Filosofa.net

Доистория и история создали, таким образом, в своей последо­вательности две основы нашего существования. Доисторическое становление человека — формирование человека как вида со всеми его привычными склонностями и свойствами, со всей присущей ему сферой бессознательного — составляет фундамент нашего че­ловеческого бытия. Исторически осознанная передача свойств че­ловека н его эволюция, которая показывает нам, на что был спосо­бен человек, и которая всем своим содержанием составляет источ­ник нашего воспитания, нашей веры, нашего знания и умения,— этот второй момент в развитии человека — подобен тонкой обо­лочке над кратером вулкана. Может случиться, что эта оболочка будет сброшена, тогда как фундаментальные свойства человека как представителя данного вида, сложившегося в доисториче­ские времена, неотвратимо присущи его природе. Быть может, нам грозит опасность вновь превратиться в людей каменного века, ибо мы, собственно говоря, никогда не перестаем ими быть.

Тогда мы, располагая уже не каменным топором, а самолетами, ло существу, вернулись бы к доисторическим временам, а тысяче­летия истории были бы забыты, и следы их стерты в памяти. Конец истории мог бы вернуть человека к тому состоянию, в котором он, будучи уже и все еще человеком, существовал много тысячелетий тому назад: без знания и сознания того, что от поколения к поколе­нию передавался накопленный опыт.

Мы ничего не знаем о душе человека, который жил 20 000 лет тому назад. Однако мы знаем, что на протяжении известной нам истории человечества, этого короткого промежутка времени, че­ловек не изменился существенным образом ни по своим биологи­ческим и психофизическим свойствам, ни по своим первичным не­осознанным импульсам (ведь с тех пор прошло лишь около с га поколений).

Результатом доисторического становления является то, что наследуется биологически, что, следовательно, способно устоять во всех катастрофах истории. Исторические же приобретения тесно связаны с традицией, они передаются н поэтому могут быть утеряны. То, что утвердилось в мире людей во взлетах творческого созидания, а затем посредством передачи последующим поколе­ниям формировало и изменяло феномен человека, настолько связа­но с этой передачей, что без нее, поскольку это не передается биоло­гически, может полностью исчезнуть; и тогда останутся только конститутивные свойства человека.

Перед историческим сознанием постоянно стоит великая про­блема фундаментальной основы человека, существовавшего в до­историческую эпоху, проблема его основополагающей универсаль­ной сущности. В природе человека глубоко заложены действенные силы времен его формирования. Доистория — это время, когда произошло становление человеческой природы. Если бы мы могли проникнуть в доисторию, нашему пониманию стала бы доступна субстанциальная основа человеческой природы, поскольку мы увидели бы ее становление, условия и ситуации, которые создали человека таким, как он есть. Вопросы, на которые могла бы дать ответ доистория, будь она эмпирически познаваема, таковы:

, Каковы первичные мотивы человека, каковы его жизненные импульсы? Что из них остается неизменным во все времена, что изменяется? Могут ли они еще быть преобразованы? Полностью ли они скрыты? Научился ли человек обуздывать эти импульсы только в историческое время или уже в доистории? Прорываются ли они вообще время от времени или хотя бы в определенных си­туациях, разрывают ли скрывающие их покровы? Когда и как это происходило? Прорвутся ли изначальные импульсы с неведомой дотоле силой, если произойдет крушение всего того, во что мы ве­рим и что передано нам предыдущими поколениями? Какой облик примут эти исконные силы, если им будет придана определенная форма? Как это осуществить? Во что они превратятся, если будут лишены возможности выразить себя и осуществить непосредствен­ное воздействие, если, например, они будут замаскированы посред­ством понятийных схем, представлений о мире, ценностных поня­тий, насилия, что означало бы ик парализацию?

Те ничтожные данные о доистории, которыми мы раслолагаем, те картины, .которые мы создаем с помощью этнографии, фолькло­ристики и истории и используем для психологического представ­ления об исконных влечениях человека, служат нам зеркалом нашей сущности, открывающим нам то, что мы нодчас охотно скрываем от самих себя, о чем мы при известных условиях забываем.

2. Общая картина доистории

В недоступных нашему определению временах и эпохах происхо­дило расселение людей на земном шаре. Оно шло внутри ограни­ченных областей, было бесконечно разбросанным, но вместе с тем носило всеобъемлюще единый характер: великие медленные про­цессы незаметного образования рас, речи и мифов, неуловимого распространения технических открытий, странствований. Все эти события еще неосознанны, и, будучи, правда, уже явлениями че­ловеческой жизни, своими корнями еще уходят в мир природы.

Одни объединения людей влекут за собой дру1 'не, люди знают друг о друге, взирают друг на друга. Разбросанность устраняется в борьбе, создаются новые, большие объединении. Они служат пе­реходом к истории, начало которой связано с появлением пись­менности.

Доистория -- это величайшая реальность, ибо в ней возник че-' ловек, однако реальность эта нам, по существу, неведома. Но едва только мы задаем себе вопрос, что мы, люди, собственно, такое, и пытаемся найти ответ в познании того, откуда мы пришли, мы сра­зу же обращаемся к доистории, стремясь проникнуть в ее глуби­ны. Тьма этих глубин обладает притягательной силой, мы с пол­ным основанием устремляемся к ним, но нас всегда ждет разоча­рование, уготованное невозможностью их познать.

Ффффффффффффффффффффффффффффффффффффф

IV. ВЕЛИКИЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ ДРЕВНОСТИ

1. Общий обзор

Почти одновременно в трех областях земного шара возникают древнейшие культуры. Это, во-первых, шумеро-вавилонская и еги­петская культуры и эгейский мир с 4000 г. до н. э.; во-вторых, от­крытая в раскопках доарийская культура долины Инда третьего тысячелетия (связанная с Шумером); в-третьих, смутно сквозя­щий в воспоминаниях, оставивший скудные следы архаический мир Китая второго тысячелетия до н. э. (и, вероятно, еще более ран­ний).

Вся атмосфера внезапно меняется. Здесь уже не царит молча­ние. Теперь люди говорят в письменных документах друг с другом и тем самым с нами, если только мы постигаем их письменность и язык,— говорят посредством архитектурных памятников, пред­полагающих организацию и государственность, своих произведе­ний искусства, где чуждый нам смысл скрыт в привлекательных для нас формах.

Однако этим высоким культурам неведом еще тот духовный пе­реворот, который мы определили как осевое время, создавшее тип нового, современного нам человека. С названными культурами можно сопоставить американские культуры Мексики и Перу, рас­цвет которых, правда, относится к более поздним тысячелетиям. И этим культурам также недостает того, что еще до них дало нам осевое время. Они исчезли при одном только возникновении за­падной, выросшей из осевого времени культуры.

В полосе пустыни, тянущейся от Атлантического океана через Африку, Аравию до глубинных районов Азии есть помимо многих мелких оазисов две большие долины рек — долина Нила и Дву­речье. В этих двух районах можно глубже, чем где-либо, просле­дить по документам и вещественным памятникам историю челове­чества. Мы видим теперь, что происходили там около 3000 лет до н. э., и, основываясь на следах прошлого, выводим свои заключе­ния об еще более раннем времени. В Китае нам едва доступны события,.- выходящие за пределы второго'тысячелетия; а отчетливые и «подробные сведения датируются первым тысячелетием. Раскоп­ки в Индии свидетельствуют о высокой цивилизации, о наличии там в третьем тысячелетии до н. э. развитых городов, но они еще изолированы и едва ли находятся в какой-либо связи с более позд­ней культурой Индии, начало которой относится примерно к концу второго тысячелетия до н. э. В Америке все произошло значитель-<но позже, на рубеже нашей эры. Раскопки на территории Бвропы знакомят нас с жизнью доисторических людей, с их специфической культурой вплоть до третьего тысячелетия, однако эта культура не обладает чертами, способными оказать на нас существенное воз­действие. Наше внимание и интерес к ней объясняются .в данном случае только тем, что это — наша собственная доистория. . . Египетская и вавилонская культуры стали в своей поздней ста­дии известны грекам и иудеям, жившим неподалеку от них, и с той поры превратились для Запада в Воспоминание, которое, однако, только теперь благодаря раскопкам и пониманию древних языков стало действительно зримым в своем пути через тысячелетия. Куль­тура долины Инда стала нам известна только благодаря раскоп­кам, и раскопкам нескольких последних десятилетий; индийцы не сохранили о ней никакого воспоминания (письменность этой куль­туры еще не расшифрована).