Filosofa.net

«Всеединство», «целостность», «высший синтез» привели Лосева к отрицанию противопоставления идеализма и мате­риализма и вообще к употреблению этих «заношенных терми­нов» с «неясным содержанием». Он решительно демонстриру­ет единство идеи и материи, духа и материи, бытия и сознания во введении к консерваторскому курсу по «Истории эстети­ческих учений».

Он признает также диалектическую связь и единство между идеей и материей, но никак не главенство одной из них, как это характерно для марксизма. Диалектик не может ставить преграду между сущностью и явлением, как нет пре­грады между бытием и сознанием, идеей и материей. Идея одухотворяет материю, а материя овеществляет дух, придает ему плоть.

А. Ф- Лосев писал: «Тело осуществляет, реализует, впе­рвые делает существующим внутренний дух, впервые выража­ет его бытийственно. Сознание только тогда есть сознание, когда оно действительно есть, т. е. когда оно определяется бы­тием. Это диалектическое саморазвитие единого живого те­лесного духа и есть последняя известная мне реальность».

Здесь у Лосева нет ни абстрактной идеи, ни абстрактной материи. Наоборот, саморазвивающаяся идея обладает не только духом, но и материей, или телом, т. е., собственно гово­ря, включает в себя производственные отношения. Вот почему в экономике идея должна проявлять себя выразительно-сущей. Поэтому «дух, который не создает своей специфической эко­номики, есть или не родившийся, или умирающий дух».

Как видим, А. Ф. Лосев создает свою теорию единства, или синтеза идеи и материи, подлинно диалектическим мето­дом, присущим всем его построениям. «В философии я — логик и диалектик», — писал Лосев (письмо В. М- Лосевой из лагеря в лагерь от 11.03.32 г.), ибо в диалектике бьется «ритм самой действительности», диалектика — «глаза, которыми философия может видеть жизнь».

Чистая диалектика, писал А. Ф., относится к сфере «реа­листической философии», понятой глубоко исторически, по­чему «все, что было, есть и будет, все, что вообще может быть, конкретным становится только в истории». Свои тезисы А. Ф. подтвердил и в книгах 20-х годов, и особенно в поздней «Ис­тории античной эстетики». В ней историко-диалектический метод А. Ф. Лосев применил к явлениям тысячелетней куль­туры, опираясь на точную науку, изучая детально, всесторон­не, можно сказать, филигранно свой предмет и вполне естест­венно для него прибегая к художественной выразительности.

В книгах 20-х — начала 30-х годов, которые представлены в нашем томе, А. Ф. Лосев строит свою оригинальную фило­софскую систему, выдвигая такие кардинальные категории (логические и вместе с тем жизненные), как, например, одно, единое, сущность, эйдос, миф, символ, личность, имя, самое само, число и мн. др. и находит их истоки в античности. Поэ­тому всякий, кто хотел бы внимательно ознакомиться с целост­ной картиной лосевского видения мира с позиций философа XX в., должен обратиться не только к т. н. «восьмикнижию» первой четверти века, но и к его позднему «восьмикнижию» «Истории античной эстетики», тем самым соединив начала и концы в творчестве последнего представителя русской фило-софско-религиозной мысли. Сам А. Ф. Лосев однажды признался в письме к В. М. Ло­севой (из лагеря в лагерь 22.01.32 г.): «Имя, число, миф — сти­хия нашей с тобой жизни».

Лосев как религиозный философ раскрывается наиболее полно в своей философии имени («Философия имени» напи­сана в 1923 г.), в которой он опирается на учение о сущности Божества и энергиях, носителях Его сущности (доктрина христианского энергетизма, сформулированная в XIV в. св. Григорием Паламой). Сущность Божества, как и положено в духе апофатизма, непознаваема, но сообщима через свои энергии. Эта доктрина нашла свое выражение в православном религиозно-философском движении имяславия, идеи кото­рого глубоко понимали и развивали в 10-х — начале 20-х годов о. П. Флоренский, о. С. Булгаков, В. Ф. Эрн, профессор-бо­гослов Д. М. Муретов, религиозный деятель и публицист М. А. Новоселов, известные математики Д. Ф. Егоров, Н. М. Соловьев и мн. др. А. Ф. Лосеву принадлежит серия докладов о почитании Имени Божьего в плане историческом (богослов­ские споры IV в, и современное состояние вопроса) и философско-аналитическом. Он пишет также статью «Ономатодоксия» (греческое название имяславия), предназначавшуюся для печати в Германии.

Любое имя, а не только Имя Божие тоже понимается Ло­севым не формально, как набор звуков, но онтологически, т.е. бытийственно. Однако открыто признаться в своих ареопа-гитских, паламитских и имяславских истоках ученый не мог, ссылаясь только на некие старые системы, давно забытые. Можно с полной уверенностью сказать, что идеи «философии имени» и сейчас современны, имея много общего с его позд­ними лингвистическими работами 50—80-х годов. В «Филосо­фии имени» А. Ф. Лосев философско-диалектически обосно­вал слово и имя как орудие живого социального общения, да­лекое от чисто психологических и физиологических процессов. В «Истории русской философии» Н. О. Лосский особенно оценил идеи Лосева в «Философии имени». Лосский писал:

«Если бы нашлись лингвисты, способные понять его философию языка . они могли бы натолкнуться на совершенно новые проблемы и дать новые плодотворные объяснения многих яв­лений жизни языка». Н. О. Лосский подчеркнул наличие «целой философской системы» в «Философии имени» и от­крытие Лосевым «существенной черты мирового бытия», ко­торое не замечают «материалисты, позитивисты и другие представители упрощенных миропонимании».

Слово у А. Ф. Лосева всегда выражает сущность вещи, не­отделимую от этой последней. Назвать вещь, дать ей имя, вы­делить ее из потока смутных явлений, преодолеть хаотичес­кую текучесть жизни — значит сделать мир осмысленным. Поэтому весь мир, вселенная есть не что иное, как имена и слова разных степеней напряженности. Поэтому «имя есть жизнь». Без слова и имени человек «антисоциален, необщи­телен, не соборен, не индивидуален», «Именем и словами со­здан и держится мир. Именем и словами живут народы, сдви­гаются с места миллионы людей, подвигаются к жертве и к победе глухие народные массы. Имя победило мир».

В. В. Зеньковский в «Истории русской философии» (Париж, 1950 г.), опираясь на «Философию имени», поражал­ся «мощи дарования» Лосева, «тонкости анализа», его «силе интуитивного созерцания». Он подчеркивал в философии Ло­сева «живую интуицию всеединства», символизм, близость к «христианской рецепции платонизма», «учение о Боге», кото­рое нигде не подменяется учением о идеальном космосе, ко­торое «решительно отделено от отождествления» этого космо­са с Абсолютом (вопреки концепции софиологов с их космо­сом как живым цельм).

Лосев — творец философии мифа, тесным образом свя­занной с его учением об имени. Ведь «миф» по-гречески есть «слово максимально обобщающее». Автор понимает миф не как выдумку и фантазию, не как перенос метафорической поэзии, аллегорию или условность сказочного вымысла, а как «жизненно ощущаемую и творимую вещественную реальность и телесность». Миф — это «энергийное самоутверждение личности», «образ личности», «лик личности», это есть «в словах данная личностная история». В мире, где царствует миф, живая личность и живое слово как выраженное сознание личности, все полно чудес, вопринимаемых как реальный факт, тогда миф есть не что иное, как «развернутое магичес­кое имя», обладающее также магической силой.

Миф как жизненная реальность специфичен не только для глубокой древности. В современном мире очень часто проис­ходит мифологизация, по сути дела, обожествление идей, вы­двигаемых в политических целях, что особенно было харак­терно для страны, строящей светлое будущее с бессловесным обществом. Создается, например, обожествление идеи мате­рии (вне материализма нет философии), идеи построения со­циализма в одной стране, находящейся во вражеском окруже­нии, идеи обострения классовой борьбы и мн. др. Идея, во­площенная в слове, обретает жизнь, действует как живое существо, т. е. становится мифом и начинает двигать массами и, собственно говоря, заставляет целое общество (не подозре­вающее об этом) жить по законам мифотворчества. Мифоло­гизация бытия ведет к извращению нормального восприятия личного и общественного сознания, экономики, науки, фило­софии, искусства, всех сфер жизни.