Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Загубленные гении России
(страница 17)
Неклассическая наука не может ограничиваться эмпирическим познанием, с этого только начинается познавательный ход современного научного постижения, - таков негласный и невысказанный тезис,таящийся в противоречии науки Вернадского. Ценность этой апокрифичекой максимы сокрыты в том, что за ней просвечиваются начала методологии нового типа, не признающей фактоманию ньютоновского научного мировоззрения. Вернадский не мог сказать открыто, но дал понять отчётливо, что эмпирическое познание в своём чистом виде недостаточно, что факт как таковой вовсе не есть гарантия истины, что знание, опирающееся на факты без вольного полёта мысли, ложно, и что, наконец, пришёл конец ньютоновской эпохе "hipotheses non fingo"("гипотез не изобретаю"). В этом следует видеть не глубокомысленные эскапады неординарного ума, а осмысленные и целенаправленные экзерциции (упражнения) по выработке методологической базы неклассической русской науки.
Как и многие другие конституальные моменты его творения, данные методологические усилия Вернадского идейно коренятся в содержательной полноте русской духовной доктрины. Филиппика Льва Шестова, самого оригинального духовного мыслителя русской формации, полно показывает сущностные претензии неклассической методологии: "Историки хотят думать, что они вовсе и не "судят", что они только рассказывают "то, что было", извлекают из прошлого и ставят пред нами забытые или затерявшиеся во времени "факты", суд же приходит не от них, а сам собою, или даже что сами факты несут с собою уже суд. Тут историки не отличаются и не хотят отличаться от представителей других положительных наук: факт для них есть последняя, решающая, окончательная инстанция, после которой уже некуда апеллировать. Многие из философов, особенно новейших, не менее загипнотизированы фактом, чем положительные учёные. Послушать их - факт есть уже сама истина. Но что такое факт? Как отличить факт от вымысла или воображения? Философы, правда, считаются с возможностью галлюцинации, миража, фантастики сновидений и т.д. И всё же мало кто даёт себе отчёт в том, что, раз приходится отбирать факты из массы непосредственных или посредственных данных сознания, это значит, что факт сам по себе не есть решающая инстанция, что в нашем распоряжении ещё до всяких фактов есть некие готовые нормы, некая "теория" которая является условием возможности искания и нахождения истины. Но что это за нормы, что это за теории, откуда пришли они и почему мы им так беспечно вверяемся? Или, может быть, нужно иначе спросить: да точно ли мы ищем фактов, точно ли факты нам нужны? Не являются ли факты только предлогом или даже ширмой, заслоняющей собой совсем иные домогательства духа? Я сказал, что большинство философов преклоняется пред фактами или пред "опытом", но ведь были и такие - и далеко не из последних, - которые ясно видели, что факты в лучшем случае лишь сырой материал, подлежащий обработке или даже переработке и сам по себе не дающий ни знания, ни истины"(2001, с.7-8).
В многосмысленном гнозисе Вернадского нет более выразительного примера резкого расхождения новаторского подхода учёного с методологическим догматизмом официозной науки, чем геохимия, отцом- основателем которой он числится. И "унылая фигура умолчания" дополняется здесь не менее грустной позой непонимания. Вернадский определил: "Геохимия - история химических элементов нашей планеты - могла возникнуть лишь после окончательного выявления новых понятий об атоме и о химических элементах...Геохимия научно изучает химические элементы, т.е. атомы земной коры и насколько возможно - всей планеты. Она изучает их историю, их распределение и движение в пространстве-времени, их генетические на нашей планете соотношения"(1983, с.с.15.14; выделено мною - Г.Г.). Итак, во главу угла Вернадский ставит "новые понятия об атомах и о химических элементах", имея в виду трансформацию научного сознания в связи с крушением классической науки и появлением новых приоритетов. Квазиоткровенное мышление Вернадского, - персональное приобретение учёного в этом процессе, - непринуждённо вводит эти "новые понятия" в базу доктрины адеквата человека, тобто атом и химический элемент необходимо обращаются в духовное ядро системы. Следовательно, геохимия изначально задумывалась Вернадским в качестве либеральной науки. А это, в свою очередь, неизбежно выводит на переднюю линию аналитики индивидуальные качества объекта познания. Вернадский постигает: "Каждый химический элемент отвечает для нас особому атому или атомам, определённо точно отличным по своему строению от других атомов, соответствующих другим химическим элементам. Атом науки ХХ в. не есть атом древних мыслителей - эллинов и индусов - или мусульманских мистиков средних веков и учёных нашей цивилизации последних четырёх столетий. Это совершенно новое представление, новое понятие...Может быть, было бы правильнее дать "атому" ХХ в.новое название. Это можно было бы сделать без всякого ущерба для исторической правды...И мы в ХХ столетии являемся свидетелями расцвета этого рода новых наук - наук об индивидуальных атомах - физики атомов, радиологии, радиохимии и последней выявившейся - геохимии, небольшой части астрофизики"(1983, с.с.12,13; выделено мною - Г.Г.).
Итак, авторское понимание Вернадским сущности геохимии, как новой науки ХХ века, можно передать в опосредовании: геохимия есть индивидуальная история атомов и химических элементов в естественных условиях. И это кардинально противоречит тому, что извещается западными родоначальниками геохимии - Ф.Кларком в Америке и В.М.Гольдшмидтом в Европе, которые предназначали геохимию для изучения распространения и миграции атомов и химических элементов в земной коре. Собственно говоря, европейские учёные вычленили из истории Вернадского статистическую характеристику и во главу угла поставили поведенческую функцию атомов и химических элементов, и в таком качестве геохимия вошла в геологический цикл наук на правах важнейшей научной отрасли. Это качество было узаконено как основное содержание геохимии во всех учебниках и справочниках (к примеру, "Советский энциклопедический словарь"(1985) в статье "Геохимия" излагает: "наука, изучающая хим. состав Земли, распространённость в ней хим. элементов и их стабильных изотопов, закономерности распределения хим. элементов в разл. геосферах, законы поведения, сочетания и миграции (концентрации и рассеяния) элементов в природных процессах").
По сути дела, европейской науке, вознесшейся на субстрате квантовомеханических и кибернетических представлений, органическую часть которой составляет геохимия в её хрестоматийном виде, понятие истории не потребно в принципе, а для геохимии даже вредно. Научный мир не увидел новаторства в смелых пассажах Вернадского и не понял его. А суть миро-зрения в том, что, если атом называется никелем и занимает в таблице Менделеева клетку N28, то, где бы не обретался этот элемент - в недрах Земли, в океане, атмосфере, минералах, породах или живых тканях - он всегда остаётся узником своей клетки и в планетарных условиях действует только в соответствии с параметрами, какие обеспечивает ему номер клетки. Собственное имя ему, по сути , и не требуется, - он вполне может обойтись своим номером, а вся его история мыслится в последовательных перемещениях (так называемые миграции, концентрации или рассеяния), где поведение атома строго регламентируется физико-химическими законами (типа закона Гиббса или РТ-постулата) и математическими уравнениями. Последние являются важнейшими в геохимии, взятой в качестве статистической модификации, - излюбленного полигона для неприглядной операции под названием "математизация геологии".
Квантовая механика и астрофизика категорически утверждают, что для преобразования или генезиса атомов (химических элементов) необходима огромная температура, которая недостижима в условии маленькой планеты Земля, и термоядерные реакции могут происходить только в недрах (типа Солнечной) систем. Подавляющая часть известных атомов образовалась в результате Большого Взрыва в Космосе, - так называемый процесс нуклеосинтеза, - и с тех пор атомы только количественно перераспределялись, но не перерождались качественно. Так что физическая концепция изначально не приемлет для атомов понятия истории, взятого в строгом понимании термина, а Вернадский, как бы в насмешку, вводит новый термин "бренность атомов", предусматривая как раз исторические пертурбации атомов и ссылаясь на известный процесс радиоактивного распада в недрах Земли. Следовательно, геохимия, представляемая её первородителем академиком В.И.Вернадским, и геохимия, принятая к действию академической геологией, образуют два различных института, разнопрофильность которых особо выпукло выступает в отношении геохимии к биосфере.
Если эмпирическая геология, культивирующая статистическо-информационную европейскую разновидность геохимии, выставляет её в качестве самостоятельной дисциплины, имеющей весьма опосредованное и отдалённое отношение к биосфере, то наука Вернадского впитывает в себя историчность атомов и химических элементов в геохимии как средство эмпирического познания биосферы, и геохимия для Вернадского в полной мере, не считая исключительных случаев, оборачивается в биогеохимию, то бишь геохимию живого вещества. Постулат, обеспечивающий динамическую активность биогеохимии по Вернадскому, представлен учёным двумя знаменитыми биогеохимическими принципами: "Этот первый биогеохимический принцип, как я его называю, гласит: биогенная миграция химических элементов в биосфере стремится к максимальному своему проявлению..."; "Этот биогеохимический принцип, который я буду называть вторым биогеохимическим принципом, может быть сформулирован следующим образом: эволюция видов, приводящая к созданию форм жизни, устойчивых в биосфере, должна идти в направлении, увеличивающем проявление биогенной миграции атомов в биосфере"(1989, с.с.123,126).Итак, процесс, осуществляющий реальную динамику геохимии, назван Вернадским "биогенной миграцией земных атомов" ("биогенной миграцией химических элементов"), а его теоретическое обобщение выглядит как вступление к философии биосферы: "Жизнь, поистине, является одной из наиболее могучих геохимических сил нашей планеты, а вызываемая ею биогенная миграция атомов представляет форму организованности первостепенного значения в строении биосферы"(1989, с.127)
