Реклама
Книги по философии
Идрис Шах
Путь суфиев
(страница 12)
Я вижу свободного человека, сидящего на земле.
Играет он на дудочке, вся одежда в заплатах, руки
почернели от труда.
Неужели это один из Великих Избранных?
Да, о мой Друг, это Он!
Три волны одного моря. Три царя в платье нищего.
Неужели это Высшие Избранные?
Да, о мой Друг, все это Он!
Все ОН, все ОН, все ОН!
Мусульманин, индус, христианин, иудей и сикх.
Братья в сокрытом смысле -- однако кто знает это
внутренне?..
О Товарищи Пещеры!
Почему топор, чаша для подаяния?
Почему овечья шкура, рог и шапка?
Почему камень на поясе? Пойми: когда в твоей крови
течет вино.
Все -- Он, мой Друг, все Он!
Ты держишь путь к вершинам гор?
Ты сидишь в храме?
Ищи его, когда приходит Учитель,
Ищи драгоценный камень в копях.
Все -- Он, мои друзья, товарищи, ВСЕ -- ОН!
Шейх Саади Баба,
султан Ариф Хан,
шах Валиуллах аль-Амир
Этот "Путь" был сформулирован и претворен в жизнь последо-вателями Абдул Кадира из Гилана, родившегося в Нифе в области Гилани, к югу от Каспийского моря. Терминология, которой он пользовался, весьма напоминает терминологию розенкрейцеров в Европе.
Хадрат ("Присутствие") Абдул Кадир разработал систему вызывания духовных состояний, названную Наукой Состояний. Под пером последователей его деяния приобрели настолько преувеличенный характер, что описание его личности имеет мало общего с его собственным определением облика суфийского Учителя.
Излишне пылкое увлечение экстазопорождающими приемами, несомненно, является причиной вырождения организаций ордена Кадирийа. Это общий удел многих энтузиастов, когда достижение измененного состояния сознания становится целью, а не средством, находящимся под должным контролем специалиста.
Приводимые выдержки содержат учебный материал ордена Кадирийа, а также несколько острых замечаний самого Абдул Кадира.
Подобно Джалалуддину Руми, Абдул Кадир уже в раннем детстве проявлял ярко выраженные сверхъестественные способ-ности, и его жизнеописания изобилуют упоминаниями подобных случаев.
Все дервиши используют розу ("ward") в качестве эмблемы и символа рифмующегося с этим словом слова "wird" ("упражнения на сосредоточение").
С Абдул Кадиром, основателем ордена Кадирийа, произошел следующий случай, принесший ему титул Розы Багдада.
Рассказывают, что Багдад настолько изобиловал мистикамиучителями, что когда Абдул Кадир прибыл в этот город, они решили направить ему послание. На окраине города от имени мистиков ему была преподнесена чаша, доверху наполненная водой. Дар недвусмысленный: "Чаша Багдада полна до краев".
Была зима, но несмотря на это Абдул Кадир сотворил великолепную цветущую розу, которую положил на поверхность воды, как знак своих феноменальных способностей и того, что место для него здесь найдется.
Когда чаша с розой была принесена обратно к мистикам, они воскликнули: "Абдул Кадир -- наша Роза", -- и поспешили, чтобы сопровождать его при вступлении в город.
Человек посадил виноград, но такого сорта, который начинает плодоносить лишь по прошествии тридцати лет.
Случилось так, что когда человек сажал его, мимо проходил повелитель правоверных, остановился и сказал:
-- Ты большой оптимист, если надеешься дожить до того дня, когда этот виноград начнет плодоносить.
-- Я, быть может, и не доживу, -- ответил человек, -- но по крайней мере потомки мои насладятся плодами моего труда, как мы наслаждаемся трудами наших предшественников.
-- В любом случае, -- сказал правитель, -- если когда-нибудь появится спелый виноград, принеси немного и мне. Конечно, если нас обоих минует меч смерти, висящий над нами каждое мгновение.
И повелитель продолжил свой путь.
Через несколько лет виноград начал приносить прекрасные плоды. Человек наполнил большую корзину самыми сочными гроздьями и отправился во дворец.
Повелитель правоверных встретил его и щедро вознаградил золотом.
Пошли слухи: "Простому крестьянину выдали уйму золота за корзину винограда".
Услышав это, одна невежественная женщина тотчас же нарвала корзину своего винограда и явилась перед дворцовой стражей, говоря: "Я требую такого же вознаграждения, какое было дано тому человеку сегодня утром. Вот мой виноград. Если султан дает деньги за виноград -- вот виноград".
Ее слова были переданы повелителю правоверных, и ответ его был таков: "Те, чьи действия продиктованы подражательством и высокомерием, происходящим от непонимания обстоятельств, которым они пытаются подражать, -- такие люди да будут изгнаны". Женщину прогнали, но она была так раздосадована, что даже не попыталась выяснить у виноградаря, что же в действительности произошло.
Учитель-суфий шел по дороге со своим учеником, как вдруг на них напала свирепая собака.
Ученик пришел в ярость и закричал:
-- Как смеешь ты так вести себя по отношению к моему Учителю?
-- Она более последовательна, чем ты, -- заметил мудрец, -- ибо она лает на каждого, в соответствии со своими привычками и наклонностями; в то время как ты поклоняешься мне как своему Учителю, но совершенно не замечаешь достоинств многих просвещенных, которые нам встречались сегодня по пути, и не обращаешь на них никакого внимания.
Шакал считает, что попировал на славу, на самом же деле он просто набрел на львиные объедки.
Я передаю науку создания "состояний". Оторванное от целого, это принесет вред. Занимающийся одной только этой наукой может стать знаменитым, даже могущественным. На его примере люди начнут почитать "состояния", покуда почти совсем не утеряют способность вернуться на Путь суфиев.
Абдул Кадир
из Гилана
Жил-был один мошенник, и его поймали жители деревни. Они привязали его к дереву, чтобы он поразмыслил над ожидавшим его наказанием, а сами ушли, решив бросить его вечером в море, после того как закончат свою дневную работу.
Мимо проходил пастух, не отличавшийся особой рассудитель-ностью, и спросил сообразительного мошенника, зачем его привязали к дереву.
-- Видишь ли, -- ответил мошенник, -- это люди привязали меня тут потому, что я не захотел принять их деньги.
-- Зачем же они давали их тебе, и почему ты не захотел брать их? -- спросил изумленный пастух.
-- Потому что я созерцатель, а они хотят совратить меня, -- сказал мошенник. -- Они безбожники.
Пастух предложил мошеннику поменяться местами и как можно скорее скрыться от безбожников.
И они поменялись местами.
К ночи вернулись крестьяне, накинули на голову пастуху мешок, связали его и бросили в море.
На следующее утро они были поражены, увидев мошенника, входившего в деревню со стадом овец.
-- Где же ты был, и где ты взял этих животных? -- спросили они.
-- О, в море полно добрых духов, которые вознаграждают каждого, кто бросается в него и "тонет", таким стадом овец, -- сказал мошенник.
И не успел он окончить, как крестьяне помчались к морю и попрыгали в пучину.
Вот так мошенник захватил целую деревню.
Однажды ночью вор, намереваясь ограбить старуху, подкрался к открытому окну ее дома и прислушался. Она лежала в кровати, вор услышал ее голос, исполненный волнения, и весьма странную речь.
-- О-о-о... Этот диб-диб, ужасный диб-диб! Этот страшный диб-диб сведет меня в могилу.
Вор подумал: "Несчастная женщина страдает от какой-то ужасной болезни -- зловредного диб-диба, о котором я никогда раньше не слышал!"
Стоны тем временем становились все сильней и тяжелей, и наконец вор начал бормотать про себя:
-- Уж не заразился ли я? Ведь ее дыхание почти коснулось меня, когда я наклонялся через окно...
Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его страх перед тем, что он на самом деле подхватил этот губительный диб-диб. Несколько минут спустя он уже трясся, как осиновый лист. Ему едва хватило сил добраться домой к жене, стеная и тяжело вздыхая:
-- Зловредный диб-диб, какие тут могут быть сомнения, это проклятый диб-диб взял меня за горло...
Жена, в большом испуге, уложила его в кровать. "Что за чудовище напало на моего супруга?" Сначала она подумала, что диб-диб -- это какой-то дикий зверь. Но поскольку речь вора становилась все менее и менее связной, и никаких следов нападения зверя обнаружить не удалось, она начала опасаться, что тут замешаны сверхъестественные силы.
Она знала, что в таких случаях следует обращаться к местному святому. Тот был чем-то вроде священника, сведущего в Законе, по имени мудрец Факих.
Женщина тотчас же поспешила к дому мудреца и молила его навестить ее мужа. Факих, решив, что случай действительно требует проявления его особой святости, поспешил к больному вору.
Вор, увидев подле себя святого отца, решил, что дело, по-видимому, еще хуже, чем он предполагал. Собрав последние силы, он промолвил:
-- Старая женщина в конце дороги, у нее проклятый диб-диб, и от нее он передался мне. Помоги, если можешь, препо-добный Факих!
-- Сын мой, -- сказал Факих, сам немало удивленный, -- покайся и молись о милосердии, ибо жить тебе, возможно, осталось недолго.
Он покинул вора и поспешил к дому старой женщины. Просунувшись в окно, он отчетливо услышал ее хныканье, в то время как сама она корчилась и вздрагивала:
