Реклама





Книги по философии

Марина Курочкина
Тринитарное мышление и современность

(страница 38)

- Вы знаете, Мариночка, все так и есть, совершенно точно описали!

- Но вы поймите правильно, это именно по форме, но не по содержанию, цели - разные. И потом бизнес, судя по моим клиентам, это еще и удовольствие, нет ни праздников, ни выходных, это для них как страсть, похожая на страсть к бутылке, как состояние невесомости, но при этом, к сожалению, как при алкоголизме, разрушается тело. Мамона - это такой суперпризрак, который забирает энергию.

- Не знаю я никаких Мамоновых, - сказала Татьяна, - я пока, тьфу - тьфу, никакого разрушения тела не чувствую. Я также не знаю, какие там цели у монахов, у меня сейчас одна цель - вырваться из бедности. Я вам так скажу, девоньки, когда зарабатываешь деньги сама, ни на какого другого дядю уже работать не хочется. У меня такое чувство, будто крылья выросли, будто проснулись органы, которые тридцать пять лет спали, как у Ильи Муромца.

- Меня, на самом деле, - сказала Марина, - бизнес тоже привлекает, но не только как делание денег, а как делание нового общества, новых отношений, как способ борьбы с совдепией, с которой хочется навсегда расторгнуть отношения. Ну а в материальном смысле, покой и уважение к частной жизни за деньги можно купить только здесь, в Греции, у нас даже за деньги этого не купишь.

280

- За большие деньги можно, - ответила Татьяна. - Я вот сейчас ров делаю вокруг дома, с колючей проволокой.

- И вы это называете покоем? - улыбнулась Марина.

- А кто меня там будет беспокоить, кроме комаров? - удивилась Татьяна. - Если только бомбу сверху сбросят, так ее и здесь, в Греции, сбросят. Я вам так скажу - я всего своим горбом добилась и Сергея вытащила, вместе с его дурацкой философией. Он мне все говорил: не хочу, чтобы моя муза молчала. А я ему говорю, да кто ее сейчас слушает, кроме тебя самого... У вас две квартиры, продавайте, девчата, одну и начинайте свое дело, сейчас еще можно, через год-два будет вдвойне трудней, только за огромные деньги.

- Да я бы хотела продать квартиру, но не для бизнеса, а чтобы попутешествовать, очень хочется попрощаться с миром, он так красив, - сказала Марина и посмотрела на звезды, мерцавшие сквозь виноградные листья.

- Да что вы такое говорите? Такая молодая, красивая, вам жить да жить! - возмутилась Татьяна.

- Но прощаться можно долго, - улыбнулась Марина, - стран на свете очень много, я просто так выразилась.

Вернулась "новорусская" жена за своим благоверным, и мы стали прощаться на ночь. - Девчата, поехали с нами завтра на обувную фабрику в Салоники, - предложила Татьяна.

- Наш Федул обещал нас завтра свозить на два дня в Афины, - сказала я.

- Не вздумайте, - ответила Татьяна, - там такая жара, что собаки в обморок падают. Если не хотите на фабрику, уж лучше покатайтесь на морских аттракционах, нам на резиновом банане очень понравилось, так страшно и здорово в открытом море. А главное - о бизнесе подумайте, это интересней, чем все аттракционы, вместе взятые.

281

Мы пошли с Мариной на верхнюю террасу, чтобы искупаться в бассейне перед сном, хотелось снять усталость. Мы поплавали в прохладной воде вместе с отраженной в ней луною, надели легкие халатики и пошли к краю террасы подышать воздухом и полюбоваться на ночной Ханиоти, некогда принадлежавший пределам Византии. Была чудесная ночь, дул легкий западный ветерок Зефир. Воздух был наполнен запахом асфодели, растущей за оградой. Мы сидели на террасе и смотрели на сияющую вселенную, на мачтовые огоньки на море. Неподалеку от нас сидела пара - пожилая немка с жестким лицом и огромной сигарой во рту, а напротив нее белокурый юноша. На столе у них горели свечи, - очевидно, у них был романтический ужин. Выражение лица этой стареющей Киприды говорило о том, что за деньги можно купить все. К нам с Мариной подбежала знакомая кошка с огромными желтыми глазами, очень похожая на нашего кота Арнольда, ее мы звали Кассандра, потому что такое название имел район, в котором располагался Ханиоти.

Голосом древнегреческой пророчицы Кассандры прозвучали слова песни, доносившейся откуда-то снизу, ее пел какой-то русский:

- "Не больничным от вас ухожу коридором, а сказочным Млечным Путем..." - Он вдруг прекратил петь и громко сказал кому-то: - Ты посмотри, какое царство звезд! Я тоже хочу быть звездой!

Юный бог сна Гипнос прилетел к нам на своих крыльях, а ему, как известно, не могут противиться ни смертные, ни боги. Засыпая, Марина сказала:

- Татьяна молодец, сама из нищеты вылезла и философа своего заодно; конечно, это не титаны, из которых рождаются Олимпийские боги, но они уже не совдепы, не рабы.

Мне вдруг стало понятно, что прежняя жизнь уже невозможна, она себя исчерпала, возникло что-то необратимое.

282

II. Беседа, состоявшаяся на кухне московской квартиры, за два месяца до ухода Марины

Утро. Только что закончился дождь. За окном мокрые темно-зеленые листья. Мы с Мариной сидим на кухне и пьем кофе с бананами. На Марине надет белый махровый халат, который ей подарил Николай, художник из Благовещенска, из кармана халата виднеется письмо, оно пришло сегодня утром. Марина его уже прочитала и теперь задумчиво смотрит в окно, а в ее глазах читается какое-то разочарование.

- В дождливую погоду люди сидят по щелям, и, глядя на мокрые листья, кажется, что мир полон значения, - сказала она. - А в хорошую погоду люди вылезают, и начинается дурная активность, и все кажется бессмысленным.

- Что пишет Николай? - спросила я осторожно.

- Он пишет о любви, о своих картинах.

- Прочти что-нибудь, что можно и мне услышать. Марина достала письмо и откуда-то с середины начала читать:

"...После того, как мы попрощались, я не ушел, ждал, когда ты выйдешь. Тебя так долго держали на досмотре в аэропорту, твои друзья уже были в автобусе оранжевого цвета. Ты вышла рассерженная, а я смотрел, хотел кричать, а что толку... все, все, все... Все стоял и ждал, что ты в последний раз посмотришь. Нет, ты не посмотрела. Почему жизнь так несправедлива, кто перечеркивает все наши желания? Сел я в машину и как завыл... Нет, думаю, есть еще одна возможность, глянул на часы - успеваю на наше место! На нашу гору, на "вершину мира", Ну, машинка,. милая, не подведи, давай! Доехал, как и рассчитывал, раньше срока. Залез на стог сена, чтобы получше было видно, и стал ждать. Я знал, что ты не могла не посмотреть

283

в последний раз на наше место. Я увидел, как разворачивается самолет, и подумал лишь об одном: на какой стороне ты - на левой или на правой. Марина, милая, я махал тебе обеими руками, я плакал, ты видела меня?.."

Марина перестала читать письмо и положила его на стол.

- А ты видела? - спросила я.

- Нет. Я посмотрела на это место, но было уже очень высоко. Я тоже заплакала. Я думала о нем все время, пока летела над нашей огромной страной, я вспоминала о нем, когда мы были в Греции... Но тогда, в самолете, это были не просто мысли, я ощущала в себе его присутствие... Когда подлетали к Москве, началась гроза, и в наш самолет ударила молния, самолет качнуло, все испугались, заахали-заохали, а мне стало интересно - что будет? Эта молния выбила его присутствие во мне. - Марина налила себе еще кофе и продолжила свои воспоминания: - Ты знаешь, я не предполагала, что Россия так огромна, это даже потрясает, в этом есть что-то мистическое, когда воздушный океан соединяется с лесным океаном на многие, многие километры. Занавешенная туманом тайга тянется бесконечно, от нее, как от гор и морей, тоже веет вечностью.

Марина, очевидно, хотела переменить тему разговора, но я никак не могла понять, что же ее разочаровало в этом письме, и потому спросила:

- А что он еще пишет?

- Пишет, что теперь он не один, что мы с ним вдвоем и ради меня он свернет горы. Много пишет о своих картинах. Он сейчас делает целую серию "Времена года", - ответила Марина как-то безучастно.

- Прочти, мне это как художнице интересно. Марина снова развернула письмо и стала читать:

"Когда я начал писать "Октябрь", я заменил веревку на своем крестике на твою серебряную цепочку, теперь

284

все на месте. Но "Октябрь" почему-то не получается, в голове завис. Я слышу твой голос, наши с тобой разговоры. Кто ты, Марина? Я даже в мыслях не допускал, что тебя не было со мной раньше, ты ведь та, которую я искал. А искал ли я тебя? Ты просто была... Марина, пожалуйста, сходи в лес или парк и поговори со мной, я услышу. И тогда, я уверен, "Октябрь" получится. А "Ноябрь" я написал очень быстро. Он сдался во власть декабря, во власть зимы, он, как белый саван, надел на себя снег. И только три веточки-черточки. Он просит зиму сберечь то, что еще должно остаться".

Марина перестала читать и сказала:

- Ну и дальше все о картинах, о возможных выставках, тебе интересно?

- Интересно, но достаточно... Ты знаешь, от его письма действительно веет большим чувством. Может, это твоя судьба?

- Он тоже пишет, что это судьба, - Марина достала из письма фотографию. На ней был улыбающийся Николай, а на голове у него стояла живая, очень красивая по цвету курочка, он даже не придерживал ее рукой. - За два месяца до нашей встречи он был у матери вместе со своим братом. Выпили и начали фотографироваться. Николай поймал курочку во дворе и поставил ее себе на голову, как он пишет, для красоты. Он считает, что это предзнаменование нашей с ним встречи.

- Действительно, забавно, - сказала я и спросила: - но мне кажется, что тебя что-то разочаровало в этом письме, или это не так?

- Да, это так... Он хотя и спрашивает, кто я, но это не значит, что он хочет ответа на этот вопрос, потому что все остальное в письме - это рассказ во вдохновенной форме о самом себе. Я даже предвижу, если он приедет, мы будем заниматься его делами, жить его успехами и неуспехами... Тогда, в Благовещенске, когда я пришла к нему в мастерскую вместе с местной журналисткой, чтобы

Название книги: Тринитарное мышление и современность
Автор: Марина Курочкина
Просмотрено 62003 раз

...
...2829303132333435363738394041424344