Реклама
Книги по философии
Идрис Шах
Путь суфиев
Людей, громогласно заявляющих о том, что учение суфиев приводит их в полное недоумение, настолько много, что не остается ничего иного, как признать, что они сами хотят пребывать в недоумении. Другие, по причинам более явным, упрощают все до такой степени, что их "суфизм" есть не что иное, как культ любви или медитаций, или чего-то еще, точно так же вырванного из общей системы.
Но те, кто обладает толикой непредвзятого интереса, обозревая все разнообразие суфийской деятельности, могут усмотреть общую отличительную особенность, которую просто невозможно не заметить.
Суфийские мудрецы, школы, писатели, учения, юмор, мистицизм, формулировки -- все это связано с социальной и психологической уместностью определенных человеческих представлений.
Будучи человеком "вневременным" и "внепространственным", суфий прилагает свой опыт в пределах той культуры, страны, природных условий, в которых он живет.
Изучение суфийской деятельности только в былых культурах представляет собой ценность лишь для тех, кто трудится на узком поприще схоластической науки. Ограничить описание суфийской деятельности рамками чисто религиозного, литературного или философского течения -- значит изобразить путь суфиев очень поверхностно, таким, каким он видится непосвященному.
Аль-Газали, философ и суфий двенадцатого века, в своей "Книге Знаний" приводит следующую строку Аль-Мутанаби: "Больному человеку сладкая вода кажется горькой на вкус".
Это могло бы послужить отличным девизом самому Газали. За восемьсот лет до Павлова он выделил и закрепил в сознании современников (часто в прелестных притчах, иногда в поразительно "современных" выражениях) проблему обусловленности.
Несмотря на открытия Павлова и десятки книг и отчетов о клинических исследованиях в области человеческого поведения, появившихся за последние годы, рядовые исследователи явлений, связанных с психикой, по-прежнему не подозревают о гипнотической силе навязанных идей. (Одной из наиболее поразительных особенностей современного человека является то, что, несмотря на изобилие научных доказательств, он чрезвычайно трудно усваивает ту истину, что его убеждения далеко не всегда связаны с его умственным развитием, культурным уровнем или его системой ценностей. Так что, почти сам того не осознавая, он предрасположен к навязыванию идей.) В тотали-тарном обществе навязывание идей считается явлением весьма желательным -- разумеется, если насаждаются идеи данного общества. В обществах же иного типа о существовании этого явления едва ли подозревают. Но именно это и делает почти каждого человека уязвимым с этой стороны.
Труд Газали не только предвосхищает, но даже превосходит нынешние знания в этой области. В вопросе о том, представляет ли навязывание идей (открытое или негласное) явление желательное, или наоборот, а также неизбежно оно или нет, мнения нынешних специалистов расходятся.
Газали не только указывает на то, что идея, которую люди называют своим убеждением или верованием, может фактически оказаться навязанной, он недвусмысленно заявляет, в соответствии с принципами суфизма, что такое состояние не является неизбежным, и настаивает, что люди обязаны уметь его распознавать.
Книги Газали сжигались средиземноморскими фанатиками повсюду, от Испании до Сирии. В наше время их больше не предают пламени костра, но их влияние -- за исключением, возможно, круга суфиев -- уменьшилось; они мало изучаются.
Газали считал, что очень легко потерять способность разли-чать убеждения и знания. Когда такое случается, на тех, кто знает эту разницу, ложится обязанность разъяснить ее, насколько это в их силах.
Научные, психологические открытия Газали, хотя широко используются самыми разными учеными мужами, не получили должного признания, вследствие его особого упора на то, что в основе их не лежат никакие научные или логические методы. Он приобрел все свои знания благодаря суфийскому воспитанию, принадлежности к суфиям и путем непосредственного восприятия истины, не имеющего ничего общего с механическим умствованием. Это, конечно же, сразу выводит его из разряда, так называемых, ученых. Забавно, однако, что его открытия столь поразительны, что, кажется, в глубине души ученые не прочь бы узнать, каким образом он пришел к ним.
"Мистицизм", получивший репутацию чего-то непристойного, подобен собаке из пословицы: если его нельзя повесить, то можно, по крайней мере, игнорировать. Явный метод схоластической психологии: примите открытия человека, если невозможно отрицать их, но игнорируйте его метод, если он не соответствует вашим представлениям о методах.
Если бы Газали достиг лишь незначительных успехов, он бы вошел в историю как рядовой мистик и как очередное доказательство, что мистицизм, в аспекте образовательном и социальном, непродуктивен.
Влияние Газали на западную мысль во всех ее сферах, по общему признанию, огромно. Но само это влияние являет собой действие закона обусловленности: философы средневекового христианского мира, принявшие многие его идеи, делали это крайне выборочно, совершенно игнорируя те положения, которые угрожали их собственной деятельности по навязыванию определенных идей окружающему обществу.
Комплекс идей Газали был направлен на то, чтобы донести до круга людей более широкого, чем сравнительно небольшой круг суфиев, конкретное различие между верованием и насажденной идеей. Он подчеркивал роль воспитания в укоренении религиозных убеждений и советовал своим читателям изучать механизм этого процесса. Он настаивал на признании того, что образованные и ученые мужи могут быть и часто являются глуп-цами и могут оказаться фанатиками и одержимыми. Он заявлял, что помимо таких вещей, как обладание информацией и способность ее воспроизводить, существует еще и знание, которое оказы-вается более высокой формой человеческой мысли.
Привычку путать убеждение со знанием, -- привычку, с которой в наше время приходится сталкиваться повседневно, Газали считает эпидемическим заболеванием.
Говоря все это с обилием примеров и в духе откровенной непочтительности к "научному подходу", Газали выступал не просто в роли обычного диагностика. Сам он приобрел свои знания чисто суфийским путем и понимал, что высшее понимание, являясь, по существу, достоянием суфиев, доступно лишь людям, способным различать и избегать явления, которые он анализировал.
Газали написал и опубликовал множество книг. Его вклад в сокровищницу человеческой мысли и жизненность его идей спустя сотни лет неоспоримы. Постараемся отчасти восполнить упущение наших предшественников и посмотрим, что он говорит о методе. Каков был Путь аль-Газали? Что должен делать человек, чтобы стать подобным ему, -- тому, кто, по общему признанию, был одним из мировых гигантов философии и психологии?
Человек не является человеком, пока его характеру свойственны потворство своим желаниям, алчность, раздражительность и нападки на других людей.
Ученик должен как можно меньше обращать внимание на привычные вещи, то есть на своих приятелей или свое окружение, ибо возможность концентрации внимания ограничена.
Ученик должен взирать на своего Учителя как на врача, знающего, как излечить больного. Он будет служить своему Учителю. Суфии учат самыми неожиданными способами. Опытный врач точно предписывает определенные лекарства, однако, посторонний наблюдатель может быть весьма изумлен тем, что он говорит или делает; ему не понять необходимости или уместности совершаемой процедуры.
Вот почему маловероятно, что ученик сумеет задать должный вопрос в должное время. Но Учитель знает, что и когда человек может усвоить.
Газали указывает связь, а также различие между общественным, или ложным, контактом между людьми -- и высшим контактом.
Что лишает развитие отдельного человека или группы людей похвальных качеств, так это их привязанность к повторению и к тому, что имеет замаскированное социальное основание.
"Если ребенок, -- говорит он, -- просит нас объяснить ему суть удовольствия, заключающегося в обладании властью, мы можем ответить, что оно подобно удовольствию, испытываемому им во время игры; хотя, на самом деле, между ними нет ничего общего, за исключением того, что оба понятия принадлежат к категории удовольствия".
Совершенный Человек из круга суфиев знает три формы взаимоотношений с людьми. Они зависят от состояния людей. Эти три образа действия применяются в:
1. Форме религии, окружающей суфиев;
2. Емкости сознания учеников, обучение которых ведется в соответствии с их способностью понимать;
3. Особом круге людей, разделяющих понимание знания, приобретенного путем непосредственной внутренней практики.
Человеку, спасенному от свирепого льва, безразлично -- совершено ли это неизвестным лицом или прославленным мужем. Отчего же тогда люди так стремятся получить знание от знаменитостей?
Вопрос Божественного Знания настолько глубок, что во всей полноте известен только тем, кто обладает им.
Ребенок не имеет истинного представления о достижениях взрослого. Средний взрослый не в силах понять достижения ученого мужа.
Точно так же ученый неспособен понять практику просвет-ленных святых или суфиев.
Если кто-то любит кого-то потому, что это доставляет удовольствие, не следует считать, что он любит этого человека. Такая любовь на самом деле, хотя это и не осознается, направлена на удовольствие. Источник удовольствия является второстепенным объектом внимания и замечается только потому, что восприятие удовольствия еще не настолько хорошо развито, чтобы подлинное чувство могло быть признано и описано.
