Реклама
Книги по философии
Герберт Спенсер
Опыты научные, политические и философские. Том 1
(страница 47)
После спора между нептунистами и вулканистами, - спора, который без всяких определенных результатов тянулся долгое время, - возникла реакция против всякой умозрительной геологии. Так как рассуждения без точных данных не приводили ни к чему, то исследователи перешли в противоположную крайность и, ограничив свою задачу единственно только собиранием данных, совершенно оставили рассуждение. Лондонское геологического общество образовалось с прямой целью собирания данных, в течение многих лет в заседаниях его было запрещено изложение гипотез, и только недавно стали допускаться попытки организовать массу наблюдений в стройную теорию.
Эта реакция и сопровождавшая ее контрреакция хорошо разъясняют новейшую историю английской мысли вообще. Было время, когда наши соотечественники, вероятно, столько же, как и другие народы, предавались умозрениям о тех возвышенных вопросах, которые сами собой представляются уму человеческому Действительно, достаточно беглого взгляда на философские системы, как настоящие, так и бывшие прежде в ходу на континенте, чтобы видеть, насколько другие нации обязаны открытиям наших предков. Но в течение одного или двух поколений эти отвлеченные предметы оставались в пренебрежении, а у людей, величающих себя "практическими", даже в презрении. Этот умственный фазис - отчасти, быть может, естественный спутник нашего быстрого развития в материальном отношении - был в некоторой степени следствием недостаточности аргументов и потребности в лучших данных. Не столько в силу сознательного стремления к известной цели, сколько вследствие бессознательного подчинения тому ритму, который можно проследить в социальных переворотах точно так же, как в других вещах, - эпоха, когда строили теории, не заботясь о наблюдении, сменилась эпохой, когда стали наблюдать, не помышляя о теории. В течение же продолжительною времени, посвященного конкретным наукам накоплено было громадное количество сырого материала для наук абстрактных и теперь очевидно настает период когда этот сырой материал будет организован в связную теорию. Повсюду - в науках неорганического и органического мира в науке об обществе -- мы можем заметить стремление перейти от поверхностного и эмпирического к глубокому и рациональному.
В психологии этот период особенно заметен Факты, обнаруженные анатомами и физиологами, начинают наконец прилагаться к объяснению этого высшего класса биологических явлений, - и мы видим уже задатки большого успеха. Сочинение м-ра Александра Бэна, сочинение, которого недавно вышел второй том {"The Emotions and the Will" - Первый том носит заглавие "The Senses and the Intellect". Обе книги были совершенно переработаны для второго издания.}, особенно хорошо характеризует этот переход. Это произведение представляет нам в стройном порядке громадную массу данных, какие новейшая наука дает для построения связной системы философии духа. Сама же по себе это не есть собственно система философии духа, а скорее, разделенное на классы собрание материалов для подобной системы, - собрание, сделанное по тому методу и с той проницательностью, какие обусловливаются научной подготовкой, и местами снабженное замечаниями аналитического характера. Это сочинение действительно представляет собой то, за что оно выдает себя - естественную историю духа. Сказать, что между исследованиями натуралиста, который собирает, препарирует и описывает различные виды животных, и трудами ученого, имеющего своим предметом сравнительную анатомию и исследующего законы организации, существует то же самое отношение, как между изысканиями Бэна и работами отвлеченных психологов, - значило бы зайти слишком далеко, так как сочинение Бэна имеет не исключительно описательный характер. Но подобная аналогия дает все-таки самое лучшее понятие о том, что сделано Бэном, и при этом самым ясным образом показывает необходимость его труда. Подобно тому как прежде, нежели может быть сделано что-либо похожее на верные обобщения по части классификации организмов и законов организации, должен быть собран обширный запас фактов, представляемых нам бесчисленными органическими телами, - точно так же без сколько-нибудь полного очерка явлений духовной жизни едва ли можно ждать сносной теории духа. До самого недавнего времени наука духа разрабатывалась так же, как у древних разрабатывались естественные науки заключения выводились не из наблюдений и опыта, а из произвольных априористических предположений. Подобный прием, давно уже с громадной выгодой покинутый в одном случае, мало-помалу оставляется и в другом. Попытки же разрабатывать психологию как отдел естествознания показывают, что означенный выше прием скоро будет совсем оставлен.
Труд м-ра Бэна, если рассматривать его как средство к достижению еще большего, имеет высокое значение. Это в своем роде произведение в высшей степени научное по концепции, широкое по направлению и законченное по исполнению. Помимо очерка различных классов духовных явлений, освещенных новейшей наукой, сочинение Бэна заключает в себе много такого, что прежними писателями опускалось частью из предрассудка, а частью по невежеству. Мы разумеем здесь в особенности участие, какое телесные органы принимают в духовных явлениях, и прибавление к первичным духовным явлениям тех многочисленных вторичных, которые производятся действиями телесных органов. М-р Бэн, кажется, первый оценил значение этого элемента в различных состояниях нашего сознания, и одна из главнейших заслуг его заключается в том, что он показал, как постоянен и обширен этот элемент. Далее, отношения произвольных и непроизвольных движений разъяснены так, как не могли разъяснить их писатели, незнакомые с новейшим учением о рефлексах. Помимо этого, некоторые из аналитических замечаний заключают местами важные мысли.
Однако, как бы ни был значителен труд м-ра Бэна, мы считаем его существенно переходным. Это произведение представляет нам в переработанном виде результаты периода наблюдений, к этим результатам прибавлено много хорошо описанных фактов, собранных самим автором, затем старый и новый материал распределен согласно тому более строгому научному методу, который выработало наше время, - и таким образом пролагает путь к лучшим обобщениям. Но его классификации и выводы могут иметь все-таки только чисто временное значение. В развитии каждой науки необходимо не только правильное наблюдение для составления верной теории, но необходима и верная теория, как предпосылка к правильному наблюдению. Естественно, что это следует понимать не буквально, а только в том смысле, что наблюдение и теория должны идти рука об руку в своем развитии. Первобытная грубейшая теория или классификация, имеющая в основании своем самое поверхностное знакомство с явлениями, представляется совершенно необходимой для того, чтобы привести явления в какой-либо порядок и дать какое-нибудь общее понятие, с которым бы представлялась возможность сравнивать новые явления и таким образом отмечать их сходство или различие. При постоянно расширяющемся исследовании частных случаев обнаруживаются мало-помалу несообразности теории, вследствие чего она видоизменяется и становится в более близкое соответствие с данными опыта. Это, в свою очередь, обратно влияет на дальнейшее усовершенствование наблюдения. Более обширное и полное наблюдение снова ведет к поправкам в теории. И это продолжается так до тех пор, пока не будет достигнута истина. Так как в науке духа только недавно началось систематическое собирание фактов, то нельзя ожидать, чтобы результаты могли быть тотчас же верно сформулированы. Все, чего можно искать здесь, есть приблизительные обобщения, которые могли бы служить к лучшему направлению исследований. Поэтому, если б даже нельзя было сказать, в каком направлении пойдет дело впоследствии, мы, во всяком случае, могли бы до известной степени быть уверены, что труд м-ра Бэна носит на себе печать зачаточного состояния психологии.
Мы полагаем, однако ж, что нетрудно будет указать, в каких отношениях произведение Бэна представляет собой только подготовительное явление, а вместе с тем и определить, каков должен быть характер более полной организации. Мы намерены предпринять подобную попытку, опираясь в объяснении своих положений на только что вышедший в свет второй том книги Бэна.
Можно ли составить верную классификацию без помощи анализа? Или всякая классификация должна иметь аналитическую основу? Реальные отношения вещей могут ли определяться явными характеристическими признаками вещей) Или же случается обыкновенно так, что известные скрытые черты, от которых зависят явные признаки, представляют собой истинные особенности? Вот предварительный вопрос, возникающий при первом взгляде на теорию эмоций Бэна.
Хотя и не открыто, но Бэн все-таки предполагает, что правильное понятие о природе, порядке и отношениях эмоций может быть достигнуто путем созерцания их выдающихся объективных и субъективных признаков в том виде, как они проявляются у людей. Указав, что в этом случае нам недостает тех средств для классификации, какими мы располагаем относительно ощущений, Бэн говорит:
"При таких обстоятельствах мы должны обратить свое внимание на способ распространения различных страстей и эмоций для того, чтобы найти базис классификации, аналогичной распределению ощущений. Если то, чего мы уже достигли касательно этого предмета, вполне хорошо обосновано, - в таком случае оно должно быть взято за исходную точку метода ибо один и тот же вид распространения будет постоянно сопровождаться одним и тем же духовным опытом и каждый из двух видов отождествлялся бы с другим и служил бы его доказательством. Следовательно, ничто так полно не характеризует какого-либо состояния чувства, как свойство распространяющегося тока, в котором оно воплощается, или различных органов, которые им специально возбуждаются к деятельности, а также и способ самой деятельности. Единственный недостаток заключается в нашем сравнительном неведении распространяющихся токов и в нашем бессилии распознать характер их в каждом случае, это радикальный недостаток науки о духе в том виде, как она существует в настоящее время.
