Реклама
Книги по философии
Герберт Спенсер
Опыты научные, политические и философские. Том 3
(страница 37)
Еще раз, в статье, озаглавленной "Prison Discipline and its Results in Bengal", помещенной в Journal of the Society of Arts за 1872 г., Dr. Monat, вслед за описанием выставки тюремных изделий, бывшей в Калькутте в 1856 г., настаивает на том, что "каждый приговоренный к работам арестант должен уплачивать государству всю стоимость его содержания в тюрьме. ..и что из тюрьмы надо по возможности делать школы труда; при такой системе лучше, чем при любой иной, наказание преступника сочетается с охраной общества". Далее он показывает, каковы были результаты этой системы:
"Чистая прибыль, вырученная с работ преступников, занимавшихся ремеслами, за вычетом издержек производства, в круглых цифрах была: фунт стер. фунт стер.
1855-56 11019 1864-65 32988
1856-57 12300 1865-66 35543
1857-58 10841 1866 14287
1859-60 14065 1867 41168
1860-61 23124 1868 56817
1861-62 54542 1869 46588
1862-63 30604 1870 45274 1863-64 54542
Итого около полумиллиона. В 1866 г. отчетных месяцев только восемь, потому что с истечением официального года 30 апреля ввели общий календарный счет.
Имея достаточно места и времени, я мог бы доказать вам со всевозможной подробностью, что каждый ловкий работник, занимавшийся ремеслом, зарабатывал в среднем гораздо больше, чем стоило его содержание; что пять из порученных мне тюрем в разное время содержали себя сами, и что одна из них, большая рабочая тюрьма в Алипоре, предместье Калькутты, в течение последних десяти лет подряд давала много больше, чем шло на нее".
Dr. Monat занимал место главного инспектора тюрем в Нижнем Бенгале 15 лет; в течение этого времени через его контроль прошло приблизительно 20 000 арестантов; мне кажется, эти наблюдения достаточно обширны, и система, подкрепленная таким опытом, достойна быть принятой. К несчастью, люди пренебрегают опытом, который не согласуется с их отсталыми воззрениями.
Раз как-то я высказал парадокс, что люди идут прямо лишь после всевозможных попыток идти криво: причем допускали это с ограничениями.
Однако недавно я заметил, что парадокс этот иногда не соответствует истине. Из некоторых примеров я увидел, что, когда люди наконец набредут на правильный путь, они часто умышленно сворачивают опять на ложный.
ЭТИКА КАНТА
(Этот опыт, появившийся первоначально
в "Fortnigtly Review" за июль 1888, вызван нападками
на меня в предшествующих номерах журнала, в которых система
этики Канта ставилась незримо выше системы, защищаемой мною.
Последний отдел печатается теперь в первый раз)
Если бы Кант, высказывая свое часто цитируемое изречение, в котором он человеческую совесть сопоставляет с небесными звездами, как две вещи, внушающие ему наибольшее уважение, лучше знал человека, он выразился бы, вероятно, несколько иначе. Не то чтобы человеческая совесть не представляла действительно нечто само по себе удивительное, каков бы ни был ее предполагаемый генезис, но характер внушаемого ею нам удивления может быть весьма различен сообразно тому, признаем ли мы ее сверхъестественным образом данною пли же предполагаем ее естественным образом развившеюся. Знакомство с человеком в том широком смысле, какой предполагается антропологией, было во времена Канта незначительно. Описаний путешествий было сравнительно немного, и заключавшиеся в них факты касательно человеческого ума у различных рас не были еще надлежащим образом сопоставлены и обобщены. В наше время понятие совести, изучаемое индуктивным путем, не имеет уже ни того универсального смысла, ни того единства, которые присваивает ему кантовское положение. Дж. Леббок говорит:
"В самом деле, как мне кажется, о низших человеческих расах можно сказать, что они лишены идеи справедливости... мысль, что могут существовать человеческие расы, совершенно лишенные нравственного чувства, была совершенно противоположна тем предвзятым идеям, с которыми я приступил к изучению жизни дикарей, и я пришел к этому убеждению лишь мало-помалу и даже с неохотою" (Начала цивилиз. Пер. под ред. Корончевского, Спб., 1876, стр. 295).
Но обратимся теперь к фактам, на которых основывается это убеждение, - к фактам, которые мы почерпнем из отчетов путешественников и миссионеров.
Восхваляя своего умершего сына, Tui Thakau, предводитель племени Фиджи, заговорил в заключение об его отважности и необыкновенной жестокости, ибо он был в состоянии убить свою собственную жену, если она его оскорбила, и тут же съесть ее. (Western Pacific. J. E. Erskine, p. 248.)
"Пролитие крови для него не преступление, а доблесть; быть признанным убийцей составляет для фиджийцев предмет ненасытного их честолюбия" (Fiji and the Fijians Rev. T. Williems, I, p. 112).
"Печальный факт представляет то, что когда они (зулусские мальчики) достигнут известного, впрочем очень раннего, возраста, они получают право, в случае если мать захочет их наказать, тут же убить ее" (Travels and Adventures in Southern Africa, g. Thompson. II, p. 418.)
"Убийство, прелюбодеяние, воровство и т. п. преступления не считаются здесь (Золотой Берег) грехом" (Description of the Coast of Guinioa. W. Bosman, p. 130).
"Укоры совести ему незнакомы (Вост. Африка). Единственное, что его пугает после совершения какого-либо предательского убийства, - это посещение гневной тени убитого" (Lake Regions of Central Africa. RF.Bur-ton, II, p. 336).
"Я никак не мог объяснить им (обитателям Вост. Африки) существование доброго начала" (The Albert N'ian-zat. J. Baker, i, стр. 241).
"Члены племени дамара убивают бесполезных и бессильных людей; даже сыновья удушают своих отцов, когда те заболевают" (Narrative of an Explurer in Tropical South Africa F. Gallon, p. 112)
"Племя дамара, по-видимому, не имеет ясных понятий о добре и зле" (Ibid, p. 72 )
Приведенным здесь фактам мы могли бы противопоставить факты обратного Характера. Как противоположную крайность мы приведем несколько восточных племен - язычников, как их называют, обнаруживающих добродетели, которые западные нации, называющиеся христианскими, только проповедуют. В то время как европейцы жаждут кровной мести почти так же, как самые первобытные из дикарей, существует несколько скромных племен, живущих в горах Индостана, которые, как, например, депчасы, "удивительно легко прощают обиды" {Campbell, Journal of the Ethnological Society, July, N S vol I, 1869,p. 150.}. Кэмпбелл приводит "примеры сильно развитого чувства долга у этих дикарей" {Ibid,p. 154.}. Те черты, которые мы считаем присущими христианскому учению, проявляются в самой высокой степени в племени арафуров (папуасы), которые "живут в полном мире и братской любви между собой" {Д-р Кольф (Kolff Voyages of the Dutch brig "Dourga")} так что власть у них существует только номинально. Что касается различных индийских горных племен, как, например, санталы, соурасы, мариа-сы, лепчасы, бодосы и дималы, то различные наблюдатели многократно свидетельствуют о них, что "это самый честный народ, какой я только встречал {W. W. Hunter, Annals of Rural Bengal, p. 248.}, "преступления и уголовные кары им совершенно незнакомы" {Ibid, p. 217.}, "симпатичной чертой их характера является их полнейшая добросовестность" {Dr. I. Shortt, Hill Ranges of Southern India, pt III.p. 38.}, "они отличаются необыкновенною добросовестностью и честностью" {Glasfind, Selections from the Records of Government of India (For departm), XXXIX, p. 41.}, "они удивительно честны" {Campbell, Journal of the Ethnological Society, N. S. Vol. I, 1869, p. 150.}, "честны и верны на деле и на словах" {В. H. Hodgson, Journal of the Asiatic Society of Bengal, XVIII, p. 745.}. Независимо от расы мы встречаем эти черты вообще в людях, которые продолжительное время пользовались миром (однородный антецедент), будь то якуны полуострова Малакка, которые никогда еще, насколько известно, ничего не украли, даже самого ничтожного пустяка {Достоп. Фавр, Journal of the Indian Archipelago, II, p. 266.} или госы (в Гималаях), среди которых достаточно сомнения в чьей-нибудь честности или правдивости, чтобы приговорить человека к самоуничтожению {Полк. Дальтон, Descriptive Ethnology of Bengal, p. 206.}. Так что в отношении совести эти некультурные народы настолько же превосходят среднего европейца, насколько культурные европейцы превосходят грубых варваров, описанных нами выше.
Если бы эти и другие подобные им факты известны были Канту, они не могли бы не повлиять на его представление о человеческом духе и, следовательно, на его этические воззрения. Уверенный в том, что один предмет его благоговения - звездный мир - есть результат эволюции, он мог бы, под влиянием фактов, подобных вышеприведенным, предположить, что и другой объект его благоговения - человеческая совесть - подвергалась некоторой эволюции и имеет, следовательно, реальную, отличную от кажущейся природу.
Но нынешние ученики Канта не имеют права на то оправдание, которого заслуживает их учитель. Они окружены мириадами фактов различного рода, которые должны бы заставить их, по крайней мере, призадуматься над этим вопросом Вот некоторые из них.
Хотя в противоположность дикарю, предполагающему все именно таким, каким оно ему представляется, химики давно уже знали, что различные вещества, кажущиеся нам простыми, в действительности оказываются сложными и часто даже чрезвычайно сложными, тем не менее, до Гумфри Дэви даже химики были убеждены, что некоторые тела, противостоявшие всем известным способам разложения, должны быть причислены к элементам. Но Дэви, подвергнув щелочи действию не применявшейся до тех пор силы, доказал, что это окислы металлов, предположив то же самое относительно земель, он таким же путем доказал и их сложность. Здравый смысл не только дикаря, но также и культурного человека оказался неправым. Более широкое знание, по обыкновению, привело к большей скромности, и со времен Дэви химики стали питать меньше доверия к тому, что так называемые элементы действительно простые тела, и, наоборот, постоянно возрастающий многообразный опыт заставляет ученых все более и более подозревать их сложность.
