Реклама
Книги по философии
Сатпрем
Мать или Новый Вид. Том 2
(страница 53)
Так что где же она?
И все это касается телесного сознания, вы понимаете, это не ее ра- зум грезил о бессмертии: это ее тело жило иначе, воспринимало иначе, гу- ляло иначе, было... в нечто ином. Что это "нечто иное"? Та другая телес- ная, материальная вещь. Другое состояние Материи в Материи?
Как говорила Мать, вопросов хватает! И читатель не должен думать, что я знаю Секрет, но скрываю его -- я вовсе его не знаю! Это как если бы Мать, находясь по другую сторону вуали, хотела бы нас самих заставить открыть его шаг за шагом; и это открытие будет прелюдией или, возможно, началом... я не отваживаюсь сказать. В самом деле, мы увидим.
Возможно, это "Час Бога", о котором говорил Шри Ауробиндо.
Мать с запинками поясняла третью позицию: Ты должен чувствовать та- кую грандиозную мощь, такую СВОБОДНУЮ и независимую ото всех обстоятель- ств, всех реакций, всех событий -- и это не зависит от того, как настро- ено тело. Нечто иное... Нечто иное. И она добавила: Есть только одна вещь, которая зависит от тела: речь, выражение. Кто знает?... И Мать си- дела, вглядываясь вперед себя, в будущее. Я гадаю, не было ли это "кто знает" наблюдением за этой ручкой, пытающейся изложить Секрет Матери? А, на сегодня достаточно! И она прервала разговор, смеясь.
Телесная жизнь, не зависящая от тела?
Но тогда что такое тело?... Разновидность Материи, которую мы не знаем. Возможно, Материя, находящаяся в ходе развуалирования. Она мерца- ет повсюду, вы понимаете.
Все таки я хотел больше знать об этом. Как если бы больше не было "доброго здравия" или "болезни" (и, возможно, больше не было бы "жизни" или "смерти"), тогда что же было, что она чувствовала?... Она шла ощупью в это новое ощущение, которое с годами становилось все более явным, но, определенно, совсем микроскопическим поначалу, нет "чудесных" явлений -- наше представление о чудесах совершенно неправильно; чудо микроскопичес- кое, он в клетках. Но если маленькие клетки начинают вести себя по-дру- гому, не по человеческой генетической программе, то это гораздо более грандиозное чудо, чем полет в воздухе! Это действительно начало нового вида. Есть ощущение установленной Гармонии в клетках, которая все более и более укореняется и которая представляет правильное функционирование, что бы это ни было: нет больше вопроса желудка, сердца, этого, того... Есть Гармония, и есть старое смертное состояние, в котором ты чувствуешь себя сердцем или желудком и т.п., которые очень даже могут "расстроить- ся" или "правильно работать", как они говорят. Если вы прислушаетесь к этим сердцебиениям, то будьте уверены в миокардите. Мы должны перестать прислушиваться к этому, мы должны прислушиваться к другой вещи. Если мы слушаем только другую вещь, тогда все естественно хорошо, даже если ка- жется, что сердце начинает фибрилировать. Все же, есть привычка прислу- шиваться к старому способу; эта привычка в каждом закоулке и каждом жес- те является в точности всей трудностью перехода. И малейшая вещь, кото- рая приходит, чтобы опрокинуть эту Гармонию, ОЧЕНЬ болезненна... Мать обычно говорила, что чувствуешь, что ты умираешь старым образом -- если ты чувствуешь это чересчур, то ты действительно умираешь. И в то же вре- мя есть знание того, что должно быть сделано, чтобы мгновенно восстано- вить ту Гармонию, и если Гармония восстановлена, то функционирование те- ла не нарушается. Говоря конкретно, это означает, что Мать каждый день имела множество сердечных атак или других заболеваний -- маленьких вспы- шек смерти -- так что она могла выучить механизм "правильного функциони- рования". Она учила урок Гармонии. И если Гармония восстановлена, то функционирование тела не нарушается. Но если, например, просто из любо- пытства (это ментальная болезнь в людях), ты начинаешь спрашивать: что это? Какое воздействие это окажет, что произойдет? (что называется "хо- чешь изучить") -- если тебе не посчастливилось задать такой вопрос, то можешь быть уверен, что подхватишь что-то мерзкое, что согласно докторам (в соответствии с их невежеством) становится заболеванием или функцио- нальным расстройством. Тогда как если у тебя нет этого нездорового любо- пытства и ты, напротив, настаиваешь на том, чтобы не нарушать Гармонию, тогда достаточно -- выражаясь поэтически -- [и Мать шаловливо улыбну- лась] поместить одну каплю Господа на это место, и все вернется в нор- мальное состояние. И Мать добавила: Тело больше не знает тем способом, каким знало раньше.
Подытоживая, тело должно позабыть целый мир, чтобы научиться новому миру.
Так что есть период, когда ты подвешен: этого уже нет, а того еще нет. [Больше не рыба, но еще и не птица]. Ты как раз посередине. И это трудный период, когда ты должен быть очень спокойным и терпеливым, и прежде всего -- прежде всего -- никогда не пугаться и не быть нетерпели- вым или беспокоиться, поскольку все эти вещи катастрофичны. И трудность состоит в том, что постоянно, со всех сторон приходят все глупые внуше- ния обычного мышления: возраст, увядание, возможность смерти -- болезни и старческое слабоумие, одряхление. Это приходит все время, все время. Так что все время это бедное изношенное тело должно держаться спокойно и не прислушиваться, чтобы концентрироваться исключительно на поддержки своих вибраций в гармоничном состоянии. Это вечная проблема Матери -- возможно, единственная проблема: маленькие образцы человеческих существ, окружавшие ее, постоянно поливали ее своими внушениями или болезнями -- с хорошими намерениями, но, тем не менее, смертельными. Трудностью Мате- ри была не смерть, а мысли других о смерти. Никто никогда не понимал это. Но, вероятно, это было частью общей работы, потому что, в конечном итоге, вуаль должна быть поднята для каждого и в каждом, а иначе что? "Темная периферия" начинается как раз там.
Состояние без смерти
Медленно, осторожно, Мать была вынуждена ступать размашистыми шага- ми, и я понимаю, что все эти микроскопические переживания вели к опреде- ленной точке, почти неуловимому моменту, который связывает одно состоя- ние, называемое нами "жизнью", с другим, называемым нами "смертью". Она познавала механизм смерти. Смерть -- это не нечто сенсационно-чувствен- ное, а очень маленькое, крохотное, что заставляет тебя опрокидываться -- именно в жизни мы должны ухватить "спусковой крючок смерти", в те нес- колько секунд перехода: в пограничную секунду, которая как бы на двух сторонах сразу. Ощущаемый факт трупа -- это только увеличение или конеч- ный результат неуловимого маленького смещения, которое может произойти в любое время, даже при наилучшем здоровье. Масса преходящих переживаний, которые, как кажется, дают ключ, затем уходят, возвращаются снова и ис- чезают; каждый раз ты остаешься все более сбитым с толку, каждое прояс- нение вскрывает другую мистерию... Мать шла наощупь в Смерти. Она не бо- ялась, она никогда не боялась. Мы знаем ряд бесстрашных человеческих су- ществ, способных на героизм, но эти крохотные расшатывающиеся ловушки требуют некого бесстрашия, не заметного на первый взгляд, в клетках те- ла: ничто не должно и шелохнуться там. "Невозмутимость" приобретает здесь абсолютное значение. И кажется, что все вращается вокруг того пе- рехода от состояния Гармонии к другому состоянию, общему для всех, кото- рое Мать иногда называла Беспорядком (но в действительности весь наш мир находится в состоянии смерти; только он умирает более или менее быстро. Даже его "порядок" скорее смертелен, как и остальное, даже его "доброе здоровье" столь же смертельно, как и остальное; так что в основном это переход от состояния Гармонии к старому, обычному эволюционному состоя- нию). "Гармония", которая, очевидно, имеет очень мало общего с тем, что мы обычно понимаем под этим словом -- животные лучше бы поняли, что это значит, но в ту минуту, когда они были бы способны это понять, это было бы мгновенно испорчено! Вот что происходит с нами. Это состояние гармо- нии в действительности является супраментальным состоянием. Мы должны выбраться из состояния ментального "понимания", которое, по правде гово- ря, понимает очень мало (оно больше индивидуализирует или загоняет в клетку, чем понимает), так что мы можем войти в тотальное сверх-понима- ние, которое "понимает", потому что является объектом, который оно стре- мится понять -- и ему даже не нужно хотеть понять: оно попросту являет- ся, поэтому автоматически знает. И поскольку оно знает, то действует ав- томатически, безошибочно. Это Гармония. О, теперь я делаю постоянное различие между... (что бы сказать?) жизнью по прямой линии и с прямыми углами и "волнообразной" жизнью. Есть порывистая жизнь, в которой все имеет острые углы, все тяжело, угловато, и ты наталкиваешься на все; и есть волнообразная жизнь, очень сладкая, очень очаровательная -- очень очаровательная. Но не очень прочная! [В действительности Мать не слишком прочно стояла на ногах в то время.] Странно, это совсем другая разновид- ность жизни... Искусство позволить себе быть унесенным Всевышним в Бес- конечность. Но это Бесконечность СТАНОВЛЕНИЯ. И безо всякой тяжести и столкновений обычной жизни. Искусство позволить себе быть унесенным Все- вышним в бесконечное Становление... Все, что исходит отсюда [Мать каса- ется своего лба] тяжело, сухо, съежино -- насильственно и агрессивно. Даже добрая воля агрессивна, даже привязанность, нежность, преданность -- все это ужасно агрессивно. Это как удар палкой. По существу, вся мен- тальная жизнь тяжела... Мы должны, должны захватить ТО: некая модуляция, волнообразное движение, столь охватывающее и мощное! -- оно поистине ко- лоссально, ты знаешь. И оно не возмущает ничего, и ничего не смещает. Оно ни с чем не сталкивается. И оно несет вселенную в этом волнообразном движении -- столь гибком!... Такое впечатление, что ты не существуешь, а единственная вещь, которая существует, та, которую ты обычно называешь собой, есть нечто, что скрипит и сопротивляется. То, что Мать назвала "покров колючек". Старый обветшалый вид.
