Filosofa.net

Безусловно, в этой былине ясно виден весь русский характер: несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и стихийна. Это не революция западно-европейская; с ее добыванием прав и борьбою за новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему народная душа поклонялась, и сознающий притом свое преступление. Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть неприятие мира, в котором такая несправедливость существует.

Однако в своем докладе Вышеславцев рассказывает былину до конца и справедливо отмечает, что она оканчивается более благополучно, чем окончилась русская революция. «Владимир, увидав «погром», испугался и понял, «что пришла беда неминучая». Он устроил новый пир специально для «старого казака Ильи Муромца». Но трудная задача была его пригласить, ясно было, что он теперь уж не пойдет. Тогда снарядили в качестве посла Добрыню Никитича, русского барина-богатыря, который вообще исполнял дипломатические поручения. Только он сумел уговорить Илью. И вот Илья, которого теперь посадили на самое лучшее место и начали угощать вином, говорит Владимиру, что он не пришел бы, конечно, если бы не Добрыня, его «брат названый»».2

Вот этого пророческого предупреждения, совершенно ясно высказанного в русском былинном эпосе, не поняла русская монархия, чем и обрекла себя на неминуемый крах.

Такова мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее.

Те образы и символы, которые приведены выше, отнюдь не являются, однако, вершиной народного творчества, пределом полета фантазии.

Далее Вышеславцев пишет, что полет фантазии русского народа всегда направлен в «иное царство», в «иное государство». Он оставляет далеко внизу все ежедневное, будничное, но также и все мечты о сытости, и все утопии жирного неба. Сказка смеется над ними, не сюда устремлен ее полет, не это ее лучший сон. «Иная страна» - бесконечно далекая манит героя русской сказки – Ивана Царевича. Но зачем же летит он туда? Он ищет невесту, «ненаглядную красоту», а по другим сказкам «Василису Премудрую». Вот лучшая мечта русской сказки. Об этой невесте говорится: «Когда она рассмеется, то будут розовые цветы, а когда заплачет – то жемчуг». Трудно найти, трудно похитить эту невесту, и вместе с тем это вопрос жизни и смерти.

Какова же его ненаглядная Василиса Премудрая? Она красота и мудрость запредельная, потусторонняя, но странным образом связанная с красотою сотворенного мира. Вся тварь ей повинуется: по ее мановению муравьи ползучие молотят несчетные скирды, пчелы летучие лепят церковь из воска, люди строят золотые мосты да великолепные дворцы. Она связна с душою природы, и она же учит людей, как строить жизнь, как творить красоту. Пока Царевич с нею, для него нет трудностей в жизни, Василиса Премудрая выручает его из всякой беды. Настоящая беда только одна: если он забудет свою невесту. Такова, судя по сказкам, главная и самая красивая, мечта русского народа.

ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О. Лосского).

Неоценимый вклад в изучение русского национального характера также внесла книга русского философа Н.О. Лосского «Характер русского народа». В своей книге Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих русскому национальному характеру.

Религиозность русского народа. Основной и наиболее глубокой чертой русского народа Лосский считает его религиозность и связанное с нею искание абсолютной правды…Русский человек, по его мнению, обладает чутким различием добра и зла; он зорко подмечает несовершенства всех наших поступков, нравов и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.

«Иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа… Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея – христианская идея; на первом плане в ней – любовь к страдающим, жалость, внимание к индивидуальной личности…».1

В связи с этим, христианство, как пишет Лосский, попало в России на благодатную почву: уже в Киевской Руси до монгольского ига оно было усвоено в своей подлинной сущности именно как религия любви. И следуя логике развития событий, религиозность русского народа, казалось бы, должна была выразиться в проповеди социального христианства, т.е. учения о том, что принципы христианства следует осуществлять не только в личных индивидуальных отношениях, но и в законодательстве и в организации общественных и государственных учреждений.

Однако, несмотря на то, что в XIX веке православное духовенство пыталось выступить в литературе с этой идеей, правительство систематически подавляло такие стремления и содействовало укреплению мысли, будто цель религиозной жизни, есть только забота о личном спасении души.

Но, несмотря на сознательное принижение значения Церкви, в России сохранялась все же в глубине и настоящая христианская Церковь в лице почитаемых народом подвижников, живших в тиши монастырей, и особенно в лице «старцев», к которым всегда приходили для поучения и утешения.

Весьма интересным представляется наблюдение Лосского о том, что у русских революционеров, ставших атеистами, место христианской религиозности заняло настроение, которое можно назвать формальной религиозностью – это страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на земле без Бога, на основе научного знания.

Способность русского народа к высшим формам опыта. Высокое развитие нравственного опыта Лосский видит в том, что все слои русского народа проявляют особый интерес к различению добра и зла и чутко различают примеси зла к добру.

К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и малознакомых людей друг с другом.

«…У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме). Пожалуй, именно эти свойства есть главный источникпризнания обаятельности русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими Россию…».2

Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни и основ бытия, превосходно изображено в русской литературе, в частности, в произведениях Толстова, Достоевского и др.

Чувство и воля. К числу первичных основных свойств русского народа, как считает Лосский, принадлежит могучая сила воли. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Естественно, чем выше ценность, тем более сильные чувства и энергичную активность вызывает она у людей, обладающих сильной волей. Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни, и еще большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.

В доказательство своей правоты Лосский приводит такой пример массового проявления русской страстности фанатической нетерпимости как история старообрядничества. Потрясающим проявлением религиозных страстей было самосожжение многих тысяч старообрядцев.

Русское революционное движение также, по мнению Лосского, изобилует примерами политической страстности и могучей силы воли…Несгибаемая воля и крайний фанатизм Ленина вместе с руководимыми им большевиками, создавшими тоталитарное государство в такой чрезмерной форме, какой не было, и даст Бог, не будет больше на земле.

Русский максимализм и экстремизм в его крайней форме выражен в стихотворении А.К. Толстого.

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,