Filosofa.net

Как соотносятся между собой причина и следствие во вре­мени? Существуют три типа временной направленности при­чинно-следственных связей[3]:

1) детерминация прошлым. Такая детерминация по существу является всеобщей, ибо отражает объективную закономерность, согласно которой причина в конечном счете всегда предшеству­ет следствию. Эту закономерность очень тонко подметил Лейб­ниц, давший следующее определение причины: "Причина есть то, что заставляет какую-нибудь вещь начать существовать"[4];

2) детерминация настоящим. Познавая природу, общество, собственное мышление, мы неизменно обнаруживаем, что многие вещи, будучи детерминированными прошлым, находят­ся и в детерминирующем взаимодействии с вещами, сосущест­вующими одновременно с ними. Не случайно представление об одновременной детерминирующей связи мы встречаем в разных областях знания — физике, химии (при анализе равновесных процессов), в биологии (при рассмотрении гомеостазиса) и т.д. Детерминированность настоящим имеет прямое отношение и к тем парным категориям диалектики, между которыми существу­ет причинно-следственная связь. Как известно, форма любого явления находится под определяющим воздействием содержа­ния, но это отнюдь не означает, что содержание предшествует форме вообще и в своей первоначальной точке может быть бесформенно;

3) детерминация будущим. Такая детерминация, как подчер­кивается в ряде исследований, хотя и занимает более ограни­ченное по сравнению с рассмотренными выше типами место сре­ди детерминирующих факторов, вместе с тем играет заметную роль. К тому же надо учитывать всю относительность термина "детерминация будущим": будущие события еще отсутствуют, об их реальности можно говорить только в том смысле, что они с не­обходимостью наличествуют в качестве тенденций в настоящем (и наличествовали в прошлом). И все же роль этого вида детермина­ции весьма существенна. Обратимся к двум примерам, связанным с сюжетами, о которых уже шла речь,

Детерминация будущим лежит в основе объяснения откры­того академиком П.К. Анохиным опережающего отражения действительности живыми организмами. Смысл такого опере­жения, как подчеркивалось в главе, посвященной сознанию, в способности живого реагировать не только на предметы, кото­рые сейчас непосредственно воздействуют на него, но и на из­менения, вроде бы безразличные для него в данный момент, но в действительности являющиеся сигналами о вероятных буду­щих воздействиях. Причина здесь как бы действует из будущего.

Другой пример связан с причинами перехода от рабовладе­ния к новой, феодальной, общественно-экономической форма­ции. Попытки объяснить этот переход предшествующей ему технической революцией или, по крайней мере, новым техниче­ским уровнем производства оказались неудачными. Положение проясняется только при учете двух обстоятельств. Во-первых, производительные силы общества включают в себя не только технику, но и человека, причем в качестве главной производи­тельной силы, и во-вторых, в понятие "ступень развития произ­водительных сил" наряду с характером и уровнем, как мы виде­ли, входят также и потребности их развития. Переход к феода­лизму стал необходимостью, потому что раб как производитель материальных благ уже не отвечал потребностям развития про­изводительных сил. Таким образом, в данной исторической си­туации принципиальное изменение статуса работника являлось первейшей предпосылкой качественного изменения техниче­ского уровня производства, а не наоборот. Причина здесь дей­ствовала из будущего.

Детерминация будущим имеет прямое отношение ко всей человеческой деятельности, если вспомнить ту известную нам цепочку деятельности, которая начинается потребностями ин­дивида и общества и обязательно включает в себя цель. В ари­стотелевской классификации причин цель выступает как конеч­ная причина (causa finalis)[5]: все, что мы делаем осознанно, мы делаем в силу (а значит — по причине) своей целевой установ­ки.

В последнее время делаются попытки представлять цель более широко, в кибернетическом, обобщенном виде. И тогда цель предстает перед нами как некоторое конечное состояние, к которому стремится система. Разумеется, в такой постановке вопроса много дискуссионного, но содержится и рациональное зерно. Основоположник системного подхода Людвиг Берталанфи называл живые системы "эквифинальными" именно в связи с их способностью достигать одинакового результата, в извест­ном смысле, независимо от начальных условий.

3. Непричинные виды детерминации

Беспричинных явлений не существует. Но это не означает, что все связи между явлениями в окружающем мире относятся к причинно-следственным. Как подчеркивалось выше, каузаль­ность — самый существенный и всеобщий, но отнюдь не един­ственный тип детерминации. Наряду с каузальностью (и в отно­сительном единстве с нею) обнаруживаются и такие весьма зна­чимые типы детерминации, как функциональная связь, корре­лятивная связь, связь состояний.

Рассмотрение указанных типов детерминации характерно лишь для постклассической науки и постклассической филосо­фии. Понятно почему: ведь в классической науке (и соответст­венно в философии) господствовал лапласовский детерминизм с его абсолютизацией динамической однозначной причины.

3.1. Функциональная связь

Большой заслугой постклассической науки и философии является, в частности, их пристальное внимание к функционально­му типу детерминации. При этом функциональная связь понимается как такое отношение между объек­тами, при котором изменения каждого из них сопутствуют друг другу. Именно "сопутствуют", а не "причиняются" друг другу. Как правило, объекты, находящиеся между собой в функцио­нальном взаимодействии, связаны генетически (каузально) лишь в том смысле, что являются производными одного и того же основания. В самой же функциональной связи объектов от­сутствуют главные признаки причинно-следственной связи — производительность (объекты не производят друг друга), ассиметричность во времени (они сосуществуют, одно из них не предшествует другому), необратимость.

Разницу между каузальной и функциональной связью по­пытаемся проиллюстрировать на таком примере. Некоторые философские школы, желая объяснить трагедии двадцатого века (две мировые войны, кровопролитные революции), связывают их с выходом в конце XIX, и особенно в двадцатом веке, на авансцену истории радикально настроенных, но недостаточно культурных народных масс. Спору нет, выход масс в сферу ак­тивного исторического творчества сопровождается значитель­ными и долгосрочными социокультурными издержками, хотя в целом и представляет собой явление прогрессивное. Но нельзя рассматривать активную деятельность масс как причину указан­ных трагедий: сам этот выход масс на авансцену истории был следствием неприемлемого для них антигуманного хода общест­венного развития. Следовательно, между этими трагедиями и невиданной доселе активностью масс связь не причинно-следственная, а функциональная.

3.2. Коррелятивная связь

Во многих отношениях с функциональной связью сходна коррелятивная связь — вза­имная зависимость явлений, обнаруживаю­щаяся в их соотнесенности, в их соответ­ствии друг другу. Так же как и функциональные, коррелятивные связи суть связи сосуществования, одновременности; так же как и функциональные, они, не будучи причинно-следственными, в то же время предполагают "впереди себя" какую-то общую при­чину, приводящую к такой соотнесенности, соответствию. Но если функциональная связь обычно бывает более или менее прозрачной, и ее основание выявляется без особых трудностей, то при коррелятивных связях такое "прояснение" осложняется наличием между соотнесенными явлениями целого ряда проме­жуточных, опосредующих факторов. Так, уже давно было заме­чено, что совершенно белые кошки с голубыми глазами всегда или почти всегда оказываются глухими, но объяснить подобную соотнесенность стало возможным только сегодня, исходя из за­конов генетики.