Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Слезы мира и еврейская духовность
(страница 40)
Главное, что доктрину русского "врожденного" антисемитизма историческая школа Ш.Эттингера декларирует не просто как научную догму, но как политическое течение, которое и выставляется первопричиной или политической установкой в походе израильских критиков против Солженицына и других русских писателей-классиков. Самый рьяный адепт этой доктрины -- А.Красильщиков доводит ее до завершающего вида, ставя антисемитизм ключевым показателем "расы Хама" -- русского народа: "В России государственный и бытовой антисемитизм были всегда. Юдофобия Кремля считалась прямой дорогой к обретению популярности в народе. Коммунисты становились народной патриотической властью, как только демонстрировали свою юдофобию" ("Еврейский камертон" 31.10.2002). Как подлинная догма, эта доктрина делает излишней детальную аргументацию антисемитизма русских духовников и отсюда исходит поражающая легковесность и субъективность в антисемитских доводах.A priori ясно, что писатели-антисемиты не могут создавать культуру другую, чем антисемитскую, -- так что антисемитизм русской культуры есть само собой напрашивающаяся qualitas occulta (скрытое свойство) исторической школы Эттингера, а потому Солженицын обречен быть антисемитом с колыбели, ибо его колыбелью служит русская культура. Итак, как ни парадоксально, но требуется прийти к выводу, что в проблеме русского еврейства с израильской стороны Солженицыну противостоит теория советского образца, и таковой она выглядит не в идеологическом плане, а в чисто методологическом отношении, в порядке фактопочитания и предвзятого подхода. Антиподальная контрастность двух этих направлений самым выразительным образом сказывается на отношении к фигуре Г.Р.Державина, которая для обоих исследователей символизировала русское духовно-культурное сознание, и его еврейской миссии. У Солженицына Державин показан образцом русского просветителя, который бдит об отставшем в образовательском развитии еврейском племени и стремится, как он сам говорит, "нечувствительным образом приблизить к прямому просвещению не отступая однако ни в чем от правил терпимости различных вер". Для Эттингера и его сторонников в Державине олицетворяется антисемитское ядро, из которого развилась русская культура, зараженная противоеврейским эфиром, и Эттингер утверждает: "... по мнению консерватора Державина, евреи -- группа тунеядцев, существующих за счет обмана и преступлений, и необходимо как можно скорее изменить их образ жизни, чтобы защитить от них население" (1993,с.201-202).
Сохранение еврейского духовного комплекса в условиях беспримерного по дикости и варварству христианского преследования евреев в Европе в течение более полутора тысяч лет есть факт, который удивляет всех. Значительно меньшее число наблюдателей задумываются над причиной этой исторической аномалии, а, задумавшись, получают ответ: источник спасения евреев в Талмуде. Но этим ровно ничего не сказано, -- все равно как заявить, что растение живет потому, что обладает растительной силой. И только единичные личности обратили внимание на то, что сам внешний антисемитизм генерирует консолидацию евреев и тем самым обеспечивает их сохранность. Первым об этом заговорил Барух Спиноза: "Что же касается того, что они, будучи рассеяны и не составляя государства, в продолжение стольких лет сохранялись, то это нисколько не удивительно после того, как они настолько обособились от всех наций, что возбудили к себе ненависть всех, и притом не только внешними обрядами, противоположным(и) обрядам других наций, но и признаком обрезания, который они добросовестно соблюдают. А что их очень сохраняет ненависть наций, это подтверждает теперь опыт" (1998,с.5б). Как бы в унисон со Спинозой высказывается современный аналитик: "Субъективно антисемитизм, конечно, враг, но объективно он сплачивает воедино еврейский народ. Подобно тому, как эмансипация возвратила евреям их личное достоинство, так антисемитизм возвращает им их национальное достоинство... Таким образом, антисемитизм объективно ведет к возрождению еврейского национального самосознания" (Э.Вольф,2000,с.I35). Непонимание здесь глубины мысли Спинозы, а также сути эмансипации, настолько велико, что приходится мириться с абсурдом, будто антисемитизм выходит благопристойным мероприятием, направленным на пользу евреев. И если кто из нееврейских мыслителей способен высказать эту мысль Спинозы, то только Ф.М. Достоевский: "Приписывать status in statu (государство в государстве -- Г.Г.) одним лишь гонениям и чувству самосохранения -- недостаточно. Да и не хватило бы упорства в самосохранении на сорок веков, надоело бы и сохранять себя на такой срок. И сильнейшие цивилизации в мире не достигали и до половины сорока веков и теряли политическую силу и племенной блеск". Итак, из уст русского писателя вышла идея величайшей еврейской максимы: сохранение недостаточно, -- необходимо развитие.
Таким образом, коллизия сохранение-развитие есть главнейшая динамическая константа еврейской формации, взятой в целокупном виде качественно определенной духовности. В условиях жизнедеятельности реальной еврейской системы (формации, диаспоры, общины) духовность представляет из себя чуткую и неугомонную величину: при наличии враждебного окружения, угрожающего истребительными тенденциями, как в случае христианско-европейского антисемитизма, духовность переключается на позицию "сохранение" а при ослаблении или нейтрализации насильственных устремлений со стороны вмещающей среды, как в случае идеального отношения царской власти, духовность осуществляет внутренние функции "развития". "Сохранение" еврейского тела, вне зависимости от его масштабов -- от еврейской формации до отдельного еврея, происходит посредством замыкания в себе, благодаря реализации фарисейского тезиса "об ограде Торы" и погружению в самоизоляцию, тобто эффекту черепахи, -- такова мысль Спинозы. И эта мысль еще как-то понимается рациональным мышлением, но феномен развития еврейского духа в галуте, то бишь в условиях, максимально неприспособленных для этой функции, кажется ноуменально недостижимым. Рациональная логика не воспринимает основополагающего момента, что еврей суть духовная категория, а, следовательно, наиболее полно чутко и прежде всего воспринимает в себя чисто духовные, идеальные атрибуты. Гражданский антисемитизм в России, как установил А.И.Солженицын, сопровождается "особым порядком" или "идеальным отношением", хоть и время от времени, хоть и отдельными правителями и сановниками, но еврейская душа возбуждается именно этими духовными импульсами. В итоге устанавливается, что динамика еврейского вопроса в России осуществляется на базе коллизии сохранение-развитие, какая проявляет себя через чисто и исключительно еврейское отношение: аристократическая Тора -- плебейский Талмуд. Незнание этой глубоко внутренней пружины еврейской жизни является главной причиной всех неудач административных реформаций еврейского общежития в галуте, как и Европе, так и в России. Но если русские реформаторы, хоть иногда, но доходили до понимания, что источник требуемого изменения должен находиться внутри еврейской совокупности и потому допускали еврея быть евреем, то эмансипация на Западе пристраивалась к еврейскому бытию только извне и не допускала никаких вибраций. Поэтому тот продукт, который выпал в осадок при сложном брожении внутри русской ассоциации евреев и который назван русским еврейством, уже по своему генетическому коду отличен от западноевропейского аналога.
Самым загадочным образованием в галутной динамике еврейского существования, без всякого сомнения, является Талмуд, который не подлежит ни градации, ни дифференциации, ни классификации, ни жанровой дефиниции. С максимально общих позиций можно определить, что Талмуд есть безраздельное господство духовных уложений, иногда говорят "свод законов", накопленных еврейской историей более, чем за тысячелетний период (другое название Талмуда -- Устное Учение). В одной из современных характеристик Талмуда сказано: "Название "свод законов" не отражает богатство и размах Талмуда. В нем приведены не только законы, но и прения, дебаты, легенды, притчи и высказывания мудрецов и законоучителей по вопросам этики, метафизики, мистики, теологии и правил поведения в каждодневной жизни. В отличие от законов Торы, приписываемых самому Богу и переданных народу Моисеем, Талмуд -- уникальный монумент коллективного творчества. На протяжении веков вплоть до современности во всех странах, куда судьба забрасывала евреев, они усердно изучали Талмуд, воспитывались на нем и, создавая бесчисленные комментарии к нему, развивали свое духовное творчество" (И.Орен,1994,с.299-300; здесь автор не совсем точен: Талмуд есть колоссальный механизм для сохранения, но вовсе не развития еврейского духа). С позиций ведущихся рассуждений главная особенность Талмуда в его коллективной природе и он есть плод труда множества уполномоченных лиц, осуществляемого под опекой особого коллегиального органа (Синедриона, Совета Мудрецов Торы, раввината), и этим необозримым демократизмом коллективистский (плебейский) Талмуд отличается от индивидуалистской (аристократической) Торы, хотя официально и открытым образом это противоречие категорически отрицается. Следовательно, Талмуд представляет собой гигантский генератор духовной деспотии -- величайшее изобретение евреев, сотворивших поразительный макет неограниченной монополии духа. Сплавляя воедино диктатуру старины, безраздельную власть закона, непоколебимость ритуалов, обычаев и традиций при беспрекословном почтении к руководящему коллегиальному органу, Талмуд вдыхает в каждую еврейскую душу восторг перед богатством еврейского достояния и тем рождает и воспитывает в ней стойкость и ригоризм перед внешними разрушительными и истребительными силами. Необходимо понимать, что духовная деспотия есть чисто субъективное понятие и духовное образование, и индивидуальная личность ощущая угрожающие эманации извне, добровольно принимает духовную деспотию как свою защиту и в этом случае для нее не существует деспотии в буквальном смысле слова, а совсем напротив, -- кагальная организация и правление раввинов воспринимается ею как полезная и спасительная еврейская власть, единственно противостоящая внешнему враждебному напору. Еврейский Талмуд, таким образом, есть уникальный механизм духовной деспотии как еврейский ответ на внешнюю антисемитскую угрозу. Подобная механика способствует исключительно сохранению еврейских ценностей и в деле охранения иудейских богатств еврейский Талмуд явил через духовную деспотию исторический подвиг, равного которому человечество не знает.
