Реклама
Книги по философии
Идрис Шах
Сказки дервишей
(страница 28)
Купец выполнил ее просьбу. Но только он рассказал о своей пленнице какой-то дикой птице, как две капли воды похожей на его птичку, как она замертво упала на землю. Купец решил, что она родственница его любимицы, и весьма огорчился, считая себя виновником ее смерти.
Когда он возвратился домой, его птичка спросила, какие новости он ей привез.
-- Боюсь, что мои новости опечалят тебя, -- ответил купец. -- Случайно я обратился к одной из твоих родственниц, и когда рассказал ей твою историю, ее сердце разорвалось от горя, и она в тот же миг умерла.
Не успел купец произнести это, как его птичка, потеряв дыхание, свалилась на дно клетки и затихла.
"Известие о смерти родственницы убило ее", -- подумал купец. Опечаленный он достал птичку из клетки и положил ее на подоконник. Птичка тут же ожила и вылетела в открытое окно.
Она уселась на ветку дерева перед окном и закричала купцу: "Теперь ты понял, что печальные новости, как ты их называл, были для меня доброй вестью. Мне было передано послание -- совет, как поступить, чтобы выбраться на волю; это последнее мне было передано через тебя, мой Учитель".
И птичка улетела, наконец-то свободная.
Эта притча, приводимая Руми, подобно многим другим притчам, подчеркивает для суфийского искателя огромную важность косвенного обучения в суфизме.
Иммитаторы и системы, носящие названия, соответствующие традиционному мышлению, как на Востоке, так и на Западе, предпочитают обычно придавать особое значение "системе" и "программе" скорее, чем всему опыту суфийской школы в целом.
Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно услышал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из них -- Ангел Смерти.
-- В течение следующих трех недель я собираюсь посетить трех людей в этом городе, -- сказал Ангел своему собеседнику.
Ученик был так напуган, что, стараясь оставаться неза-меченным, даже затаил дыхание и просидел в своем углу не шелохнувшись, пока Ангел и его спутник не ушли. Затем он стал размышлять, как избежать возможной встречи со смертью, и пришел, наконец, к выводу, что если он покинет Багдад, Ангел не сможет его забрать. Ни секунды не медля, ученик одолжил самого быстрого коня, которого только мог найти, и вихрем помчался по направлению к Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Между тем, Ангел Смерти встретился с суфийским учителем, и они разговорились.
-- А где ваш ученик такой-то?
-- Он должен быть где-то рядом, возможно, в караван-сарае, проводит время в созерцании, -- ответил суфий.
-- Странно, весьма странно, -- сказал Ангел, -- потому что он тоже в моем списке. И здесь написано, что я смогу его взять в течение четырех недель в Самарканде и нигде больше.
Рассказ о смерти в этой обработке взят из "Хикайат-и-Накшия" ("Сказания, единые по смыслу").
Это сказание вошло в фольклор Среднего Востока и поныне пользуется всеобщей любовью. Его автор -- великий суфий Фудайл ибн Айат, который первую половину своей жизни был разбойником.
Согласно суфийскому преданию, подтвержденному историческими материалами, Гарун аль-Рашид, халиф Багдада, пытался собрать "все знание" при своем дворе. Различные суфии жили под его покровительством, но ни одного из них всемогущий монарх не мог заставить служить себе. Суфийские историки повествуют, как Гарун и его визирь посетили Мекку специально для того, чтобы увидеть Фудайла, который сказал при встрече:
-- Повелитель правоверных! Я боюсь, что твое миловидное лицо может оказаться в аду.
Гарун спросил мудреца:
-- Знаешь ли ты человека, достигшего большего отречения, чем ты?
Фудайл ответил:
-- Твое отречение больше моего. Я могу отрекаться от обычного мира, а ты отрекаешься от чего-то более великого -- от вечных ценностей.
Фудайл объяснил халифу, что власть над самим собой лучше тысячелетней власти над другими.
Как-то темной ночью один дервиш, идя по дороге, услыхал крик о помощи, доносившийся со дна заброшенного сухого колодца.
-- Эй, что случилось? -- закричал дервиш в колодец.
-- Видите ли, я филолог, -- ответил голос, -- не найдя в темноте дороги, я к несчастью провалился в эту глубокую яму и теперь никак не могу отсюда выбраться.
-- Держись, друг, дай мне только раздобыть лестницу и веревку, -- ответил дервиш.
-- Подождите минутку, -- закричал филолог, -- вы неграмотно выражаетесь, к тому же ваше произношение никуда не годится. Очень прошу вас исправить его.
-- Ну что ж, если для вас слова важнее их смысла, вам будет лучше побыть там, где вы сейчас находитесь, пока я не выучусь правильно говорить, -- ответил дервиш и пошел своей дорогой.
Эту историю рассказал Джалалуддин Руми, и она записана в книге Афлаки "Деяния адептов". Эта книга, опубликованная в Англии в 1965 году под названием "Легенды суфиев", сообщает о дервишах ордена Мевлевийа и их предполагаемых учениках. Она записана в XIV столетии.
Некоторые истории из сборника Афлаки представляют собой просто волшебные сказки, другие описывают действительные события, но там же есть и весьма необычные истории, известные суфиям как "иллюстративные истории" -- в них описываются серии эпизодов, значение которых связано с психологическими процессами.
Такие истории получили название "творчество дервишских ученых".
Королевская дочь красотой своей была подобна луне и очаровывала всех, кто удостаивался хоть раз взглянуть на нее.
Однажды какой-то дервиш, собираясь подкрепиться, поднес было ко рту кусок хлеба, как вдруг увидел ее и застыл в изумлении... Пальцы его сами собой разжались, и хлеб упал на землю.
Проходя мимо, принцесса улыбнулась дервишу. Восторг поверг его тело в трепет, хлеб остался лежать в пыли, а сам он едва не лишился чувств. В этом экстатическом состоянии дервиш пробыл семь лет. Домом его стала улица, соседями -- бродячие собаки.
Безумный дервиш надоел принцессе, и ее телохранители решили его убить.
Тогда принцесса вызвала дервиша к себе и сказала ему:
-- Никакой союз между нами невозможен. Ты должен немедленно уйти из города, потому что мои слуги хотят тебя убить.
Несчастный влюбленный ответил ей так:
-- С тех пор, как я увидел тебя, жизнь не имеет для меня никакой цены. Они прольют невинную кровь. Но прежде чем я умру, заклинаю тебя, исполни мое единственное желание, ибо ты причина моей гибели, скажи, почему ты тогда улыбнулась мне?
-- Глупец! -- сказала принцесса, -- когда я увидела, каким посмешищем ты себя выставил, я улыбнулась из жалости к тебе -- и только.
И сказав так, принцесса скрылась.
В своем произведении "Парламент птиц" Аттар говорит о неправильном толковании субъективных эмоций, которые питают веру человека в то, что определенный опыт, переживаемый им ("улыбка принцессы"), является особым даром ("обожание"), с помощью которого он может что-то получить, тогда как на самом деле, он может оказаться чем-то совершенно другим ("жалость").
Так как подобный вид литературы пользуется своими собственными приемами, многие составили себе неверное представление о суфийской классике, полагая, что она не имеет никакого отношения к описанию психологических состояний.
Самовластный правитель Туркестана однажды вечером, слушая рассказ дервиша, спросил его о Хызре.
-- Хызр приходит тогда, -- сказал дервиш, -- когда в нем нуждаются. Человек, котрый схватит его за полы халата, когда он появится, станет совершенным мудрецом.
-- Это может произойти с каждым? -- спросил султан.
-- Да, с каждым, кто достоин, -- ответил дервиш.
"Кто "достойнее" меня?!" -- подумал султан и тут же велел издать указ: "Того, кто приведет ко мне невидимого Хызра, великого покровителя людей, я озолочу".
Крики глашатаев услышал бедный старик Бахтияр Баба. Он пришел к своей жене и сказал: "У меня есть план. Скоро мы разбогатеем, но потом мне придется умереть. Я этого не боюсь, зато ты проживешь до конца своих дней в достатке".
И вот Бахтияр Баба предстал перед султаном и заявил, что в течение сорока дней он сможет найти Хызра, если султан выдаст ему тысячу золотых.
-- Если ты в самом деле приведешь Хызра, -- сказал султан, -- получишь еще десять тысяч. Но если не приведешь, умрешь позорной смертью в назидание тем, кто полагает, что можно шутить с султанами.
Бахтияр остался доволен этим условием и ушел, получив тысячу золотых. Вернувшись домой, он отдал деньги жене, чтобы она могла безбедно прожить остаток своих дней.
Все сорок дней он провел в размышлениях, готовясь к переходу в другой мир.
На сороковой день он снова пришел к султану.
-- Мой повелитель, -- сказал он, -- по своей жадности ты решил, что с помощью денег сможешь вызвать Хызра. Но Хызр, как известно, не появлялся в ответ на призыв, обусловленный жадностью.
От этих слов монарх пришел в бешенство.
-- Негодяй, -- взревел он, -- ты поплатишься жизнью за свою дерзость. Кто ты такой, чтобы смеяться над желаниями султана?!
Бахтияр как ни в чем не бывало продолжал:
-- В легенде говорится, что любой человек может встретить-ся с Хызром, но то, какую пользу он извлечет из этой встречи, зависит от того, насколько чисты его намерения. Хызр, говорят, может посетить человека, если он достоин его посещения, и будет присутствовать столько времени, сколько достоин его присутствия человек. Таковы условия и не в нашей власти что-либо изменить.
