Filosofa.net

Научная вера является и опорой в тяжелых условиях русской действительности, служит импульсом, направляющим вперед, среди самых невозможных внешних условий религиозная вера - это тоже идеология, без опоры на которую человек не может четко представить себе цели жизни, своего места в обществе.

Научная вера является в истории науки могущественным созидательным фактором, теснейшим образом генетически связанным с научным исканием и научным творчеством, в общем от них неотделимым. Она может быть сравниваема с религией лишь по форме своего психического проявления, но не по характеру лежащих в ее основе данных. Научная вера, к сожалению, мало обращала на себя внимание логической мысли, но ее роль в историческом процессе огромная.

Научная вера не только приводила к открытиям, она заставляла человека идти по пути научного творчества и научных исканий вопреки всяким внешним препятствиям, позволяла и позволяет человеку ставить цель и задачи научных исканий не только выше житейского блага, но и выше жизни.

В обществе без научной веры не может быть научного творчества и прочной научной работы. В России XVIII века элемент научной веры, как и можно было ждать, проявлялся сильно и глубоко. Уже в первой половине XVIII можно увидеть ее проявление не только в жизни таких ученых, как Ломоносов, пробивающихся к научному творчеству вопреки своему общественному положению, но и среди отдельных маленьких деятелей, положивших свою жизнь на научной работе. Целый ряд таких деятелей - крупных и малых - дала Великая Сибирская экспедиция, связанная с научным открытием Сибири. Достаточно вспомнить имена Беринга, Стеллера, Крашенинникова, Делиля де ля Кройера, Чирикова, мужа и жены Прончищевых. В течение всего века и века следующего мы на каждом шагу в жизни почти каждого научного работника встречаемся с научной верой, которая является опорой в тяжелых условиях русской действительности, служит импульсом, направляющим вперед, среди самых невозможных внешних условий, создателей творческой работы русского общества в области научных исканий.

Теоретическое исследование П. Вайнгартнера лежит в той плоскости, о которой говорит профессор В. А. Канке как об актуальном процессе согласования трех картин мира – религоозной, философской и научной.

Картина мира – это способ видения мира как целого, включая и человека в нем.

В средние века была развита концепция двух истин, согласно которой истины философии и теологии автономны, т.е. независимы друг от друга. Традиция этой концепции тянется вплот до нашех дней: утверждают независимость истин религии, философии и науки – у каждой из трех, мол своя область компетентности (и некомпетентности). Думается, рассматриваемая концепция не выдержала проверу временем. Между разлтчными картинами мира нет железобетонных стен. Поэтому отнюдь не случайно мы являемся свидетелями энергичных действий по согласованию различных картин мира. Так, церковь, как правило не только не ставит больше под сомнение данные науки и философии, но и стремится интегрировать их в религиозную картину мира. Сотворение мира Богом из ничего все чаще интегрируется с данными современной физики, в том числе по поводу Большого взрыва Вселенной. Иногда Божественным действиям придается всего лишь символический характер, тем самым опять же происходит примирение с логикой научных данных. С другой стороны, философия и наука стремятся преодолеть жесткую заданность границ религии. Например, вопрос о смысле бытия интересует философов и ученых, пожалуй, в не меньшей степени, чем теологов.

Единство религиозной и научной картин мира – это шаг к целостному пониманию человека. Все три картины мира обусловливают и дополняют друг друга. Несмотря на то что каждая из них внутренне многообразно расчленена, - так философская картина мира объединяет десятки направлений, научная картина мира складывается из многих наук, а религиозная картина мира оюъединяет десятки религий, - во всех трех есть смысловын стержневые детерминанты. Человечество, вынужденное действовать по законам диалога и соирудничества, скурпулезно складывает мозаику единой картины мира. В плане налаживания указанного диалога философы обладают уникальными возможностями.