, будет однажды достигнуто а возможно, и нет, но оно не парадоксально. Если человек отправляется в прошлое, он сохраняет обычную свободу действий, но, в общем случае в конце попадает в прошлое другой вселенной. Изучение путешествия во времени -- это область теоретического изучения, в которой важны все четыре основные нити: квантовая механика, с ее параллельными вселенными и квантовой концепцией времени; теория вычисления из-за связи между виртуальной реальностью и путешествием во времени и из-за того, что отличительные особенности путешествия во времени можно исследовать как новые способы вычисления; эпистемология и теория эволюции из-за связей, которые они налагают на способ появления знания.
Четыре основные нити связаны не только как часть структуры реальности, они также являются замечательными параллелями между четырьмя областями знания как такового. Все четыре основных нити имеют необычный статус, который заключается в том, что большинство людей, работающих в этих областях, одновременно принимают и отвергают их, полагаются на них и не верят им.
Глава 13. Четыре нити
Широко распространен следующий стереотип научного процесса: молодой новатор-идеалист, противостоящий закоснелым людям из научного "истэблишмента". Эти закоснелые люди, ограниченные удобной традиционностью, которую они защищают и пленниками которой являются, приходят в ярость из-за любого вызова, брошенного ей. Они ведут себя нерационально. Они отказываются прислушиваться к критике, вступать в спор или принимать свидетельство и пытаются подавить идеи новатора.
Этот стереотип был возведен в ранг философии Томасом Куном, автором влиятельной книги The Structure of Scientific Revolutions. В соответствии с Куном, научный истэблишмент определяется верой его членов в набор общепринятых теорий, которые вместе формируют мировоззрение, или парадигму. Парадигма -- это психологический и теоретический аппарат, на основе которого его приверженцы наблюдают и объясняют все, что присутствует в их опыте. (Также можно говорить о парадигме в пределах любой самодостаточной области знания, например, в физике). Стоит только какому-то наблюдению нарушить важную парадигму, ее приверженцы просто перестают видеть это нарушение. Столкнувшись со свидетельством этого нарушения, они обязаны рассматривать его как "аномалию", экспериментальную ошибку, обман -- как все, что позволит им поддерживать парадигму ненарушенной. Таким образом, Кун считает, что научная ценность открытости критике и экспериментальности при принятии теорий, а также научные методы экспериментальной проверки и отказ от общепринятых теорий после их опровержения, -- это, главным образом, мифы, которые человек не смог бы разыграть, имея дело с любой важной научной проблемой.
Кун принимает, что для неважных научных проблем действительно имеет место нечто, похожее на научный процесс (как я обрисовал в главе 3). Дело в том, что он верит, что наука развивается переменными эпохами: есть "нормальная наука" и есть "революционная наука". В эпоху нормальной науки почти все ученые верят в общепринятые фундаментальные теории и изо всех сил пытаются приспособить все свои наблюдения и вспомогательные теории под эту парадигму. Их исследование состоит в том, чтобы согласовать нерешенные вопросы усовершенствовать практическое применение теорий, систематизировать, переформулировать и согласовать. Что касается применения, они вполне могут использовать методы, которые являются научными в попперианском смысле, но они никогда не откроют ничего фундаментального, потому что они никогда не исследуют ничего фундаментального. Затем неожиданно появляются несколько молодых смутьянов, отрицающих некоторые фундаментальные доктрины существующей парадигмы. Это не настоящая научная критика, поскольку сами смутьяны не подчиняются здравому смыслу. Просто они смотрят на мир на основе новой, отличной парадигмы. Как они пришли к этой парадигме? Давление накопленных свидетельств и грубость оправданий старой парадигмы, в конце концов, привели их к новой. (Достаточно справедливо, хотя и трудно понять, как человек может уступить давлению в виде свидетельства, которое он, в соответствии с гипотезой, не видит). Как бы то ни было, начинается эпоха "революционной" науки. Большинство, которое все еще пытается заниматься "нормальной" наукой в рамках старой парадигмы, сражается, используя любые средства, -- мешая публикациям, смещая еретиков с академических постов и т. д. Еретики умудряются найти способы публикации своих трудов, они высмеивают закоснелых ученых и пытаются проникнуть во влиятельные организации. Объяснительная способность новой парадигмы, на ее собственном языке (ибо на языке старой парадигмы ее объяснения кажутся сумасбродными и неубедительными), привлекает новичков из рядов молодых, свободных от обязательств ученых. В обоих лагерях могут быть и дезертиры. Некоторые из закоснелых ученых умирают. В конечном итоге, одна из сторон побеждает. Если побеждают еретики, они становятся новым научным истэблишментом и также слепо защищают свою новую парадигму, как старый истэблишмент защищал свою; если еретики проигрывают, они становятся сноской в истории науки. В любом случае, впоследствии продолжается "нормальная" наука.
