Filosofa.net

Моя стратегия — убедить нас, что никуда не деться от того факта, что такой способ мышления лежит в самом сердце идей Дарвина, обобщить этот пункт для других отраслей науки, и, в заключение, привести высказывания некоторых мыслителей, считавших что таким путем можно рассуждать о науке вообще.

В письме к своему другу, Джозефу Гукеру Дарвин снова подчеркивает это положение. В 1844 году он пишет: “Я прочитал кучи книг по сельскому хозяйству и садоводству, не переставая собирать факты. Мне уже виден свет в конце тоннеля, и я вполне убежден (в противоречии с мим первоначальным мнением), что виды не являются неизменными (это похоже на признание в убийстве)” (Darwin, 1887, Vol. 2, p. 23).

“Я считаю,— продолжает он,— что все эти абсурдные взгляды возникли, насколько мне известно, в результате подхода к исследованию вопроса со стороны изменчивости при одомашнивании и при изучении всего, что про это известно” (Darwin, 1887, Vol. 2, pp. 29—30).

Мы знаем, что в случае селекционера домашних животных имеет место акт осознанного выбора. В другом месте Дарвин пишет: “…все мои наблюдения о способах изменчивости видов происходят от долговременного изучения работ агрономов и садоводов”. После двоеточия он продолжает, упоминая природу как агент отбора: “я уверен, что очень отчетливо представляю себе, какими средствами пользуется природа для изменения видов и приспособления их к удивительным и совершенно непредсказуемым условиям, воздействующим на каждое живое существо…” (Ibid.).

Альфред Рассел Уоллес, соавтор теории естественного отбора, в их первой совместной с Дарвином статье, где в 1858 году впервые в мире была опубликована их теория, отверг возможность сделать какие-либо выводы относительно естественных условий на основе изучения искусственного отбора. В связи с этим аналогия между человеком-селекционером и природой приобретает решающее значение. Он пишет: “Мы видим, что не может быть сделано никаких выводов в отношении постоянства видов в их природном состоянии на основании изучения их в одомашненном состоянии” (Wallace, 1891, p. 31). Действительно, он сожалел относительно использования Дарвином подобных выражений. Защищая все то, что он с почтительностью называл “дарвинизм”, Уоллес включил в статью раздел под названием “Метафоры м-ра Дарвина, ведущие к заблуждению” (p. 144).

Тем не менее, среди подходов Дарвина к естественному отбору, следует обратить внимание на термин, который, по словам Эванса, Дарвин начал употреблять по прочтении трактата человека по имени Юатт “Скот, его разведение, содержание и болезни” в марте 1840 года (Evans, p. 122). Другое ключевое понятие с тем же подтекстом — отбор (picking), впоследствии замененное в значительной степени словом “selection”[1] (p. 123).

Эванс считает, что изучение работ такого типа имело решающее значение в осмыслении Дарвином работы Мальтуса в 1838 году. После этого события, Дарвин пишет, например, следующее: “То, что одомашненные расы организмов возникли в точности так же, как и их дикие сородичи, но последние появились намного более совершенным путем и бесконечно медленнее, является замечательной частью моей теории” (Darwin, 1987, p. 416; Evans, p. 125). В другом месте он размышляет о борзых, скаковых лошадях и голубях: “В природе, наверное, должны быть аналогичные процессы, если она может их блестяще завершать” (Darwin, 1987, p. 430; Evans, p. 126).

Дарвин сделал карандашный набросок своих идей в 1842 году, в 1844 году он пишет еще один, более полный (Darwin and Wallace, 1958). Он всерьез беспокоился, что может умереть, не успев опубликовать свою теорию, он оставляет указания насчет этого случая. Несмотря на такую озабоченность, он так и не публикует теорию еще пятнадцать лет, да и после лишь в кратком изложении.

В 1844 году, через десять лет после написания очерка, легшего в основу его большой книги, так и не опубликованной при его жизни, названной “Естественный отбор” (Darwin, 1975). Первые две главы были посвящены изменчивости при одомашнивании — двести страниц, которые были завершены в октябре 1856 года. Затем он написал часть, посвященную естественному отбору, завершив ее в марте 1857-го. Он был поглощен работой, когда в середине июня 1858 года он получил письмо, в котором как гром среди ясного неба, прозвучала концепция Уоллеса, совпадавшая с его собственной, т.е. случилось независимое экстраординарное открытие эволюции посредством естественного отбора. Дарвин был совершенно потрясен этим совпадением. Чарльз Лайель предупреждал его, что Уоллес уже наступает ему на пятки, чем ускорил написание magnum opus Дарвина. Он писал Лайелю: “Я никогда не видел более поразительного совпадения; даже будь у Уоллеса были мои наброски, сделанные в 1842 году, он не мог бы написать лучше! Их можно даже написать как заглавия частей моей книги” (Darwin, 1887, Vol. 2, p. 116).

Самым объемным произведением Дарвина, написанным еще до того, как он обратился к “Происхождению человека”, то есть, даже до попыток применить эволюцию к человеку, было “Изменчивость животных и растений при одомашнивании” — два тома, 300 000 слов, опубликовано в 1868 году. Он больше не опубликовал ни одной главы “Естественного отбора”. Эванс заключает, что признание Дарвином действенности естественного отбора в отношении изменения организмов было практически полностью результатом его изучения селекции животных и растений. Очень просто, как это кажется сейчас, он сделал блестящий смелый шаг, а именно осознал, что может использовать факты и изучение селекции для понимания видов в природе. Сэр Уолтер Релей и другие делали подобные предположения ранее, но за столетия утвердилось мнение, что одомашненные виды, ничуть не похожи на дикие, будучи намного более изменчивыми в результате лучшего питания и ухода, и в случае их отсутствия могущие вернуться в дикое состояние (Evans, p. 133).

Сейчас я бы хотел дать почувствовать его язык, сначала из 6 главы большой книги, посвященной естественному отбору, где часто упоминаются одомашненные животные. На первой странице он пишет: “если подумать о бесчисленных вариациях структуры немногих домашних животных и растений, то можно сказать, что человек экспериментировал с одомашниванием…” (Darwin, 1975, p. 214; Evans, p. 137). Он иллюстрирует это множеством примеров и затем обращается к природе. Обратите внимание на используемые им глаголы, наречия и прилагательные. Он пишет: “Взгляните, как по-разному действует Природа!… Она не просто заботится о внешности, можно сказать, она пристально выверяет каждый глаз, нерв, сосуд, мышцу; каждую повадку, инстинкт, черту сложения, — всю организацию. Нет никакого каприза или предвзятости: хорошее будет сохранено, а плохое быстро уничтожено… Природа не начинает с каких-то полумонстров и бесполезных форм… Природа щедра на время и может действовать на тысячах поколений: она также щедра и на формы жизни… Можем ли мы после этого удивляться, что природные создания несут печать большего совершенства, чем созданные искусственным отбором человека” (Darwin, 1975, pp. 224—225; Evans, p. 137).

Во введении к “Происхождению…” он пишет: “В начале моих наблюдений мне казалось вероятным, что тщательное изучение одомашненных животных и культурных растений даст лучший шанс решить эту запутанную проблему. Я не разочаровался, так как неизменно находил, что в этом и в других сложных случаях, несмотря на все свое несовершенство, может дать лучшую и надежную разгадку. Быть может, я рискую, преждевременно высказывая мое убеждение в высокой ценности подобных исследований, тем более что они очень часто пренебрегались натуралистами” (Darwin, 1967, p. 4).

В набросках 1842 года он пишет (этот стиль во многом перешел в заметки 1844 года и в “Происхождение…”): “каждая часть животного и растения подвергалась изменчивости…, бесконечно более предусмотрительной…” (Darwin and Wallace, 1858, p. 44). Итак, начав с человека-селекционера, садовода, голубевода, он продолжает: “…бесконечно более предусмотрительной, чем человек (не являющийся всеведающим создателем), на протяжении тысяч и тысяч лет отбиравший все формы, несущие определенные черты изменчивости ([или бывший источником критериев отбора][2]), например, в результате отбора более длинноногих и стройных собак для успешной охоты на зайцев появилась порода грэйхаунд [далее Дарвин пользуется тайнописью]… Увидев все разнообразие садовых растений, появившееся в результате нескольких лет безрассудных, слепых действий человека, кто может отказать в могуществе Создателю, действующему в течение тысячелетий как провидением своим, так и посредством других методов” (pp. 45-46).