Filosofa.net

В средневековой мифологии существовал мощный пласт мифологического сознания. Он включал в себя образы и сюжеты иудаистской, античной, эллинистически-римской мифологии, мифологических традиций народов Востока и других культур. Народное сознание было пронизано душной атмосферой поверий в домовых, леших, чертей и пр.

Средневековые взгляды на сущность мифа в основном не выходили за пределы того, что было достигнуто в античности. Ведущим в толковании мифа оставался аллегорический подход. Связующим звеном между античной и средневековой традициями аллегорического толкования мифа было творчество латинского грамматика Фабия Планциада Фульгенция (ок. 467 – 532), который рассматривал любой миф как басню, которая несет в себе аллегорический смысл.

Аллегорическая трактовка мифа в Средневековье развивается в нескольких направлениях.

Во-первых, аллегорическая трактовка переносилась на тексты Священ-ного Писания. Аллегорический метод здесь трактовался как особый способ раскрытия глубинной и сокровенной связи между двумя качественно разделенными мирами – земным и божественным. В таких условиях аллегориями пронизывается все мировосприятие. Любое явление природы и человеческой истории толкуется как аллегория (символ, знамение и т.д.) некоторого другого (уже свершившегося или предстоящего) природного или исторического события.

Во-вторых, аллегорическая трактовка мифа развивалась в направлении утверждения многоуровневости аллегорических смыслов. На этом пути аллегория превращается в пустую мишуру, которая не дает человеку узнать жизнь природы, человеческого духа, сознательно затуманивает истину.

В-третьих, развитие этой трактовки мифа в Средневековье шло в направлении ее распространения на любые тексты. Любой текст стремились толковать аллегорически.

Аллегорическую трактовку пытались критиковать, основываясь на том, что она не дает точных ответов на многие вопросы (например, какие части текста надо толковать аллегорически, а какие – буквально?). Эта критика не получила развития, и Средневековье осталось верным аллегорической трактовке мифа.

Мифология в культуре возрождения

Временем эпохи Возрождения принято считать XIV – начало XVII в. Заря Ренессанса была отмечена величайшим взлетом идеалов добра, истины и красоты, а его закат обернулся разгулом совершенно диких суеверий и предрассудков, причудливым сочетанием разума и мистики, логоса и мифа.

В XII в. складывается доктрина, согласно которой ересь – это не просто грех, а преступление, наказываемое смертью. В XIV в. с ересью было отождествлено колдовство (чародейство, ведовство) и инквизиция начала гонения не только на неправоверных, но и на лиц, обвиняемых в связи с Дьяволом. В XVI – XVII вв. на площадях городов и сел Западной и Центральной Европы сожгли десятки и сотни тысяч «ведьм» и «колдунов».

Создается культ Дьявола. Для сознания рядового верующего Дьявол стал большей реальностью, чем когда-либо ранее, и не меньшей, чем сам Бог. В XIV в. широко распространяется представление о том, что чертей около 7,5 миллионов, ими руководят 79 князей, которые в свою очередь подчиняются Люциферу (Дьяволу). Затем возникает толкование, согласно которому к каждому человеку приставлен свой черт для того, чтобы на протяжении всей жизни совращать его.

В условиях переходного характера эпохи, когда старые ценности общества уходят, а новые еще только нарождаются, у людей появляется чувство страха, неуверенности. Люди боятся не только будущего, но и настоящего. Страхи порождают массовые психозы. Население требует расправы над людьми, которые якобы стали виновниками тех или иных бедствий (неурожаи, болезни, смерти и др.). Обвинения в колдовстве выдвигаются чаще всего против людей, которых обвиняющие близко знали (соседей или родственников) и нередко вызывались ссорами, отказами в помощи и т.п. Больше всего поражает то обстоятельство, что сами обвиняемые нередко без каких-либо пыток, часто даже с гордостью и радостью, признавались в своих связях с Дьяволом.

На рубеже XVI – XVII вв. появляется масса трактатов по демонологии, авторами которых были ученые, поэты и даже монархи. В этих трактатах легко усматривается тенденция истерического нагнетания мистических настроений.

Вместе с тем представители интеллигенции формировали и критическое отношение к демонологии. Они находили в себе мужество противостоять волне мракобесия. Они обращали внимание на то, что рассказы истеричных женщин об их сношениях с Дьяволом являются продуктом галлюцинаций, психических патологий, а случаи обвинения в колдовстве – это плоды домыслов, чаще всего на почве личной вражды.

В эпоху Возрождения происходит возвращение общества к культуре античности. Античная культура становилась духовным резервуаром идеалов, ценностей, стандартов и критериев эстетически-художественного и научного творчества. Гуманисты в ней увидели кладезь человеческой мудрости.

Эпоха Ренессанса также принесла с собой и новое понимание исторического процесса. Приходит осознание того, что время – это собственность не Бога, а самого человека. Изменяется отношение к истории: из созерцательного (в аспекте Вечности) оно становится активным и самодеятельным (в аспекте человеческого конечного времени). В эпоху Возрождения формируется и новое представление об истории как процессе, открытом в будущее и богатом новыми возможностями для человека.

В условиях ренессансной реабилитации античной мифологии, ориентации на ее рационально-символическое прочтение закономерно рождается и стремление вернуться к античной идее рационально-философского постижения природы мифа. Постижение мифа со стороны его внешнего содержания, а не в связи с его сущностью, заранее ограничило рамки ренессансного проникновения в античную культуру. Когда – в течение двух-трех столетий – были исчерпаны основные сюжетные и образные приемы античной мифологии, а также способы их многовариантной перекомпоновки, античная мифология как фактор культуры должна была новую, более глубокую интерпретацию. Но пришло уже другое время – век Разума, радикально изменивший отношение к мифу. И он оставил для мифологии лишь очень узкие и не очень престижные функции: развлекательную, формы некоторой экзотики, манерную.

В эпоху Возрождения аллегорическая трактовка мифологии исчерпывает свой идейный потенциал. И хотя еще и в XVII в., и в XVIII в. нередко мыслители обращались к аллегорической трактовке мифа, но такие обращения были данью прошлому и не принадлежали передовому фронту поиска в сфере философии мифологии.

В эпоху Возрождения все чаще высказывались мысли о том, что аллегоризация и символизация античной мифологии – это достаточно узкая процедура, схематическая, наивная и, в конечном счете, просто не рациональная, что подлинная мудрость античной мифологии может быть выявлена не на основе аллегоризма, а с позиций некоторой качественно иной доктрины. Однако новой теоретической доктрины в области философии мифологии гуманисты XV – XVI вв. предложить не смогли. Это было сделано позже, в эпоху Просвещения, обогащенную новым культурно-историческим опытом.

Философия мифологии эпохи Просвещения

В эпоху Просвещения в поле зрения оказались не только национальные европейские мифологии, но и мифологические традиции Востока.

Философия мифологии постепенно дифференцируется: выделяются теоретический и эмпирический уровни исследования мифологии. На первых порах теоретические исследования тяготеют к социально-философским построениям и психологическим теориям; эмпирические – к бурно развивающейся этнографии, археологии, истории религии и культуры и т.д. Так из философии мифологии постепенно вырастают и формируются традиции конкретно-научного изучения мифологии.

В эпоху Просвещения проблематика философии мифологии оказалась теснейшим образом связана с философско-теоретическими реконструкциями основных качественных этапов исторического процесса. Важнейшим из таких этапов является тот, который разграничивает первобытность с цивилизацией. Понятие цивилизации также возникает в XVIII в.