Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Загубленные гении России
(страница 50)
Итак, огромный научный потенциал Н.И.Вавилова был сразу подхвачен русской биологической школой, которую в дальнейшем я называю русским дарвинизмом. В 1922 году Вавилов приступает к редактированию уникальнейшей монографии "Культурная флора СССР"(после Вавилова советская наука не имела подобной работы). В 1926 году Вавилов издаёт капитальную сводку "Центры происхождения культурных растений", за которую в числе других учёных получает первую Ленинскую премию, а в следующем году был награждён медалью Международного сельскохозяйственного конгресса в Риме. В 1929 году Вавилов создаёт Академию сельско-хозяйственных наук - достопамятную ВАСХНИЛ, оказавшуюся впоследствие наибольшим губителем своего первородителя. В 1931 году Вавилова избирают президентом Всесоюзного географического общества - самого прославленного великими именами научного сообщества России. В 1923 году Вавилов становится директором Всесоюзного института растениеводства (ВИР) и превращает это заурядное в целом заведение, - одно из тех, что в то время возникали, как грибы после дождя, - в легенду русской науки, в подлинный активный генератор и источник новаторской научной мысли не только у себя на родине, но и в мировом масштабе.
Научный авторитет Вавилова в мировой науке был необычайно высок: на различных международных генетических форумах 30-х годов ХХ века он неизменно избирался председателем или вице-председателем; и в свой научный юбилей Вавилов получает тёплые поздравления от столпов мировой биологии того времени--Эриха Чермака и Гуго де Фриза. С.Киперман сообщает трогательные и горестные слова известного биолога профессора К..Крю, избранного президентом У11 Международного генетического конгресса в 1942 году, когда Вавилов уже находился в Саратовской тюрьме, и сказанные на открытии конгресса: "Вы пригласили меня играть роль, которую так украсил бы Вавилов. Вы надеваете его мантию на мои не желающие этого плечи. И если я буду выглядеть в ней неуклюже, вы не должны забывать: эта мантия сшита для более крупного человека" (выделено мною - Г.Г.). Но самое красноречивое доказательства роли Вавилова дал блестящий эспериментатор, представитель американской школы Т.Х.Моргана, будущий Нобелевский лауреат Г.Дж.Мёллер. Посетив впервые СССР в 1922 году, Мёллер знакомил на Аниковской генетической станции сотрудников Института экспериментальной биологии Н.К.Кольцова с результатами работы школы Моргана, а в 1933 году он, член самой мощной в мире научно-генетической школы, для проведения собственных опытов прибывает в лабораторию Вавилова, - факт, не требующий пояснения.
Таково содержание первого периода жизни академика Н.И.Вавилова, насыщенного активной, необычайно яркой и плодотворной деятельностью созидателя научных ценностей, который, однако, с некоторого моментв стал меняться на второй, пугающе абсурдный, период с летальным исходом творца в Саратовской тюрьме. Поражает то обстоятельство, что ни в одной биографической сводке, в том числе даже таких документально пересыщенных, как аналитики Ж.А.Медведева и С.Кипермана, не указаны ни причина, ни время наступления этого абсурдного периода в жизни Вавилова. Постоянно фигурирует одно объяснение и называется одна причина - генетическая дискуссия школы академика Н.И.Вавилова со школой академика Т.Д.Лысенко по проблемам наследственности; сплошь и рядом эта генетическая дискуссия заменяется кличкой "лысенковщина", сообразно бытующей в то время терминологической моды. На эмоциональном и документированном интернет-сайте "Дело академика Вавилова" Марк Поповский написал: ""академик Вавилов арестован потому, что не пожелал признать "открытия" Т. Д. Лысенко, и его мучают оттого, что он не покорился, не примирился с тем положением, при котором безграмотный и фанатичный Распутин от агрономии захватил абсолютную власть в российской науке." .
Однако один только реальный факт этого абсурда безоговорочно, сам по себе, в априорном режиме, свидетельствует, что глубинная причина такого явления не может быть ни случайной, ни персональной, ни номинально тривиальной, а гнездится в особенностях исторического процесса всенаучного, общегосударственного и общественного значения. Хотя это понимание ещё не коснулось многочисленных комментаторов наследия Н.И.Вавилова, но в последнее время оно стало проявляться у отдельных исследователей, как у М.Д.Голубовского: "Ещё недавно казалось, что лысенковщина - нечто уникальное для советской науки и культуры и касается лишь биологии, что это результат случайного захвата власти в ней малокультурным фанатиком Лысенко. Теперь очевидно, что уже задолго до воцарения Лысенко, в конце 20-х годов, произошла фронтальная деструкция культуры и социогуманитарной мысли, а место философии занял суррогат веры, невежественно-агрессивный по отношению к общечеловеческой культуре и атмосфере свободного научного поиска"(1990" N3, с.79). Здесь уже открыто сказано о "фронтальной деструкции культуры", явлении явно тотального масштаба, выходящего по смысловому содержанию даже за отечественные границы, и мимоходом указана дата "конец 20-х годов". В ракурсе рассматриваемого аспекта проблемы это обстоятельство рефлексируется в положение, что трагедия Вавилова есть исторический урок фундаментального порядка для русской науки, а не только самочинных биологии, генетики либо экологии. А поскольку никакой исторический урок не может чему-либо научить или стать информативным вне философского осмысления, то выведение философского содержания вавиловского знания, а отнюдь не популяризация его профессионального качества, которое на данный момент уже не оспаривается и его общебиологическая суть не нуждается в дополнительном допинге, ставится основным целевым замыслом данного очерка.
Некогда К.Маркс высказался о знании сущности любого предмета, что "Она обнаруживается, раскрывается впервые только в мышлении, в философии, и поэтому моё истинное религиозное бытие есть моё бытие в философии религии, моё истинное политическое бытие есть моё бытие в философии права, моё истинное природное бытие есть моё бытие в философии природы, моё истинное человеческое бытие есть моё бытие в философии. Таким же образом истинное существование религии, государства, природы, искусства, это - философия религии, филосмофия природы, философия государства, философия искусства"(1955, т.42, с.167). Если взять за основу рецепт д-ра Маркса, то требуется признать, что истинное знание сущности науки Вавилова есть философия науки Вавилова, а через эту последнюю раскроется в полной мере духовный подвиг Вавилова в качестве исторического урока Вавилова. Это означает, что центральная проблема и главный генератор, раздувший дискуссионный пожар в советской биологии 30-40-х годов, а именно: вопрос о наследственности, в философской освещении будет лишён профессиональной остроты и своей самодостаточной постановки.
В начале ХХ столетия в Европе появился цикл научных дисциплин, имеющих объектом познания истину, знание, науку (науковедение, социология науки, философия науки, этос науки). Было установлено (Л.Витгенштейн, К.Поппер, М.Полани, И.Лакатос, С.Тулмин, М.Малкей, М.Кертон), что получение нового знания, то есть развитие науки, осуществляется в результате взимодействия двух факторов: внутринаучных (индивидуальное творчество учёных, уровень образованности общества, степень общения творцов) и внешненаучных или социокультурных (административное положение науки и учёных, общественно-производственный индекс знания в обществе, влияние государственного аппарата). Положительным, способствующим увеличению научных знаний, убеждённо считается режим доминирования внутринаучных критериев, - обстановка, при которой, как считает М.Малкей, "...интеллектуальная деятельность всё более освобождается от социальных ограничений. Научное мыщление является результатом подобной либерализации, и его продукты поэтому обладают относительным иммунитетом от прямых социальных воздействий"(1983, с.11). Отрицательной же, негативно сказывающейся на уровне познания и росте фактических знаний, является схема, при которой превалирует уклон в сторону социокультурных внешних агентов.
В соответствие с этими науковедческими нормативами всяческие научные противоречия и разногласия по типу научных споров, диспутов и дискуссий, будут необходимо потребны и настоятельно обязательны для прогрессивного увеличения знаний, если будут исходить из внутренних арсеналов науки, тобто принадлежать к разряду внутринаучных факторов или подходить под определение внутринаучной детерминации. С такой же определённостью эти противоречия исполнят негативную и деструктивную функции в науке, если будут вызваны внешними источниками и принуждаемы социокультурными факторами, тобто социальной детерминацией. В науковедческом аспекте, под каким осмысляется научное достояние академика Н.И.Вавилова и какое составляет часть философского освещения, на передний план выступает основной вопрос: в какой мере достопамятная биологическая дискуссия в СССР являлась научной необходимостью или, в другом выражении, каким способом детерминации - внутринаучной или социокультурной - она была обусловлена, и какие насущные надобности биологической науки актуально фигурировали в этом споре? Философский метод, посредством которого предполагается получить достоверный ответ на этот вопрос, активизирует для этой цели историческую составляющую как самое эффективное средство познания исторического урока.
1.О РУССКОМ ДАРВИНИЗМЕ. Истории русской науки не существует и это тем более удивительно, что академик В.И.Вернадский составил блистательную сводку по истории мировой научной мысли. Я рискну предположить, что Вернадский не смог "приложиться" к истории русской науки, ибо он не был готов осмыслить такой суррогат научной мысли, как политизированная советская наука в облике социального института. И великий учёный был прав, поскольку определённые знания об этом феномене появились уже после крушения его материнской среды - советского государственного режима. А целиком я уверен в том, что будущая история русской науки будет исходить из "золотого десятилетия" Х1Х века, о котором я уже сообщал на предыдущих страницах: исторически одномоментно (1859 - 1869 г.г.) появляются эпохальные работы, совершившиеся кардинальные перевороты в своих отраслях знаний ("Происхождение видов путём естественного отбора" Чарлза Дарвина, "Опыты над растительными гибридами" Грегора Иоганна Менделя, первый том "Капитала" Карла Маркса, Периодический закон химических элементов Д.И.Менделеева). По сюжету рассматриваемой проблемы требуется обратить внимание на главную общенаучную особенность этого феномена или эффект "золотого десятилетия": эпоха безоговорочного торжества науки Ньютона - Галилея, где в лидерах непоколебимо стояла физика (physis) - знание о неживой природе, закончилась, и на смену пришло новое веяние научной мысли человека - знание о живой природе, а в лидерах появилась биология, освящённая гением Ч.Дарвина, или дарвиновская биология. Но физикократический гипноз был настолько велик, что в научном сообществе не сразу появилось уразумение этого стихийного качественного перелома, и, к примеру, знаменитый физик Уильям Томсон (лорд Кельвин) в торжественной речи по случаю наступления ХХ века выразил соболезнование физикам будущего, ибо нынешняя физика якобы познала всё, что существует, за исключением двух неясных моментов - излучения чёрного тела и скорости света. Не прошло и 10 лет после этой речи, как из первого "неясного" момента выросла теория квантов Макса Планка, а из второго - теория относительности Альберта Эйнштейна, и всё величественное здание классической науки воочию заколебалось.
