Реклама





Книги по философии

Поль Валери
Об искусстве

(страница 41)

Федр. Взгляни, о, взгляни же!.. То самое, что ты стараешься объяснить, можно увидеть сейчас в ее тан­це... Она делает зримым мгновение... О, какие нижет она жемчуга!.. Свои жесты она мечет, как искры!.. Не­возможные позы похищает она у природы на глазах у застывшего Времени!.. И оно поддается иллюзии... Она безнаказанно проникает в царство невероятного... Она божественна в мимолетном, она дарует его нашим взглядам!..

Эриксимах. Мгновение рождает форму, и форма де­лает зримым мгновение.

Федр. Она ускользает от своей тени в эфир!

Сократ. Мы видим се всякий раз лишь перед самым падением...

Эриксимах. Она сделала все свое тело столь же гиб­ким и столь же цельным, как проворная рука... Толь­ко наша рука способна орудовать так же послушно и ловко...

Сократ. О друзья мои, не чувствуете ли вы, как вол­нами, словно под действием нарастающих беспрерыв­ных ударов, вливается в вас опьянение, как оно мало-помалу уподобляет вас остальным сотрапезникам, ко­торые стучат ногами, не в силах уже принудить к мол­чанию и утаить своих внутренних демонов? Я и сам ощущаю себя во власти каких-то неведомых сил... Или же чувствую, как они из меня вырываются, хотя преж­де я даже не подозревал, что ношу в себе этих духов. В мире звучном, вторящем, гулком это мощное лико­вание тела расточает вокруг себя и дарует душе свет и радость... Все стало праздничней, стало свободней, все стало ярче, полнее; все может быть по-иному; все может повторяться до бесконечности... Все захвачено этим прерывистым гулом... Отбивай, отбивай! Материя, в которую бьют и стучат и колотят ритмично; и земля, которую мерно колотят; и кожа и струны, по которым, натянутым туго, размеренно бьют; и стопы и ладони, которые мерно стучат, отбивая такт, сея радость и ис­ступление, -- всюду свирепствует, над всем царит бе­зумие ритма.

Но растущая и отзвучная радость уже переходит всякую меру; удар за ударом, она сокрушает стены, разделявшие смертных. Мужчины и женщины в еди­ном ритме доводят напев до неистовства. Все разом стучат и поют, и в воздухе нечто растет и возносится... Я слышу, как жизнь гремит всем своим раскаленным оружием!.. Кимвалы в ушах у нас заглушают все го­лоса наших внутренних мыслей. Они оглушительны, как поцелуи железных губ...

Эриксимах. А между тем Атиктея исполняет послед­нюю фигуру танца. Упругая сила большого пальца движет все ее тело.

Федр. Палец, который ей служит опорой, трется о землю, как палец руки -- о кожу бубна. Какая наце­ленность в этом пальце, какая воля его пружинит и удерживает в этой стойке!.. Но вот, замерев, она начи­нает кружиться...

Сократ. Она кружится, и все вещи, которые искони были связаны, мало-помалу обособляются. А она кру­жится, кружится...

Эриксимах. Вот что значит проникнуть в иные миры...

Сократ. Это -- решающее усилие... Она кружится, и все видимое отпадает от ее души; вся тина души отде­ляется наконец от чистейшего; люди и вещи вокруг нее образуют некий аморфный осадок...

Смотрите... Она кружится... Наше тело имеет доста­точно власти, чтобы одной своей силой, своим движе­нием изменить природу вещей так глубоко, как то ни­когда не удастся духу в его умозрениях или грезах!

Федр. Этому, кажется, не будет конца.

Сократ. Но, если так, она умерла бы...

Эриксимах. Скорее, уснула, забылась волшебным сном...

Сократ. В таком случае она замрет неподвижно в центре своего вращения... Далека всему, далека от все­го -- подобно мировой оси...

Федр. А она все кружится... Падает!

Сократ. Упала!

Федр. Мертва...

Сократ. Она исчерпала свои потаенные силы, глубо­чайший клад своего естества.

Федр. О, богиВедь она умрет... Эриксимах!

Эриксимах. Я никогда не спешу в таких случаях! Коль скоро все должно уладиться, врачу вмешиваться не следует, чтобы перед исцелением сам собой подоспел некий едва уловимый миг -- неслышно, как боги.

Сократ. Нужно все-таки к ней подойти.

Федр. Как она побледнела!

Эриксимах. Предоставим ее покою: он исцелит ее от движения.

Федр. Тебе не кажется, что она мертва?

Эриксимах. Взгляни на эту крохотную грудь: она так и тянется к жизни. Смотри, как слабо трепещет она, овеваемая мгновением...

Федр. Увы, я слишком хорошо это вижу.

Эриксимах. Птица расправит поникшие крылья -- и летит дальше.

Сократ. Она кажется вполне счастливой.

Федр. Что она говорит?

Сократ. Она что-то тихонько шепнула.

Эриксимах. Она сказала: "Как хорошо!"

Федр. Он зашевелился, этот нежный комок мышц и тканей...

Эриксимах. Ну-ка, дитя, открой глаза. Как ты себя чувствуешь?

Атиктея. Я ничего не чувствую. Я не умерла. И од­нако я не жива!

Сократ. Откуда ты возвращаешься?

Атиктея. О Вихрь, сень моя, пристанище мое!.. В тебе была я, о движение, за пределами всего, что есть...

ПРОБЛЕМА МУЗЕЕВ

Я не слишком люблю музеи. Многие из них прекрасны, но нет среди них очаровывающих. Идеи классификации, сохранности и общественной пользы, точные и ясные, плохо вяжутся с очарованием.

Первый же шаг к прекрасным вещам -- и чья-то ру­ка отбирает у меня трость, а надпись воспрещает мне курить.

Уже охлажденный авторитарным жестом и чувст­вом принудительности, я вхожу в какой-нибудь зал скульптуры, где царствует холодное смятение. Чей-то ос­лепительный бюст виден сквозь ноги некоего бронзово­го атлета. Спокойствие и неистовства, жеманство, улыб­ки, ракурсы, неустойчивейшие равновесия слагают во мне нестерпимое впечатление. Я пребываю в гуще оцепенелых существ, из коих каждое требует, пусть бе­зуспешно, небытия всех остальных. Умолчу о хаосе всех этих величин, лишенных общего мерила, о необъясни­мой смеси карликов и гигантов, наконец -- о той схе­матичности развития, какую предлагает нам подобное сборище творений, совершенных и незаконченных, изу­родованных и восстановленных, чудовищных и выло­щенных...

С душой, готовой ко всем мучительствам, следую дальше, к живописи. Передо мной развертывается странный, организованный беспорядок. Меня охватыва­ет священный ужас. Поступь моя становится благочес­тивой. Голос мой меняется и делается чуть выше, неже­ли в церкви, но чуть тише, нежели обычно в жизни. Скоро я перестаю уже сознавать, что привело меня сюда, в эти навощенные пустынности, на которых лежит печать храма и салона, кладбища и школы... Пришел ли я поучаться, или искать радости глаза, или же вы­полнить долг и удовлетворить требование приличий? Или, может быть, я исполняю упражнение особого ро­да, совершая эту прогулку, причудливо очерченную тво­рениями красоты и ежемгновенно кидающую меня вправо и влево, от шедевра к шедевру, среди которых мне надлежит вести себя, как пьянице среди стоек?

Уныние, скука, восторг, прекрасный день, стоящий наружи, упреки совести моей, удручающее ощущение великого количества великих мастеров -- сопутствуют мне.

Я чувствую, что становлюсь необычайно искренним. Как утомительно, говорю я себе, какое варварство! Все это нечеловечно. Все это лишено чистоты. Оно па­радоксально, это приближение к совершенствам, само­цельным, но противоположным, и тем сильнее враждую­щим, чем больше собрано их вместе.

Только цивилизация, лишенная чувства наслаждения и чувства разумности, могла воздвигнуть этот дом бес­смыслицы. Есть какое-то безумие в подобном соседст­вовании мертвых видений. Они ревнуют друг к другу, дерутся за взгляд, который приносит им жизнь. Со всех сторон зовут они к себе мое неделимое внимание; они неистовствуют вокруг живой точки, которая бросает всю машину тела к тому, что ее влечет...

Ухо не могло бы слушать десять оркестров сразу. Ум не в состоянии ни воспринимать, ни вести разом несколько раздельных операций, -- равно как нет единовременности для нескольких мыслей. Между тем глаз, сквозь отверстие своего подвижного угла и в единое мгновение своего созерцания, вынужден сразу вместить портрет и марину, кухню и апофеоз, явления самых раз­личных состояний и измерений; и того пуще, -- он дол­жен воспринять одним и тем же взглядом гармонию и живописные приемы, лишенные соответствия.

Подобно тому как чувство зрения ощущает насиль­ственность этого злоупотребления пространством, обра­зуемым коллекцией, так и разум испытывает не мень­ше оскорбительности от этого тесного сборища выдаю­щихся творений. Чем они прекраснее, чем сильнее про­является в них исключительность стремлений человече­ских, тем отличительнее должны они быть. Это пред­меты редкости, и творцы их хотели, чтобы они были единичны. Эта картина -- говорят иногда -- убивает все кругом...

Я думаю о том, что ни Египет, ни Китай, ни Элла­да -- у коих были мудрость и утонченность -- не знали этой системы сочетания произведений, пожирающих друг друга. Они не соединяли несовместимые единицы наслаждения применительно к их инвентарным номе­рам и соответственно отвлеченным принципам 1.

Но мы раздавлены наследием. Современный чело­век изнурен обилием своих технических средств, но и столь же обеднен преизбытком своих богатств. Механи­ки даров и завещаний -- непрерывность производства и приобретений -- и еще новая причина разрастания, ко­ренящаяся в изменениях моды и вкусов, в их возврате к вещам, которыми прежде пренебрегали, соревнуются без устали в накоплении капитала, чрезмерного и, следовательно, неиспользуемого.

Музей делает устойчивым внимание к тому, что соз­дают люди. Человек творящий, человек умирающий-- питают его. Все кончается на стене или в витрине... Мысль навязчиво говорит мне о лотерее, где нет проиг­рышей.

Однако возможности пользования этими все возрас­тающими богатствами отнюдь не означают, что и мы растем вместе с ними. Сокровища наши тяготят и уг­нетают нас. Необходимость сосредоточить их в одном здании приводит к ошеломляющему и горестному итогу. Как бы просторен ни был дворец, как бы ни был он вместителен и благоустроен, мы всегда чувствуем себя чуть-чуть потерянными и удрученными в этих галере­ях, -- одни перед таким количеством художественности. Продукция бесчисленных часов, потраченных стольки­ми мастерами на рисование и живопись, обрушивается в несколько мгновений на ваши чувства и разум, но и эти часы в свой черед несут груз годов, отданных поис­кам, опытам, усидчивости, гению!.. Неизбежно должны мы пасть под их бременем. Что же делать? Мы стано­вимся поверхностными.

Название книги: Об искусстве
Автор: Поль Валери
Просмотрено 155813 раз

......
...313233343536373839404142434445464748495051...