Реклама
Книги по философии
Владимир Вернадский
Дневники. 31 января 1919 - 4 апреля 1920
(страница 14)
5 2 (15) января 1920 г. В. И. Вернадский получил удостоверение за подписью генерал-лейтенанта А. С. Лукомского (на бланке помощника главнокомандующего вооруженными силами на Юге России) "на право свободного выезда из г. Новороссийска в Крым на пароходе "Ксения" (АРАН. Ф.518. Оп.4. Д.96. Л.З).
6Прибытие члена английского парламента, профессора Маккиндера, получившего официальный статус верховного комиссара Юга России, было связано с изменением политики кабинета Ллойд Джорджа, заявившего в декабре 1919 г. о невозможности продолжения активной борьбы с большевиками ввиду отсутствия средств и негативным общественным мнением в отношении Белого движения. В этих условиях перед Маккиндером была поставлена задача примирения противоборствующих сторон, а также подготовка эвакуации Новороссийска.
723 мая 1916 г. в заседании Государственного Совета Вернадский был избран членом Согласительной комиссии "для обсуждения возникших между Государственной Думой и Государственным Советом разногласий по законопроекту об отпуске из Государственного казначейства средств на работы в порожистой части Днепра" (Стенографический отчет Государственного Совета. Сессия XIII. Пг., 1916. Стб. 1362-1363). В начале века проблема шлюзования Днепра приобрела масштаб государственной задачи. Она обсуждалась учеными, инженерами, высокопоставленными правительственными чиновниками; последние видели в ней цель стратегического характера - ни много, ни мало - "установить прямое соединение Балтийского и Черного морей". Первые инженерно-научные проекты, намечавшие перспективу комплексного решения судоходных и энергетических проблем Днепра, появились еще в 1905 г. и принадлежали С. П. Максимову и Г. Графтио (см.: Графтио Г. О. Отчет о командировке на Днепровские пороги // Материалы для описания русских рек. Вып. IX. СПб., 1906. Максимов С. Л. О Черноморско-Балтийском водном пути. СПб., 1907; а также: Максимович Н. И. Черноморско-Балтийский водный путь // Материалы для описания русских рек. Вып. IX. СПб., 1906). Однако они были нацелены, прежде всего, на улучшение условий судоходства, гидроэнергетика фигурировала лишь попутно - как "использование даром протекающей воды". В январе 1914 г. от имени министра путей сообщения в Государственную Думу было внесено представление об ассигновании казенных средств на постройку днепровских шлюзов на базе проекта инженера И. А. Розова (см.: Проект шлюзования Днепровских порогов в связи с утилизацией энергии их падения // Материалы для описания русских рек. Вып. XXVIII. Спб., 1912), предусматривавшего 37 млн рублей вложений. Однако по мере его прохождения в Думе появился иной вариант Б. А. Бахметева, в то время профессора Петроградского политехнического института (впоследствии посол Временного правительства в США), удачнее сочетавший задачи судоходства и использования гидроэнергии и позволявший получать значительно больше энергии при использовании порогов, а значит, и расширить возможности хозяйственной деятельности на юге России. В итоге проекты Розова и Бахметева Предполагалось объединить, однако оба они зависли в коридорах власти. Концептуальные и финансовые разногласия между Государственной Думой и Государственным Советом так и не позволили реализовать ни один из них. Из просимых 37 млн Дума ассигновала лишь 2 млн в 1914 г. на окончательное составление проекта и 3 млн в 1915 г. "на приступ к работам", а после рассмотрения вопроса в Госсовете суммы уменьшились еще в несколько раз. После октября 1917 г. предпринимались попытки реанимировать проекты - создано Управление работ по шлюзованию порожистой части Днепра в Комитете государственных сооружений ВСНХ, а начальником работ назначен Б. Л. Николаи, принимавший участие в их разработке (его доклад в Комитете 27 февраля 1919 г. см.: ГАРФ. Ф.2274. Оп.26. Д.26. Л. 17-20). По-видимому, проектная документация, о которой упоминает Вернадский, действительно была вывезена за границу и в рамках плана ГОЭЛРО был принят новый проект И. Г. Александрова (его доклад 3 апреля 1920 г. на заседании ГОЭЛРО см.: Красный архив. 1939. N5. С.47-53), по которому и была построена Днепрогэс (подробнее историю вопроса см.: Малышев В. М. История проблемы использования порожистой части Днепра // Материалы к проекту проф. И. Г. Александрова. Вып.2. М., 1925).
8Так в тексте.
9Здесь и далее: Наташа - жена Вернадского Наталья Егоровна;
Нина, Ниночка, Нинуля - его дочь.
10Ср. дневниковую запись А.В.Тырковой-Вильямс за январь-февраль 1920 г.: "Как описать Новороссийск? Кадеты... беженцы, вши, больницы... Евгений Трубецкой (умер от тифа). Дон Кихот Львов. Норд-ост. Люди перестали мыться. Нет белья. Спят на столах. Болтаются подошвы. А на улице - все гробы. Иногда с музыкой, редко с помпой. Чаще бегом, рысью, на тех же дорогах люди. За Трубецким шло двадцать человек. На путях умирают. Столкнуло всех на край бездны... Власть развалилась. Никто даже не знает, кто теперь начальство, где оно и как его зовут." И далее: "Полтора месяца бродили верхи российской интеллигенции по грязным, холодным, бессмысленным улицам Новороссийска. Одинокие, разрозненные, ошеломленные, многие испуганные и все охваченные огнем тоски, они про себя переживали катастрофу. Порой собирались по два, по три и в нетопленых, угрюмых, безнадежно чужих комнатах, нервно перебрасывались опытом последней горечи. И только недавно поняли, что надо вслух хотя бы среди избранных, обдумать, осмотреться. Все порвалось, перемешалось, спуталось. [...] То, что мы считали ядром нарождающейся русской государственности, оказалось если не мыльным пузырем, то каким-то комком глины, который распался от первого толчка" (Цит. по: Борман А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Лувэн-Вашинггон, 1964. С. 184, 186-188).
11 См. прим. 5 и 26 к 1-й книге "Дневников" (1919-III).
12Такая статья написана не была.
13 Семья Вернадских владела небольшим дачным участком в имении Бати-Лиман, расположенном между Ялтой и Севастополем. Среди 26 пайщиков, приобретших в 1911 г. это имение у общества татар деревни Хайты, были Милюковы, Елпатьевские, Билибины, Ростовцевы, Короленко, Станиславские, Кокошкины и др. (см. воспоминания Л. Е. Чириковой о Бати-Лимане в 1918-1919 гг. - "Наше наследие". 1991. N 6).
14 Возможно, имеется в виду достигнутое осенью 1919 г. соглашение Ю. Пилсудского с большевиками о временном прекращении военных действий на польско-советском фронте, а также определение в начале декабря того же года временной восточной границы Польши (линия Керзона).
15Живое из живого (лат.).
16 Из воспоминаний В. И. Вернадского (запись 30 марта 1942 г., Боровое): "Когда я выезжал в Ялту из Новороссийска, меня провожал на дебаркадер Е. Н. [Трубецкой]. Я на пароходе нашел на себе вшей и ровно через 10 суток после этого заболел в Ялте сыпным тифом. [...] Помню перед выездом я читал в новороссийской или ростовской газете статью Е. Н. Трубецкого, который считал, что одновременно битве белых и красных на земле, на небе идет борьба ангелов и дьяволов" (АРАН. Ф.518. Оп.2. Д.45. Л. 143-143 об.).
17 Об обстоятельствах приезда Вернадского в Ялту Н. Е. Вернадская вспоминала: "Мы давно не имели вестей от него. Сообщение было прервано и вдруг неожиданно, когда мы спустились в Ялту, узнали о приходе парохода из Новороссийска. Георгий побежал к причалу его и к великому восторгу всех нас очень скоро вернулся к нам вместе с Владимиром. Мы все вместе веселой гурьбой отправились в Щель. К сожалению Георгий и Нинетта должны были в тот же вечер выехать в Симферополь. Весь день мы просидели все вместе и проговорили. Уводила только Влад[имира] умыться и переодеться, осмотреть его с точки зрения вшей. Нашла их несколько на нем в белье... Приняла все меры дезинфекции... Хотя и встревожилась ими немного, но больше надеялась, что обойдется, как было у нас с Ниночкой" (АРАН. Ф.518. Оп.2. Д.5. Л. 144 об.; запись 30 марта 1942 г., Боровое).
Имение "Горная Щель", в котором поселились Вернадские, располагалось между шоссе Ялта - Массандра и Ай-Василем, в 2-х верстах от Ялты, и принадлежало семье Бакуниных, с которыми Вернадского связывали многолетние родственные и дружеские отношения. Оно было куплено Павлом Александровичем Бакуниным в 1889 г. у родственников ген. Ермолова и затем в течение многих лет П. А. и Н. С. Бакунины почти постоянно проживали на крымской даче, здесь же находился знаменитый "Прямухинский архив", над которым приезжал работать один из ближайших друзей Вернадского - историк и общественный деятель А. А. Корнилов, написавший по материалам архива две монографии. После кончины Н. С. Бакуниной имение перешло к ее племяннику - Михаилу Алексеевичу Бакунину, женатому на Софье Марковне Любощинской - старшей дочери М. М. и А. Е. Любощинских (об этой семье см. ниже прим. 59). Она оставила небольшие воспоминания, живо рисующие быт и атмосферу обитателей "Горной Щели" 1919-1920 годов:
"В ней было 7 1/2 лес. земли и дом, который тогда казался маленьким, который построил дядя Павел и тетя Наташа. Кругом дома дядя Павел, который был большой садовод, насадил деревья и кусты, пальмы и т.п., которые, как его дразнили, "не хотели расти в Крыму". Дом был 2-х этажный и весь завит розами, глициниями и <вишнями>. Перед домом бассейн, где в мое время водились ужасно крикливые лягушки. С одной стороны "Щель" граничила с Массандрой (казенные имения), с другой - с большим садом городской больницы; следующей границей была бурная горная речушка Уч-Кош, а от Ялтинского шоссе нас отделяло большое пустое место. Это уединенное положение было бы приятно в мирное время, но в те времена жить мне там одной не очень улыбалось.
