Filosofa.net

Содержание

Введение 3

1. Значение метода в философии Гегеля 6

2. Три сферы логического 11

3. Триада в развитии 19

4. Гегель и мистика 22

Заключение 26

Приложение. План-оглавление «Малой логики» 27

Литература 29

Введение

Философская система Гегеля, бесспорно, принадлежит к числу величайших достижений мировой философской мысли. Представляя собой высшую точку в развитии немецкой классической философии, гегельянство по своей научной значимости может быть сравнимо лишь с грандиозными системами античности - неоплатонизмом, системой Аристотеля. Гегель не отбрасывает, а развивает и обобщает - «снимает» - наработки всех предшествующих античных и европейских мыслителей от ионийских натурфилософов до Канта, и таким образом подводит черту под двумя тысячами лет истории философии. Он претендует на абсолютность своей системы, на последнее слово в истории, и нужно сказать, что эти претензии совсем не беспочвенны. С Гегелем можно спорить, но игнорировать его нельзя.

Став философской классикой, творчество Гегеля отнюдь не потеряло актуальности. Идеологическая борьба XX века теснейшим образом связана с осмыслением гегельянства, попытками его использования, спорами с ним. Некий современный исследователь даже склонен обозначать холодную войну как «великое противостояние Востока и Запада» «по вопросу интерпретации философии истории Гегеля»[1]. По крайней мере, на русскую идеологию влияние Гегеля неоспоримо. Общеизвестно, что его учение в «снятом» виде входит в марксизм, и Ленин перед революцией (конец 1914 г.) видит свою задачу именно в том, чтобы избавиться от господствующих вульгарно-механистических, не-гегельянских пониманий марксистской теории, вернуть марксизм к его истокам, к диалектике. Читая «Науку логики», он записывает такую фразу:

Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса, . не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!! [2]

Существенное влияние оказал Гегель также и на вторую известную русскую идеологему, связанную с православием. Через гегельянские увлечения прошли многие славянофилы. Вот что писал Ю. Ф. Самарин (в 1842 г.):

Изучение Православия . привело меня к результату, что Православие явится тем, чем оно может быть, и восторжествует только тогда, когда его оправдает наука, что вопрос о церкви зависит от вопроса философского, и что участь Церкви тесно, неразрывно связана с участью Гегеля[3] . Философия . решит в ее пользу спор между нею и вероисповеданиями западными.[4]

Далее выдвигалась своеобразная мотивация этого утверждения, однако основатель славянофильства А. С. Хомяков не одобрил попытку подчинить веру философии, и под его влиянием Самарин пересмотрел свои взгляды. Интересная мысль Самарина в то время не получила продолжения.

Настоящая встреча гегельянства со славянофильской идеологией произошла веком позже. В 1920-х гг. А. Ф. Лосев разрабатывает серьезнейшую философскую систему, центральным пунктом которой стала диалектика (последовательное проведение диалектики, по мысли Лосева, дает как религию православие в его наиболее развитой форме — в форме паламизма). Своим основным источником Лосев называет неоплатонизм, однако роль Гегеля в формировании лосевских взглядов, очевидно, чрезвычайно велика. Он пишет, что в тогдашней Москве его называли неоплатоническим гегельянцем[5], и не спешит опровергать такое определение. Лосев, стремясь, как кажется, преуменьшить степень своей зависимости от Гегеля, тем не менее всегда с огромным уважением отзывается о нем как о создателе одной из крупнейших диалектических систем (наряду с Плотином и Проклом). Вот же в чем, по мнению Лосева, заключается единственный недостаток гегельянства:

Вывод категорий в диалектике Гегеля сделан настолько мастерски и безукоризненно, что большей частью не вызывает никаких сомнений в человеке, умеющем оперировать при помощи диалектического метода. Однако всякому ясно, что под этой гегелевской диалектикой лежит очень определенное намерение понимать диалектику и всю философию лишь как учение о понятиях, т.е. лишь как логическое учение . Она же сама [диалектика] ведь постулирует равнозначность алогического с логическим. Следовательно, она обязана в качестве одного из своих движущих принципов положить и алогическое.[6]

Мы видим, что гегельянство занимает важнейшее место в обоих актуальных на сегодняшний день русских идеологических построениях - марксизме и лосевской интерпретации православия. Таким образом, значимость гегелевской философии для нынешнего момента, не говоря уже о ее общенаучной ценности, не подлежит сомнению.

Центральной частью наследия Гегеля является его логика, изложенная в двух вариантах: в виде самостоятельной работы («Наука логики», т.н. «Большая логика») и в качестве первой части «Энциклопедии философских наук» (т.н. «Малая логика»). Для первоначального ознакомления более подходит «Малая логика», которая излагает основы гегелевской логики более сжато и, в некотором смысле, популярно. Вот что писал о ней Энгельс (в письме к Марксу):

Ограниченный рассудок естествоиспытателей может использовать только отдельные места большой Логики . напротив, изложение в «Энциклопедии» как будто создано для этих людей . а так как я не могу и не хочу избавить этих господ от наказания изучать самого Гегеля, то здесь настоящий клад.[7]

Вообще замысел «Энциклопедии» состоит в том, чтобы свести в рамки единого сочинения все философское знание, достижения всех наук, как это делается в обычных энциклопедиях. Однако, в отличие от них, философская энциклопедия, во-первых, излагает не все содержание наук, а лишь их «рациональную сторону», ту, которая «принадлежит философии», и, во-вторых, эти сведения располагаются не в произвольном порядке, а систематически: в последовательности порождения понятий свободным (развивающимся только из самого себя) мышлением[8]. Другими словами, данное сочинение представляет собой попытку нарисовать на основе гегелевского учения целостную и всеобъемлющую картину мира, указать место в ней отдельных отраслей человеческого знания. «Энциклопедия» (по крайней мере, теоретически) не предполагает особой подготовки читателя, поскольку она сама же и является справочником, в ней излагается весь необходимый материал с самых основ.

«Энциклопедия» делится на три части согласно следующей схеме:

I. Логика - наука об идее в себе и для себя.

II. Философия природы как наука об идее в ее инобытии.

III. Философия духа как идея, возвращающаяся в самое себя из своего инобытия.[9]

С логики, как с начальной ступени развития идеи, и начинается изложение философии.

В настоящем реферате предпринята попытка воспроизведения структуры гегелевской логической системы. Поскольку мысль Гегеля чрезвычайно методична и строга, знание общих принципов должно позволить сравнительно легко сориентироваться в каждом конкретном моменте его философии. Это предполагает, что основное внимание будет уделено формальной стороне учения, возможно, в ущерб содержательности; однако при первом знакомстве с «Логикой» такой подход представляется оправданным. Первая глава нашей работы посвящена общему обзору метода, применяемого Гегелем; далее мы сосредоточимся на, безусловно, наиболее важном формальном принципе, который красной нитью проходит через всю «Энциклопедию», — на триадичности философских категорий. Наконец, в последнем разделе гегельянство сопоставляется с рядом известных философских и религиозных течений древности и нового времени.

1. Значение метода в философии Гегеля

Для Гегеля, как для объективного идеалиста, весь мир, все существующее представляется в виде ступеней последовательного развертывания абсолютной идеи: « .Именно собственная деятельность логической идеи определяет себя к дальнейшему и развивается в природу и дух»[10]. Перефразируя известные слова Ленина, можно сказать, что для Гегеля «в мире нет ничего, кроме движущегося мышления». Таким образом, значение центральной философской дисциплины приобретает логика — наука об идее, о мышлении, а все остальные части философии (и — шире — все прочие науки) становятся как бы прикладной логикой. Онтология и логика совпадают. Изучив логическую стихию, мы становимся способны понять истинную структуру мира. Логика приобретает вследствие этого как практическую, так и высшую, метафизическую ценность: «Поскольку логическое есть абсолютная форма истины, поскольку оно, больше того, само есть чистая истина, оно представляет собой нечто совершенно иное, чем только полезное. Но так как самое лучшее, наиболее свободное и самостоятельное есть одновременно и наиболее полезное, то можно рассматривать логику также и с этой стороны»[11].