Filosofa.net

Если наш читатель внимательно ознакомится с трудами русского философа, помещенными в этом томе, он увидит, что А. Ф. Лосев действительно оказался создателем своего собственного мировоззрения, систематически и логически продуманного и выверенного на фактах истории европейской философии.

Русские философы за рубежом по выходе книг их младше­го сотоварища в Советском Союзе сразу заметили эту особен­ность А. Ф. Лосева.

Известный историк русской философии Дм.Чижевский оценил работы А. Ф. как создание «целостной философской системы», которая стоит в «русле живого развития философ­ской мысли современности» и свидетельствует о «философ­ском кипении и тех философских творческих процессах, ко­торые где-то под поверхностью жизни совершаются в Рос­сии»2. С. Л. Франк, с которым близок был молодой Лосев, признал, что Лосев «несомненно сразу выдвинулся в ряд пер­вых русских философов» и сохранил «пафос чистой мысли, направленной на абсолютное, — пафос, который сам есть, в свою очередь, свидетельство духовной жизни, духовного горе­ния» Английский философский журнал «Pholosophical studies (Цеа» достаточно внимательно следил (в статьях своего обозре­вателя Натали Даддингтон) за книгами Лосева. В журнале ре­гулярно отмечался выход каждой книги, начиная с «радостной вести» 1927 г. о появлении «Философии имени» и кончая «пе­чальной вестью» 1930 г. в связи с судьбой «Диалектики мифа» и самого философа, арестованного и сосланного (хуже не могло быть) «на север Сибири». Сам А. Ф. мог с полным правом писать в «Истории эстети­ческих учений», что он не чувствует себя «ни идеалистом, ни материалистом, ни платоником, ни кантианцем, ни гуссерли-анцем, ни рационалистом, ни мистиком, ни голым диалекти­ком, ни метафизиком». «Если уж обязательно нужен какой-то ярлык и вывеска, то я, — заключает он, — к сожалению, могу сказать только одно: я — Лосев». Этими словами философ подтвердил целостность своей мысли и жизни, свою абсолют­ную индивидуальность, свое самое само.