Filosofa.net

Одна тема проходит сквозь все творчество Клоссовски: оппозиция между обменом и подлинным повторением. Ибо обмен включает в себя только сходство, даже если это сходство крайне значительно. Его критерием служит точность, вместе с равенством обмениваемых продуктов. Это ложное повторение, вызывающее в нас

___________

12 La Revocation, p. 15.

375 ЛОГИКА СМЫСЛА

болезнь. С другой стороны, подлинное повторение появляется как единичный поступок, который мы совершаем в отношении того, что не может быть обменено, смещено или замещено - подобно стиху, который повторяется при условии, что ни одно слово не может быть изменено. Речь уже не идет о равенстве между похожими вещами, нет даже речи о тождестве Того же Самого. Подлинное повторение обращается к чему-то единичному, неизменному и различному, без "тождества". Вместо обмена похожим и отождествления Того же Самого, оно удостоверяет подлинность различного. Эта оппозиция развивается Клоссовски следующим образом: Теодор в Суфл±ре вновь принимает "законы гостеприимства" Октава, состоящие в размножении Роберты пут±м предоставления е± гостям. Теперь, при таком возобновлении, Теодор сталкивается со страннным обстоятельством:

гостиница Лонгшамп - это государственный институт, где каждый из супругов должен быть "декларирован" согласно финансовым правилам и нормам эквивалентности, чтобы служить в качестве объекта обмена и соучаствовать в дележе мужчин и женщин13. Однако Теодор начинает видеть в институте Лонгшампа карикатуру на законы гостеприимства, нечто противоположное им. Доктор °гдрэзил говорит ему: "Вы категорически настаиваете на том, чтобы отдавать без возврата и никогда не получать обратно! Вы не можете жить, не подчиняясь всеобщему закону обмена.... Практика гостеприимства - как вы е± понимаете - не может быть односторонней. Как и всякое гостеприимство, оно (и особенно оно) требует абсолютной взаимности, чтобы быть жизнеспособным; это тот барьер, который вы не хотите преодолеть - распределение женщин между мужчинами и мужчин между женщинами. Вы должны довести это дело до конца, согласиться изменить Роберте с другой женщиной, допустить неверность Роберте - раз уж вы упорно хотите, чтобы она была неверна вам"14. Теодор не внемлет. Он знает, что истинное повторение заключается в таком даре, в экономии этого дара, которая противоположна меркантильной экономии обмена (... отдавая должное

________________

13 Le Souffleur, pp.51ff,71ff.

14 Le Souffleur, pp.211, 212, 218.

376 ПРИЛОЖЕНИЯ

Жоржу Батаю). Он знает, что хозяин и его отражение - в обоих смыслах этого слова - противоположны гостинице; и что в хозяине и в даре повторение рв±тся далее, впер±д - как высшая сила неразменного: "жена, прости-туируемая собственным мужем, тем не менее оста±тся его супругой и неразменной собственностью мужа."15

Как же получается, что Теодор предпочитает довести сво± путешествие до грани безумия? Он был болен, и теперь нас интересует его выздоровление. Говоря точнее, он был болен до тех пор, пока риск обмена не приш±л к компромиссу и не стал угрожать его попыткам к чистому повторению. Разве Роберта и жена К не менялись друг с другом до такой степени, что их уже нельзя было отличить одну от другой даже в той схватке, в которой они переплелись руками? И разве сам К не поменялся с Теодором ради того, чтобы отобрать у него вс± и отвергнуть законы гостеприимства? Теодор (или К?) прав, когда понимает, что повторения нет ни в наивысшем сходстве, ни в точности обмена, ни, даже, в воспроизводстве идентичного. Повторение - это ни тождество Того же самого, ни равенство подобного; оно обнаруживается в интенсивности Различного. Не существует двух женщин, которые походили бы друг на друга и которых можно было бы принять за Роберту; нет двух людей внутри Роберты - внутри одной и той же женщины. Но Роберта обозначает "интенсивность" в самой себе; она заключает в себе различие как таковое, неравенство, характеристика которого должна возвращаться или повторяться. Короче, двойник, отражение, или симулякр, открывают наконец свою тайну: повторение не предполагает Того же Самого, или Подобного - таковые не являются его предпосылками. Напротив, именно повторение производит единственное "то же самое" того, что различается, и единственное сходство различного. Выздоравливающий К (или Теодор?) перекликается с выздоравливающим Заратустрой Ницше. Все "обозначения" повержены и "денонсированы" с тем, чтобы создать пространство для богатой системы ин-тенсивностей. Пара Октав-Роберта отсылает к чистому

_______

15 Le Souffleur, p. 214.

377 ЛОГИКА СМЫСЛА

различению интенсивности в мысли; имена "Октав" и "Роберта" уже не обозначают чего-то [предметного]; теперь они выражают чистые интенсивности - взлеты и падения16.

Таково отношение между застывшими сценами и повторением. "Падение", "различие", "подвешенность" отражаются в возобновлении, или в повторении. В этом смысле тело отражается в языке: характерное свойство языка состоит в том, что он вбирает в себя застывшую сцену, составляет из не± "призрачное" событие, или, скорее, приводит "призраков-духов". В языке - в сердцевине языка - разум схватывает тело, его жесты в качестве объекта фундаментального повторения. Различие делает вещи видимыми и умножает тела; но именно повторение да±т вещам возможность быть высказанными, удостоверяет подлинность множественного и делает из него спиритуальное событие. Клоссовски говорит: "У Сада язык - нетерпимый к самому себе - не знает истощения, спущенный с цепи на одну и ту же жертву до конца ее, дней.... В телесном акте не может быть трансгрессии, если он не оживает как спиритуальное событие; но для того, чтобы приостановить объект, необходимо найти и воспроизвести событие в повторяемом описании телесного действия"17. В конце концов, что такое Порнограф? Порнограф - это тот, кто повторяет и возобновляет. То, что автор - это, по своей сути, некий повторитель, должно сообщать нам нечто о связи между языком и телом, о взаимном пределе и трансгрессии, которые каждый из них находит в другом. В романе Гомбро-вича Порнография центральными являются застывшие сцены: сцены, которые герой (или герои?) - соглядатай-рассказчик-литератор, человек театра - налагает (налагают) на двух молодых людей; сцены, извращ±нность которых проистекает из взаимного безразличия одних лишь молодых людей; но это также и сцены, -которые

____________

16 См. послесловие к Lois de I'hospitalite: "Имя Роберта является достаточно специфичным обозначением первичной интенсивности"; точно так же такая пара, как кожа и перчатка, не обозначает какой-либо вещи - скорее, она выражают интенсивности (pp.334 - 336).

17 Un si funeste desir, pp.126 - 127.

378 ПРИЛОЖЕНИЯ

достигают своей кульминации с низвержением и различением уровня, резюмируемых в повторении языка и зрения; собственно говоря, сцены обладания - поскольку молодые люди захвачены собственными мыслями - предопределены и денонсированы соглядатаем-рассказчиком. "Нет, нет, все это может и не было бы скандальным, если бы так сильно не расходилось с их естественным ритмом - застывшие, странно неподвижные, как будто и не они это... Их ладони, высоко поднятые над головами, "непроизвольно" сплетаются. А сплетясь, неожиданно резко и быстро идут вниз. Оба склоняют головы и смотрят на руки. И тогда они внезапно падают, собственно говоря, непонятно было, кто кого повалил, но выглядело так, будто это руки их повалили"18. Хорошо, что эти два автора - столь новые, столь значимые и вместе с тем столь разные - встречаются друг с другом на теме тела-языка, порнографии-повторения, пор-нографа-повторяющего и писателя-воспроизводителя.

* * *

Так в ч±м же дилемма? Каким же образом созда±тся дизъюнктивный силлогизм, выражающий эту дилемму? Тело - это язык; но оно может маскировать речь о том, что это так и есть, - оно может прятать е±. Тело может желать - и обычно так и бывает - безмолвия в отношении своих отправлений. В этом случае речь - репрессированная телом, но при том проецируемая, делегируемая и отчуждаемая - становится дискурсом прекрасной души, которая говорит о законах и добродетелях, сохраняя в то же время молчание по поводу тела. В данном случае ясно, что сама речь, так сказать, чиста, но безмолвие, на котором она покоится, - нечисто. Сохраняя это безмолвие - которое одновременно и скрывает, и делегирует его речь - тело обращает нас к безмолвным воображаемым. В сцене изнасилования Роберты Колоссе и Боссу (то есть, призраками-духами, которые помечают собой различие уровней как предельную ре-

___________

18 В.Гомбрович, Девственность. Порнография. Из дневников. - М., Лабиринт, 1992. - С. 193-194, 202-203.

379 ЛОГИКА СМЫСЛА

альность) мы слышим, что она говорит: "Что вы собираетесь делать с нами, и что нам делать с вашей плотью? Должны ли мы сожрать е±, раз она вс± ещ± способна говорить? Или же мы должны обойтись с ней так, будто она должна была сохранить вечное безмолвие?.. Как могло бы (ваше тело) быть таким вкусным, если не посредством речи, которую оно скрывает"19. И Октав говорит Роберте: "У тебя есть тело, с помощью которого можно скрывать свою речь?"20 Фактически, Роберта - это председатель комиссии по цензуре; она говорит о добродетелях и законах; ей нельзя отказать в аскетизме, она не убила "прекрасную душу" в себе.... Е± слова чисты, хотя е± молчание нечисто. Ибо в этом молчании она имитирует призраков-духов; а значит, она провоцирует их, провоцирует их агрессию. Они воздействуют на е± тело, внутри е± тела, принимая форму "нежелательных мыслей" - одновременно громадных и недоразвитых. Таков первый термин дилеммы: либо Роберта безмолвствует, но провоцирует агрессию духов своим молчанием, которое тем более нечисто, что ее речь еще более нечиста...