Реклама
Книги по философии
Фрэнсис Бэкон
Великое восстановление наук. Разделение наук
(страница 55)
Мы считаем, что к грамматике относится также все то, что в какой-то мере касается слова, т. е. звук, метрика, размер, ударение. Правда, то, что служит первоисточником отдельных букв (т. е. то, какие именно артикуляции языка, рта, губ, горла образуют звук соответствующей буквы), не относится к грамматике, а является частью учения о звуках, которая должна рассматриваться в разделе о чувственных восприятиях и о чувственно воспринимаемом. Собственно же грамматический звук, о котором мы говорим здесь, имеет отношение лишь к благозвучию и неблагозвучию. Законы последних являются чем-то общим для всех. Ведь нет ни одного языка, который бы не стремился в какой-то мере избежать сочетаний нескольких согласных. Существуют и другие проявления законов благозвучия и неблагозвучия, но при этом различные явления для слуха одних народов оказываются приятными, для других -- неприятными. Греческий язык изобилует дифтонгами, в латинском их значительно меньше. Испанский язык не любит узкие звуки и немедленно обращает их в средние. Языки, восходящие к готскому, тяготеют к придыхательным. Можно привести много аналогичных примеров, но этого, пожалуй, уже более чем достаточно.
Ритмика слов предоставила нам широкие поприще для искусства, а именно для поэзии, имея при этом в виду не ее содержание (об этом говорилось выше), а стиль и форму слов, т. е. стихосложение. Наука, рассматривающая этот вопрос, еще очень слаба, зато само искусство изобилует бесконечным числом великих примеров. Эта наука (которую грамматики называют просодией), однако, не должна была бы ограничиваться только изучением различных жанров стихотворных произведений и их размеров. Она должна включить в себя и теорию того, какой стихотворный жанр лучше всего соответствует определенному содержанию или предмету. Древние поэты писали героическим стихом эпические поэмы и энкомии, элегическим -- грустные произведения, лирическим -- оды и гимны, ямбом -- инвективы ^ Да и новые поэты, пишущие на своих родных языках, не отказываются от этой практики. Здесь, однако, следует упрекнуть некоторых слишком пылких любителей древности за то, что они пытаются применить к новым языкам античные размеры (гекзаметр, элегический дистих, сапфическая строфа и т. д.), которые не приемлет система самих этих языков и которые абсолютно чужды слуху этих народов. В делах такого рода на первое место нужно ставить суждение, выносимое чувством, а не правила искусства. Как сказал поэт:
...мне бы хотелось
Трапезу чтобы хвалил гость, а не повара '".
Это уже не искусство, а злоупотребление искусством, ибо оно не столько совершенствует природу, сколько искажает ее. Ну а что касается поэзии (будем ли мы говорить о сюжетах или о размерах), то она (как мы уже сказали выше) подобна пышной траве, никем не сеянной, растущей благодаря силе самой земли. Поэтому она пробивается повсюду и захватывает огромные пространства, так что совершенно излишне беспокоиться о ее недостатках. Итак, оставим вообще заботу о ней. Что же касается ударения, то нет никакой необходимости упоминать о столь незначительном вопросе; разве только кому-нибудь вдруг покажется достойным упоминания тот факт, что в науке тщательно исследовано ударение в словах, но совсем не изучалось ударение в целом предложении. Однако почти всему человеческому роду свойственно понижать голос в конце периода и повышать его в вопросительной фразе и немало других вещей в том же роде. Впрочем, о той части грамматики, которая изучает устную речь, сказано достаточно.
Что же касается письма, то оно осуществляется либо с помощью обычного алфавита, принятого повсеместно, либо с помощью особого, тайного алфавита, известного лишь немногим; такой алфавит называется шифром. Даже обычная орфография породила среди нас вопросы и споры о том, нужно ли писать слова так, как они произносятся, или же так, как это принято в настоящее время. На мой взгляд, такая возможная орфография (т. е. написание слов, отражающее их произношение) совершенно бессмысленна и бесполезна. Ведь и само произношение все время изменяется и не остается постоянным, и, кроме того, при таком написании становятся совершенно неясными производные слова, особенно заимствованные из иностранных языков. Наконец, если традиционное написание ни в коей мере не мешало установившемуся произношению, а оставляло для него полный простор, то зачем вообще нужны эти новации?
Итак, обратимся к шифрам. Существует довольно много видов шифра: простые шифры, шифры, смешанные со знаками, ничего не обозначающими, шифры, изображающие по две буквы в одном знаке, шифры круговые, шифры с ключом, шифры словесные и т. д. Шифры должны обладать тремя достоинствами: они должны быть удобными, не требующими многих усилий для их написания; они должны быть надежны и ни в коем случае не быть доступны дешифровке и, наконец, если это возможно, они не должны вызывать подозрения. Ведь если письма попадут в руки тех, кто обладает властью над тем, кто пишет это письмо, или над тем, кому оно адресовано, то, несмотря на надежность шифра и невозможность его прочесть, может начаться расследование соответствующего дела, если только шифр не будет таким, что не вызовет никакого подозрения или же ничего не даст при его исследовании. Ну а если уж мы заговорили о том, как избежать подозрения и сделать попытку обнаружить шифр безрезультатной, то для этой цели оказывается вполне достаточным одно новое и весьма полезное средство; а поскольку мы им располагаем, то зачем относить его к числу тех искусств, которые должны быть созданы, если проще его сразу же изложить здесь? Это средство сводится к следующему. Нужно иметь два алфавита: один -- состоящий из обычных букв, другой -- из букв, не имеющих никакого значения, и отправить одно в другом сразу два письма: одно -- содержащее секретные сведения, другое -- имеющее достаточно правдоподобное для пишущего содержание, которое, однако, не должно навлечь на него никакой опасности. И если вдруг начнут строго допрашивать о шифре, то нужно дать алфавит, состоящий из ничего не значащих букв, вместо алфавита из настоящих букв и алфавит, состоящий из настоящих букв, вместо алфавита из букв, не имеющих значения. Таким образом, следователь сможет прочитать внешнее письмо и, найдя его вполне правдоподобным, ничего не заподозрит о существовании внутреннего письма. Но чтобы помочь избежать вообще всякого подозрения, мы приведем еще одно средство, изобретенное нами еще в ранней юности, в бытность нашу в Париже; даже сейчас, как нам кажется, это изобретение не потеряло своего значения и не заслуживает забвения. Ибо оно представляет собой высшую ступень совершенства шифра, давая возможность выражать все через все (omnia per omnia). Единственным условием при этом оказывается то, что внутреннее письмо должно быть в пять раз меньше внешнего; никаких других условий или ограничений не существует. Вот как это происходит. Прежде всего все буквы алфавита выражаются только двумя буквами путем их перестановки. Перестановки из двух букв по пяти дадут нам тридцать два различных сочетания, что более чем достаточно для замещения двадцати четырех букв, из которых состоит наш алфавит. Вот пример такого алфавита:
A.
aaaaa.
В.
aaaab.
С.
aaaba.
D.
anabb.
E.
aabaa.
F.
aabab.
G.
aabba.
Н.
aabbb.
I.
abaaa.
K.
abaab.
L.
ababa
M.
ababb.
N.
abbaa.
O.
abbab.
P.
abbba.
Q.
abbbb.
R.
baaaa.
S.
baaab.
T.
baaba.
V.
baabb.
W.
babaa.
X.
babab.
Y.
babba.
Z.
babbb.
Между прочим, это изобретение приводит нас к чрезвычайно важным выводам. Ведь из него вытекает способ, благодаря которому с помощью любых объектов, доступных зрению или слуху, мы можем выражать и передавать на любое расстояние наши мысли, если только эти объекты способны выражать хотя бы два различия ". Такими средствами могут быть: звук колоколов или рога, пламя, звуки пушечных выстрелов и т. п. Но возвратимся к нашему изложению. Когда вы приметесь писать, то внутреннее письмо следует написать с помощью такого двухбуквенного алфавита. Допустим, что внутреннее письмо будет следующего содержания:
FUGE -- беги
Вот пример такого написания:
F
U
G
Е
aabab.
baabb.
ааbbа.
aabaa.
Здесь нужно иметь наготове другой, двойной, алфавит, состоящий из букв обычного алфавита, как заглавных, так и строчных, изображенных двумя произвольно выбранными шрифтами (которые каждый может выбрать по своему усмотрению).
Пример двойного алфавита:
abab
abab
abab
abab
AAaa
BBbb
CCcc
DDdd
abab
abab
abab
abab
EEee
FFff
GGgg
HHhh
abab
abab
abab
abab
IIii
KKkk
LLll
MMmm
abab
abab
abab
abab
NNnn
OOoo
PPpp
QQqq
abab
abab
