Реклама
Книги по философии
Сатпрем
Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания
(страница 9)
Действительно, когда останавливается машина ума, человек делает разного рода открытия и, прежде всего, он понимает, что если способность думать - это замечательный дар, то способность не думать2 - дар гораздо более великий. Пусть ищущий попытается не думать хотя бы в течение нескольких минут - он быстро увидит, с чем имеет дело! Он поймет, что живет в невидимом хаосе, в изматывающем непрестанном вихре, заполненном исключительно его мыслями, его ощущениями, побуждениями и реакциями - "я", всегда "я" - гном-переросток, который во все вмешивается, все затемняет, видит и слышит только себя, знает только себя (если вообще знает!), гном, чьи неизменные темы создают иллюзию новизны лишь благодаря тому, что они постоянно сменяют друг друга. В определенном смысле мы есть не что иное, как сложный сгусток ментальных, нервных и физических привычек, удерживаемых вместе несколькими управляющими идеями, желаниями и ассоциациями - амальгама из многих самоповторяющихся сил и нескольких основных вибраций. 3 К восемнадцати годам мы как будто сформировались, сформировались наши главные вибрации. А затем вокруг этой первичной структуры все более плотными слоями, слоями все более изысканными и утонченными непрестанно наращивается одно и то же - то, что имеет тысячу лиц и что мы называем культурой или нашим "я". В действительности мы заключены в какую-то конструкцию - она может быть совершенно непроницаемой, без малейшего отверстия, или изящной, как минарет, но так или иначе мы замурованы - в гранитной ли оболочке или в стеклянной статуе. Мы без конца повторяем самих себя, жужжим всегда одно и то же. Первая задача йоги - это научиться свободно дышать. И разрушить, конечно, эту ментальную завесу, которая пропускает лишь один вид вибраций, раскрыть, наконец, многоцветную бесконечность вибраций, увидеть мир и людей такими, каковы они есть в действительности, и найти внутри себя другое "я", которое невозможно оценить на ментальном уровне.
Когда мы сидим с закрытыми глазами с тем, чтобы установить молчание ума, вначале мы оказываемся затопленными потоком мыслей. Они появляются отовсюду, подобно испуганным или даже агрессивным крысам. Есть только один путь как их утихомирить: пытаться делать это вновь и вновь, терпеливо и настойчиво, а главное - не допускать ошибки: не бороться с умом ментально - необходимо сконцентрироваться на другом. У всех у нас над умом или глубоко внутри есть стремление - то самое, что привело нас на путь, некий пароль, который имеет для нас особое значение. Если мы придерживаемся этого стремления, то работать становится легче, из отрицательной работа превращается в положительную, и чем больше мы повторяем наш пароль, тем более действенным он становится. Можно также использовать образ, например, безбрежный океан, гладкую поверхность без зыби, на которой мы лежим, по которой мы плывем, становясь этой спокойной беспредельностью. Так мы учимся не только успокоению ума, но и расширению сознания. На самом деле, каждый должен найти свой путь, и чем меньше напряжения вкладывается в эти поиски, тем быстрее придет успех: Бывает, человек начинает тот или иной процесс, стремясь достичь цели, которая обычно требует длительной работы, и при этом происходит, даже вначале, некое стремительное вмешательство, или же на него нисходит Безмолвие, что производит результаты, несоизмеримые с теми средствами, которыми он пользовался вначале. Он начинает практику некого метода, но работу принимает на себя Милость свыше, нисходящая от Того, к чему стремятся, - или же, это другой случай, она свершается внезапным вторжением бесконечности Духа. Именно таким путем я сам пришел к абсолютному безмолвию ума, о котором не мог иметь представления прежде, чем получил реальное переживание.4 Действительно, это чрезвычайно важный момент. Ведь можно подумать, что все эти красивые и интересные йогические переживания находятся далеко за пределами обычных человеческих возможностей: куда уж таким, как мы, достичь этого. Наша ошибка заключается в том, что по нашему нынешнему "я" мы судим о возможностях другого "я". При этом в ходе йоги автоматически, вследствие одного лишь факта, что человек встал на путь, пробуждается целый ряд скрытых способностей и невидимых сил, которые во всех отношениях превосходят возможности нашего внешнего существа и могут делать за нас то, чего при обычных условиях мы делать не можем: Нужно расчистить проход между внешним разумом и чем-то во внутреннем существе, ... ибо они (йогическое сознание и его силы) уже находятся внутри вас, 5 и лучший способ "очищения" этого прохода - заставить замолчать ум. Мы не знаем, кто мы есть, и еще меньше знаем о том, на что мы способны.
Но одни медитации не являются подлинным решением проблемы (хотя вначале они могут быть необходимы для того, чтобы сообщить нам начальный импульс), потому что даже если мы достигаем относительного безмолвия ума, мы теряем его сразу же за порогом нашего убежища, попадая в привычную суету, подвергаясь привычным разделениям на внутреннее и внешнее, на жизнь внутреннюю и жизнь мирскую. Нам нужна жизнь во всей ее полноте, мы хотим жить в истине нашего существа каждый день, каждую минуту, а не только по праздникам или в уединении. И достичь этого блаженными медитациями в идиллической обстановке просто невозможно. В нашем духовном уединении мы можем закостенеть и обнаружить позднее, что нам трудно во всей полноте излить себя вовне и применить к жизни наши достижения, относящиеся к высшей Природе. Когда мы обратимся к внешнему, чтобы присоединить и это царство к нашим внутренним завоеваниям, окажется, что мы слишком привыкли к чисто субъективной деятельности, которая на материальном плане неэффективна. Преобразовать внешнюю жизнь и тело будет чрезвычайно трудно. Или же мы обнаружим, что наши действия не соответствуют внутреннему свету; они продолжают следовать привычными ложными путями и подчиняться старым несовершенным влияниям; Истина внутри нас по-прежнему отделена болезненным разрывом от невежественного механизма нашей внешней природы. ... Все происходит так, как если бы мы жили в другом мире, мире более широком и более тонком, не имея никакого не только божественного воздействия, но и никакого иного, даже самого малого, влияния на материальное и земное существование6. Поэтому единственное решение - практиковать успокоение ума там, где это кажется труднее всего: на улице, в метро, за работой - везде. Вместо того, чтобы проходить четыре раза в день по бульвару Сен-Мишель, вечно спеша, как будто за нами кто-то гонится, мы можем идти, сознавая все внутри и вовне, как и подобает ищущему. Вместо того, чтобы жить от случая к случаю, рассеянными во множестве мыслей, которые не только не приносят никакого удовольствия, но и выматывают, как испорченная пластинка, мы можем собрать разбегающиеся нити нашего сознания и работать - работать над собой - каждую минуту. И тогда жизнь становится удивительно увлекательной, потому что малейшее обстоятельство становится возможностью для победы - мы сосредоточены, мы куда-то идем вместо того, чтобы идти в никуда.
Ибо йога - это не способ действия, но способ существования.
Итак, мы заняты поисками иной страны. Но нам следует знать о том, что между той страной, которую мы покидаем, и той, которой мы еще не достигли, лежит ничейная земля, прохождение через которую может доставить множество неприятностей. Это период испытания, продолжительность которого зависит от нашей собственной решимости. Но, как известно, история духовного восхождения человека с незапамятных времен - от восточных, египетских или орфических инициаций и до поисков чаши Грааля - всегда сопровождалась испытаниями. Может быть, эти испытания и поражали воображение своей необычностью и таинственностью, но, в конце концов, что особенного в том, чтобы заключить себя в саркофаг под звуки флейт или отметить у погребального костра собственные похороны? Сегодня ритуалы с саркофагами стали публичными, а жизнь некоторых людей подобна похоронам. Поэтому имеет смысл применить некие усилия, чтобы выбраться из всего этого. А, кроме того, если вглядеться пристальнее в окружающее, то и терять-то нам почти нечего.
Основная трудность переходного периода - это внутренняя пустота. После того, как мы долго жили в ментальном возбуждении, мы вдруг начинаем чувствовать себя так, как чувствует себя выздоравливающий после серьезной болезни - немного растерянными, со странным шумом в голове; мир кажется нам ужасно шумным и утомительным. Мы становимся чрезвычайно чувствительными - создается такое впечатление, будто мы ударяемся обо все на свете: о серых и агрессивных людей, о тяжелые предметы, об отвратительные события; весь мир представляется нам сплошным абсурдом. Это верный признак начала погружения вовнутрь. Однако если мы пытаемся с помощью медитации сознательно нисходить внутрь себя, то находим там все ту же пустоту - что-то вроде темного колодца или аморфного безразличия; если мы настойчиво продолжаем наше нисхождение, то можем даже погрузиться в сон - на две секунды, десять секунд, две минуты, иногда больше; на самом деле, это не обычный сон: мы лишь переходим в другое сознание, но пока еще нет связи между ним и нашим обычным сознанием и кажется, что мы выходим из него не более просвещенными, чем вошли. Такое состояние, характерное для переходного периода, может привести к своего рода нигилизму, довольно нелепому: нет ничего вовне, но и внутри - тоже ничего. И по ту, и по эту сторону - ничто. И именно здесь мы должны быть очень осторожны, чтобы после того, как мы разрушили наши внешние ментальные построения, не стать пленниками иной конструкции, обладающей ложной глубиной и несущей в себе абсурдность, иллюзорность, скептицизм, даже какую-то мятежность. Мы должны идти дальше. Раз мы взялись за йогу, нам нужно идти до конца - неважно, до какого именно - ибо если мы потеряем нить, то можем уже не найти ее никогда. И это, действительно, испытание. Просто ищущий должен понять, что он рождается к другой жизни, и его новые глаза, новые органы чувств еще не сформировались; он подобен новорожденному, только что явившемуся на свет. На самом деле, это не умаление сознания, но переход к другому сознанию: Чашу нужно вычистить и опустошить для того, чтобы божественный напиток мог наполнить ее7. Единственным средством, к которому мы можем обратиться в данных обстоятельствах - это держаться нашего стремления, позволить ему расти и расти именно потому, что мы ощущаем ужасную недостаточность всего вокруг, расти подобно огню, в который мы кидаем все наши старые одежды, нашу старую жизнь, наши старые идеи, наши чувства; просто мы должны иметь непоколебимую веру в то, что за этим переходом откроется дверь. И вера наша не безрассудна, это не глупость доверчивости, но предчувствие - что-то, что знает раньше, чем мы, видит раньше нас и посылает свое видение и знание на поверхность как стремление, искание, необъяснимую веру. Вера, - говорит Шри Ауробиндо, - это интуиция, которая не только ожидает опыта, подтверждающего ее, но и ведет к опыту8.
