Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Загубленные гении России
(страница 88)
Представление о форме движения материи исторически появилось в философской среде и связано с именем Фридриха Энгельса, решающего задачу классификации наук. Энгельс исходил из того, что каждая наука "анализирует отдельную форму движения или ряд связанных между собой и переходящих друг в друга форм движения". В природе отсутствуют науки как таковые и "отдельные формы движения материи" явились гениальной находкой мысленного расчленения природного монолита, не нарушающего его объективной целостности и сохряняя переходы и связи наук между собой. В блестящем диалектическом стиле Энгельс показал последее и назвал физику механикой молекул, химию - физикой атомов, биологию -химией белков. Однако советские аналитики-методологи, изо всех сил стремящиеся следовать методике Энгельса, единодушно упускали из вида, что Энгельс вёл речь о материальном комплексе природы и вычленял оттуда особые формы движения материи как эмпирические составляющие материального монолита. Геология же понимается как естественная история планеты и в каком же качестве история может быть формой движения материи? Естественно, в единственном качестве - в виде хронологической последовательности свершившихся событий и в форме регистрационной описи фактических данных. Таково именно материалистическое понимание истории и в этом состоит целевая установка объективации геологической истории; но именно это отрицается в пульсациях, если их знать как универсальное свойство геологической реальности. С другой стороны, геологическая эмпирия неопровержимо свидетельствует, что нет грана земного вещества, которое не содержало бы признаков наличия в себе объектов наук, бесспорно обладающих формами движения материи; следовательно, геологические реалии - это сложная и нерасторжимая совокупность объектов других наук (механики, физики, химии, биологии). Поэтому выделение особой геологической формы движения материи есть не более, чем non sens (нелепость) и потому, в конце концов, Энгельс исключил геологию из классификационного ряда форм движения материи.
Непризнанием геологической формы Энгельс повергает всех советских аналитиков в глубокое недоумение. По этому поводу стенает академик Б.М.Кедров: "Трудно сказать, почему в этот ряд форм движения материи Ф.Энгельс не включил геологическое движение"(1959), хотя "трудно сказать", но И.Ф.Зубков, - из числа наиболее рьяных адептов геологической формы движения, - говорит: "Мы действительно не находим у Энгельса термина "геологическая форма движения", но мы не найдём у него и распространённых ныне отождествлений геологических процессов с химическими или с суммой механических, физических, химических процессов"(1979, с.72). Зубков говорит, но не понимает, что в суждениях Ф.Энгельса отсутствие "отождествлений геологических процессов" с процессами точных наук есть основное основание для отсутствия самостоятельной геологической формы движения материи. Врождённый диалектик Энгельс мыслит расчленение природного целого как средство познания этого целого, постоянно имея в уме диалектическое целое, тогда как для вооружённых догматическим диалектическим материализмом идеологов, мнящих себя последователями Энгельса, расчленения есть самоцель, средство для противопоставления разделённых крайностей, как это случилось в аварии с М.М.Тетяевым.
Мартьянов объявляет: "Тот, кто утверждает геологическую форму движения материи, но не приемлет пульсацию - говорит вздор". Однако известно, и по большей части с помощью Мартьянова, что пульсации есть выражение геологической истории, и, следовательно, если пульсации суть история, то она не может быть геологической формой движения, но если существует геологическая форма движения, то пульсации не могут быть геологической историей, а будет наличиствовать лишь чередование "голых" эмпирических актов (онтологические пульсации). По духу новаторских постижений Мартьянова несложно уяснить, что "геологическая форма движения" как таковая и как научное понятие не обладает каким-либо существенным когнитивным потенциалом на концептуальном поле его учения. Единственное, что несёт на себе данная ноуменальная фигура, - это удостоверение возможности пульсации быть объективным фрагментом геологической действительности, и во времена Мартьянова, когда после неудач Бачера, Обручева, Тетяева пульсации не пользовались правом гражданства в большой науке, данное обстоятельство играло несомненную роль. Но незаурядная интуиция и врождённое диалектическое чутьё не оставляли Мартьянова в покое в этом вопросе. В "Письмах..." он написал: "Да, история как описание последовательности событий, как феномен, не является формой движения материи. Она, сама история, является отражением движения материи...Да, действительно, меня не очень (не слишком) восхищает сам принцип разделения по "формам движения" - я их не очень чувствую...Но правомерность выделения геологической (а правильнее, космической) формы движения материи для меня вполне очевидна, коль скоро выделяется химическая, физическая или биологическая её формы"(от 4.08.70г.). Непоследовательность Мартьянова здесь сказалась наиболее наглядно: провозгласив антифизикократическую хартию, в вопросе геологической формы движения учёный держит эти самые физикократические науки в качестве примера для геологии. Действительный же эффект геологической формы движения не поднимается в рациональных суждениях Мартьянова выше термина свободного пользования.
А между тем, ни кто иной, как Мартьянов, нанёс догме о геологической форме движения оригинальный и вместе с тем мощный удар. После Энгельса содержательный статус "формы движения материи" значительно изменился и из классификационного мерила он превратился в звание, показывающее ранг высокого служебного положения дисциплин из цикла точных наук(механики, физики, хими) в научно-технической революции. Геология, следуя примеру точных наук и обзаведясь собственной формой движения, тут же погружается в политэкономические стихии НТР и вступает в ряды создателей эффекта 5%. Главная функция геологии в НТР по преимуществу сырьевая;самым знаковым термином современной геологии является "полезное ископаемое". Для кого полезное? Естественно, для внешних общественно-экономических рычагов промышленности и, оказываясь всецело во власти экономических стимулов и политических императивов, геология сплошь и рядом превращается из производителя сырья в сырьевую рабыню. Геологический метод, будучи в лице геологической съёмки наиболее могучим и уникальным из всех научных методов, оказался закабалённым производственными нуждами общества. Являясь, таким образом, детищем НТР, полезные ископаемые нацелены "экономическими стимулами" на выделение из природного монолитного комплекса не отдельных форм движения материи, что логически предназначалось бы для совокупного геологического познания, а отдельных "полезных" формаций (нефть, уголь, бокситы), и не только формаций, но и отдельных пород (каолин, пегматит, слюда), и не только пород, но и отдельных минералов (касситерит, пиролюзит, нонтронит), и не только минералов, но и химических элементов (золото, олово, железо). Таким образом, геология, облачённая в мундир геологической формы движения материи, уже не подвластна геологической науке, а проходит по ведомству экономического департамента.
В этой связи Мартьянов писал: "Итак, любые породы содержат все известные химические элементы и в любых количествах, в зависимости только от объёма пород. Таким образом, представление о том, что есть руда или что есть полезное ископаемое, чуждо науке о Земле, ибо целиком уходит в область экономики, то есть в область чисто человеческую. Если мы попытаемся абсолютизировать представление о полезном ископаемом, то перед нами неизбежно встанет вопрос о том, что, собственно говоря, считать ископаемым бесполезным. И мы немедленно обнаружим, что бесполезных ископаемых нет. Прежде всего, многие горные породы, например, такие, как щебень, гравий, песок или глина, совершенно бесполезные в одних слабо экономически развитиых районах, становятся полезными в других - экономически развитых районах. Но главное, что уже при сегодняшнем уровне развития техники любой элемент, выделенный в чистом виде - есть необходимый для народного хозяйства материал"(2003, с.224). В таком плане Мартьянов целиком меняет систему приоритетов: уже не экономика ставит оценку геологическому телу или геологической структуре, имея последние в качестве руды или полезного ископаемого, а геологическое строение района или участка определяет характер хозяйственно-экономического бытия. Геологическое познание расширяется за счёт экономических знаний и понятие "полезное ископаемое" заменяется новой пульсационной нормой, типа повелевающее ископаемое, а геологическая съёмка будет заниматься не поисками или разведкой конкретного полезного ископаемого, а способами эффективного народо-хозяйственного использования геологического строения в каждой точке закартированного пространства. Такова геологизация полезного ископаемого - одна из доктрин пульсационной геологии.
Однако несоответствия и даже противоречия, имеющиеся в пульсационной концептуре Мартьянова, - как-то: отрицание принципа саморазвития, признание геологической формы движения, - при непонимании общего идеологического тонуса воззрения учёного могут при желании восприниматься не как рецидивы непоследовательности индивидуального процесса познания, от чего не застрахован никакой творец научных ценностей, а напротив, как моменты самородного знания. К сожалению, именно такое произошло с редвктированием книги Н.Е.Мартьянова "Размышления о пульсациях Земли"(Красноярск, 2003 г.). В "Предисловии редактора" г-н Б.В.Шибистов написал: "В "так называемой советской геологии", как изволил выразиться некий редактор "Пятницы" в предисловии к подборке писем Н.Е.Мартьянова к Г.Грузману, стремление к законам точных гаук якобы определено как конечная цель и идеал геологического познания. Это не более чем безапелляционность (в тексте это слово ошибочно напечатано с одним "л". К сведенияю редактора - Г.Г.) дилетанта. Наглядный пример - попытки математизации и формализации геологии. О том, что математические методы применимы преимущественно к задачам статистической геологии (опять ошибка: "статистическая геология" не существует, а в литературе бытуют "статические" системы и задачи - Г.Г.), что генетические гипотезы как модели не операциональны, говорили Ю.А.Воронин и Э.А.Еганов, В.И.Оноприенко и другие исследователи". Не понятно, к чему г-ну редактору было необходимо упоминать "некоего редактора "Пятницы", когда порицаемое им суждение принадлежит мне лично, а, следовательно, упрёк в "безапелляционности дилетанта" также относится персонально ко мне. Но похоже, что и здесь г-н Шибистов не вполне владеет предметом. Ещё Александр Герцен, по словам Мартьянова, "умнейший человек Земли Русской", знал, что "Дилетанты вообще - тоже друзья науки, nos amis les annemis (наши друзья - враги - Г.Г.), как говорил Беранже, но неприятели современному состоянию её". В таком случае Мартьянов, как "неприятель" современному состоянию науки, то бишь геологии, выступает крупнейшим дилетантом.
