Реклама
Книги по философии
Марина Курочкина
Тринитарное мышление и современность
(страница 43)
Я стала искать кассету ансамбля "Иглс", но Марина меня остановила:
- Нет, не надо. Смотри, какая сейчас луна за окном, а около нее лестница из облаков. Глядя на это, хочется чего-то другого, запредельного... Поставь лучше Шнитке. - Когда музыка отзвучала, Марина сказала: - Мне понятно состояние Шнитке, кажется, что он музыкой рассказывает историю своей жизни. Он говорит, что земная жизнь дана для того, чтобы ее разлюбить, не жизнь вообще, а именно земную. У меня перед глазами возникла картина: какая-то чайка, которой захотелось полетать во времени истории. С одной стороны - упоение, она любит летать, а с другой стороны - ей только и разрешается летать, когда никто не летает. Для нее это возможность и вызов... Она начинает летать и теряет чувство меры и опасности, залетает в такие потоки, что не может с ними справиться, и воздушный поток ломает крыло, она еще может вылететь, но то ли чувство отчаяния, что ее никто не ждет, то ли горечи, что всю жизнь никто не ждет, она как-то медлит, и ее накрывает волна, и она гибнет с перемешанным чувством и горечи, и радости, а утром на берег, когда буря стихла, выносит красивое перо - менуэт на бис... В музыке Шнитке для меня есть что-то очень горькое и светлое...
31 октября 1996 года, ровно за два месяца до дня рождения Марины (она родилась 31 декабря 1957 года), раздался телефонный звонок. Сквозь сон я слышала, как Марина разговаривала с Николаем: "Любовь - это не
308
закипание чайника на конфорке, любовь - это разделение внутреннего состояния человека... Ты думаешь только о себе... Не звони мне больше, не трать понапрасну денег..." Марина повесила трубку и снова легла в постель. Потом было еще два звонка с небольшим промежутком, но там было молчание, - очевидно, Миридонов проверял, дома мы или нет.
Через некоторое время раздался звонок в дверь, я встала, посмотрела в глазок тамбурной двери и увидела Миридонова. Я сказала Марине, что там стоит твой Петюня. Она надела белый халат - подарок Николая - и вышла к нему. Через пять минут она вернулась в комнату, достала из письменного стола журналы для презентации и отнесла ему.
- Ну и работенка! Ни сна ни отдыха! - сказала она, снова ложась в постель.
Где-то минут через сорок опять раздался звонок в дверь. Это был снова Петр Миридонов. Марина вышла к нему, они о чем-то некоторое время говорили, потом Марина открыла дверь в комнату и сказала мне:
- Вставай, умывайся, готовь завтрак, у Петюни презентацию перенесли на три часа дня, он с нами позавтракает.
Пока Марина обсуждала с ним проблемы, связанные с бизнесом, я сварила кофе, сделала бутерброды с красной икрой, с сыром, с ветчиной. Марина сказала:
- Ветчину выбирай попостнее, а то Пете нельзя жирное. У Петра была язва, и Марина побеспокоилась о его здоровье.
- За чужой счет, - весело сказал Петр, - не только пьют, но и едят и аристократы, и дегенераты. И потом у меня сегодня радость - я перезанял деньги! Теперь до Нового года не будет никаких "наездов". Прямо камень с сердца упал.
Мы сели завтракать, и Марина сразу перешла к делу - стала говорить Петру, как надо настроиться на презентацию.
309
Петр сказал, что его бывшие друзья-милиционеры разрешили ему воспользоваться опорным пунктом для проведения презентации. Петр говорил, что он теперь спокоен, что у него все получится. Он был весел и возбужден, рассказывал старые анекдоты, на его довольно высоком лбу надувались вены. Он с аппетитом ел бутерброды, мне пришлось еще подрезать ветчины и сыра. Пока мы завтракали, Марина почти через каждые десять-пятнадцать минут говорила по телефону с сотрудниками.
- Кушай, кушай, тебе сегодня работать, - подбадривала она Петра в промежутках между телефонными разговорами, - мужчина должен быть сытым и довольным, тогда у него все получается. Эмоциональное воодушевление - главное в нашей работе. Говори людям, что нет нерешаемых проблем, а есть нежелание их решить. Но может, ты все-таки передумаешь и возьмешь меня с собой? Вдвоем мы будем выглядеть гораздо убедительнее. Ведь люди ищут не только денег, но и защиты, уверенности. На опорном пункте обещать богатую жизнь, согласись, как-то странно.
- Я хочу просто потренироваться, а потом приглашу в офис. Я хочу один попробовать, должен же я навыки приобретать, чтобы быть раскованней на основной презентации. Вспомню свою комсомольскую юность, как на собраниях людей вдохновлял.
- Ты их вдохновлял на картошку ехать, а здесь на принципиально новое отношение к жизни и к самим себе, - сказала Марина, отпивая из чашки черный кофе.
- На картошку тоже трудно, все чистенькими хотят быть, - сказал Петр и попросил чая со слабой заваркой.
- Петя, постарайся не концентрировать внимание на всех безработных и разорившихся, которые не хотят приложить усилия для продвижения вперед, - продолжила свои советы Марина, - тратить на них силы накладно для бизнеса и для собственного здоровья. Легче найти человека,
310
который хочет работать, чем убеждать того, кто не хочет работать. Действуй эффективно...
- Да у меня получится, - перебил ее Петр, - я уверен в себе как никогда. Ты же сама говоришь, что воодушевление передается только тогда, если себя сам хорошо чувствуешь, если есть блеск в глазах, а я себя сегодня очень хорошо чувствую.
- Можно я как художник скажу? - уже перебила я Петра. - Знаете, Петя, для того чтобы производить впечатление респектабельного человека, вам не стоит улыбаться, вам нужно быть вдохновенным, но серьезным.
Я так сказала потому, что у Петра была очень жалкая улыбка бедного человека, она его очень "портила".
- Да, она правильно говорит, прислушайся к художнице, - с улыбкой сказала Марина и положила свою руку мне на плечо. Серо-голубые глаза Марины вдруг засветились какой-то непонятной мудростью, вся она засияла дивной, небесной, мощной красотой. Я смотрела на нее и не понимала, что с ней происходит. Неужели она так радуется за Петра, что у него что-то сдвинулось с мертвой точки? Нет, не похоже, но что же это? От нее шел какой-то свет и тепло. Хотелось, чтобы это не кончалось никогда...
Но мне нужно было собираться, ехать давать рекламное объявление в газету для фирмы, в которой она работала. Волею судьбы Марина не успела дать это объявление в офисе, куда к ним специально приезжали рекламодатели. Я стала медленно одеваться, в надежде, что Петр пойдет со мной. Мне хотелось, чтобы Марина отдохнула в этот день, он у нее случайно выпал как выходной. Я специально долго ходила по кухне, ждала, пока Петр допьет чай, спрашивала, что она будет дальше делать, но она продолжала с ним оживленную беседу, и я решила им не мешать. Когда я уходила, Марина спросила меня:
- Туда и обратно?
- Да, только зайду на рынок купить что-нибудь на ужин.
311
Я вернулась, когда уже смеркалось, день был пасмурный. Все время моросил дождь. Я открыла входную дверь. Мне навстречу, закрывая за собой дверь в комнату, вышел Петр и сказал:
- Мы так долго говорили с Мариной, что она заснула. Я поверила ему, потому что она так уставала, что засыпала довольно легко. Я спросила, проходя на кухню:
- А почему ты не на презентации?
- Опорный пункт заняли, мне позвонили из милиции в два часа, перенесли на вторник, - сказал он довольно спокойно.
- Ну что ж, пойдем пить чай, - сказала я, а про себя подумала: "Вот, гад, не дал Мариночке отдохнуть".
Когда мы сели за стол, он есть не стал, а только выпил чай.Я спросила:
- Ну как вы пообщались? Плодотворно? Он сказал:
- Да, я все понял, теперь надо только вперед и с песней!
Он был очень напряжен, при малейшей улыбке жила на его лбу надувалась довольно сильно, но само напряжение было характерно для всех, кто работал в фирме, поэтому я не обратила особого внимания на это. Я перестала поддерживать разговор, и Петр сказал, поднимаясь из-за стола:
- Ну что ж, я пойду, пожалуй. - Когда он надевал свою кожаную куртку в коридоре, спросил: - Может, попрощаться с Мариной или не стоит будить?
- Уже поздно, надо разбудить, а то ночью спать не будет, - сказала я и открыв дверь в комнату, позвала: - Мариночка! - Я протянула руку к выключателю, но тут раздался милицейский приказ:
- Свет не включать!!!
Петр сделал какое-то резкое движение, и я оказалась на полу.
-На колени, руки за спину... (мою шею обвила веревка, у горла нож) сука, деньги давай! - прошипел Петр.
312
- Сейчас, сейчас, - сказала я в какой-то прострации. Я с трудом поднялась, ноги налились свинцом, подошла к письменному столу и стала специально греметь ящиком, чтобы Марина проснулась. Но она не реагировала. Я посмотрела на диван, пока доставала деньги, и увидела холмик, покрытый одеялом, поза была явно неестественная;
наверное, он ее оглушил, подумала я, отдавая ему доллары. Я снова посмотрела на диван, и тут на меня повеяло ледяным холодом и ужасом, словно пуля вонзилась в сердце и сковала тело.
- Что с Мариной? - тихо спросила я.
- Марина приказала долго жить, - сказал Петр и откинул одеяло.
Она лежала в белом махровом халате, который ей подарил Николай из Благовещенска. Руки и ноги были связаны, она лежала вниз животом, повернув голову к окну, глаза были закрыты, а около рта какие-то две капельки на простыне, последний выдох застыл на губах. Тело выгля- дело как брошенная одежда, - казалось, самой Марины в нем не было.
- Куда ты ее пырнул? - спросила я.
- Я ее задушил, - ответил он. Тогда я посмотрела на шею и увидела три темно-синих полосы, как от жгута или проволоки.
