Filosofa.net

Принято различать два основных вида социального контроля — формальный и неформальный. Формальный контроль осуществляется специально выделенными для этой цели официальными "субъектами власти: юридический, идеологический, профессиональный контроль. Неформальный контроль воплощается в неписанных системах оценок и реакций, связанных с общест­венным мнением, традициями, привычками, обычаями и т.п.: моральный контроль, национально-этнический контроль, семейно-родовой контроль.

Эти шесть основных форм социального контроля в своей совокупности охватывают фактически все виды и уровни жизнедеятельности любого человека и любой социальной группы. В связи с этим возникает ряд актуальных вопросов. Защищает или угнетает индивида система социального контроля? Является ли система ограничений тормозом или, наоборот, условием развития личности? Кто именно должен взять и берёт на себя ответственность ре­шать, что "можно" и что "нельзя" в обществе? Вправе ли индивид пересту­пать границы норм контроля, пренебрегать ими, пусть даже во имя возвы­шенных и прогрессивных с его точки зрения устремлений? Наконец, не должна ли претерпеть существенные изменения сама концепция социального контроля в конце XX в. под давлением бурных социально-политических процессов и связанных с ними подвижек в общественном сознании?

Контроль как условие развития

Ограничивающая, сковывающая функция социального контроля очевидна. Анархизм является крайней формой протеста против неё. Его идеи утопичны, но сам факт упорного существования этого течения следует воспринимать как постоянное напоминание и предупреждение институтам власти, пре­жде всего государству, о том, что их стремление к диктату над личностью должно знать разумную меру, выход за границы которой чреват социальными взрывами.

В истории немало учений, исходящих из установки, в основе которой держит доктрина об изначальной порочности человеческой натуры. Однако эта доктрина вызывает сомнения. Из неё вытекает "полицейское" понимание со­циального контроля как системы норм, враждебных индивиду, а каждый гра­жданин воспринимается как субъект, постоянно нацеленный на конфронта­цию с обществом, на желание досадить и навредить ему, вырваться из-под его цензуры.

Социальный контроль должен быть понят не просто как система запре­тов и ограничений, не как "оковы" на теле личности, а как одно из фундамен­тальных условий её действительной свободы, её самореализации. Разумные ограничения позволяют человеку чувствовать себя увереннее, ведь они в рав­ной степени распространяются и на других людей; если нечто нельзя делать мне, то это нельзя делать и другим, следовательно, действия членов общества становятся в значительной мере предсказуемыми, а сами ограничения выпол­няют функцию защиты от произвола и неожиданных разрушительных актов.

Однако эту свою функцию социальный контроль выполняет лишь в том случае, если сам он не становится произволом, если он достаточно динами­чен, оставляет человеку достаточное число степеней свободы, если механиз­мы осуществления контроля таковы, что они сами1 способны изменяться под давлением жизни. Образно говоря, разумный социальным контроль — это не только поддержание курса корабля, но и основа для изменения курса, когда это диктуется необходимостью. Большинство ошибок управления делами общества возникает как раз из-за того, что социальный контроль рассматри­вается только как средство минимизации отклонений от однажды установ­ленного порядка, а не как способ внесения корректив в цели, планы и нормы общественной жизни.

Гражданин и власть

Но как добиться такого не статичного контроля, как осуществить это практически? Ясно, что это возможно только в том случае, когда внутри структуры социального контроля существуют механизмы воздействия на институты власти, доста­точно мощные, чтобы не позволять им превращаться в жёсткую, закостене­лую запретительную систему. Очевидно, речь идёт о механизмах демократии. Но не совсем ясно, на каком именно фундаментальном принципе может и должен развиваться демократический процесс, и какое положение человека в структуре социального контроля может считаться не только приемлемым, но в известной степени "идеальным". Социальный контроль трактуется иногда как однонаправленное действие со стороны институтов власти по отношению к личности. Однако демократический общественный строй, правовое граж­данское общество могут быть таковыми лишь тогда, когда механизм контроля институтов власти над человеком уравновешен не менее развитым и дейст­венным механизмом контроля каждой отдельной личности над институтами власти.

Чрезмерный контроль власти над человеком, как известно, ведёт к то­талитаризму и диктатуре. Слабость же контроля, напротив, порождает воз­можность социального и экономического хаоса, в атмосфере которого наибо­лее вольготно чувствуют себя всевозможные антисоциальные элементы. Та­кая опасность обычно подстерегает общество в эпоху серьёзных перемен и переходных периодов между более или менее стабильными состояниями, ко­гда институты власти по тем или иным причинам временно утрачивают авто­ритет и действенность. Смысл происходящих сейчас в бывшем СССР преоб­разований заключается в переходе от жестко однонаправленного формально­го контроля, в условиях которого самореализация личности была очевидно подавлена, к уравновешенному контролю, то есть к такому общественному устройству, в котором личность выступает не как средство, придаток госу­дарства, а как социальная единица, равная государству. То есть единица, ко­торая в неменьшей степени обладает правом социального контроля по отно­шению к институтам власти, в силу чего для последних также должно суще­ствовать "пространство наказания", если субъекты власти так или иначе ущемляют права человека.

Двунаправленность контроля

Идея равенства личности и государства посте­пенно формируется и укрепляется в нашем об­щественном сознании, хотя многие десятилетия даже сама постановка вопроса в этом плане была просто невозможной. Незначительность, ничтожность индивида перед пар­тийным и государственным аппаратом насаждалась и молчаливо признава­лась как нечто изначально данное, а противоположная точка зрения не могла быть воспринята иначе, как абсурдная. Но именно эта идея равенства в наше время является тем фундаментальным принципом, на котором только и может реализоваться демократический процесс. Всякая демократия, в недрах кото­рой личность так или иначе не равна государству, прежде всего юридически, остаётся демократией лишь на словах, а не на деле.

Что же касается социального контроля, то концептуальное его измене­ние в конце XX в. заключается в том, что из однонаправленного процесса он превращается в двунаправленный: нормы и ограничения не только по отно­шению к личности, но также не менее сильные нормы и ограничения по от­ношению к институтам власти со стороны личности; не традиционная кон­фронтация, имеющая многовековую историю, а взаимоуважительное парт­нерство индивида и государства.

Эта идея пробивает себе дорогу, как показывает практика, с огромным трудом. И дело здесь не только в многолетнем господстве командно­административной системы в "социалистическом лагере", которая последова­тельно и целенаправленно насаждала взгляд на человека как на довольно де­шевый материал для осуществления грандиозного социального эксперимента. Дело и в определённых исторических традициях, определённой "восточной" психологии, согласно которой всегда находится нечто неизмеримо более вы­сокое, чем индивид с его частными устремлениями и интересами. Нельзя сказать, что "западной" системе мышления не было свойственно принижение личности перед институтами власти. Напротив, это длилось веками. Но про­цесс изменения статуса человека в демократическом направлении начался там гораздо раньше. Развитие свободного частного предпринимательства и кон­куренции толкало к развитию политических свобод. Это, в свою очередь, привело к тому, что личность в Европе всё более становилась противовесом институтам власти. Формирование демократии происходило в первую оче­редь, и это важно подчеркнуть, не в силу "благородства" тех или иных поли­тических лидеров, и даже не потому, что люди якобы осознавали преимуще­ства демократического устройства, а по объективной причине, суть которой можно выразить в общем-то просто. Человеком, имеющим собственное дело, то есть частным предпринимателем, равно как и человеком, свободно располагающим своими физическими и интеллектуальными силами в качестве соб­ственности в системе рыночных отношений, невозможно безраздельно ко­мандовать. Безусловно, независимость такого человека не может быть абсо­лютной, но столь же верно сказать, что значительный экономический сувере­нитет его ставит институты власти в зависимость от успеха его деятельности, и они в известной степени вынуждены "заискивать" перед ним и создавать такие условия, при которых этот успех будет максимальным. Главным итогом оказалось созревание общественного сознания европейцев в том направле­нии, что без суверенитета личности нет и не может быть суверенитета госу­дарства, нации, семьи, вообще — нет и не может быть суверенитета никакой социальной общности.