Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Загубленные гении России
(страница 53)
Таков аналитический итог исследования животного организма в методологической триаде Гегеля по позиции "образ". Не менее важен для философии природы второй член триады - "ассимиляция", представляющий собой процессуальный элемент методологии Гегеля. В последующей истории биологических знаний данный компонент заимеет принципиальное место и возымеет в дарвинизме облик генетической селекции. Этот момент от начала до конца является новацией Гегеля, не имеющей каких-либо предпосылк в ламаркистском комплексе, и его философское разъяснение, данное в присущем Гегелю стиле, выглядит как назидательное руководство: "Идея жизни есть сама по себе это бессознательное творчество - природная экспансия, которая в живом возвращается в свою истину. Но для индивидуума неорганическая природа есть нечто предпосланное, преднаходимое; и в этом заключается конечность живого. С другой стороны, индивидуум существует для себя, но так, что эта связь обоих является абсолютной, неразрывной, внутренней, существенной; ибо органическое носит эту отрицательность в самом себе. Внешнее имеет своим единственным определением бытие для органического; а последнее есть то, что сохраняет себя против этого внешнего. Но раз органическое в такой же мере направлено к внешнему, в какой оно внутренне напряжено против него, то тем самым положено противоречие, состоящее в том, что в этом отношении два самостоятельных начала выступают друг против друга, причём в то же время внешнее должно быть снято. Организм должен, следовательно, положить внешнее как субъективное, сначала усвоить его, отождествить его с собой; и это есть процесс ассимиляции"91975, т.2, с.498-499).
Во все времена перед исследователями живой жизни во всех её видах стоит основной вопрос об отношении организма и среды. Об отношении живого и неживого, органического и неорганического, в общем выражении - о взаимодействии внутреннего и внешнего. Гегель гениально решил этот основной вопрос за счёт выделения, во-первых, противоречия, каким неразрывно связаны между собой внутренние и внешние факторы, и, во-вторых, определения процесса его функционирования, при котором противоречие вовсе не означает противодействия, а значит ассимиляцию, понимаемую как уподобление, слияние, усвоение, сублимацию; в гегелевской стилистике ассимиляция изображена как "преобразование неорганического для целей жизни" и эта максима стала руководящим принципом генетической селекции в русской моделе. Таким способом гегелевская философия природы высказала порочность ламаркистского организмоцентрического образа мира и предопределила необходимость кардинальной реформы в "органической физике".
Однако самое главное и эпохально важное в исследовании философии природы Гегель открыл через третью позицию своей методологической триады - через "родовой процесс". Этот третий член триады несёт у Гегеля наибольшую ценность, ибо, согласно его иерархическому признаку, охватывает животный организм в самом высшем ранге - в форме человека. И посредством данного члена методология Гегеля вместила в себя все лучшие качества европейской философии как науки о человеке. Своими многосложными рассуждениями о взаимоотношениях "индивидуума" и "рода" Гегель решал задачу европейской концепции человека как члена человечества, а, утвердив в конечном итоге родовой гегемонизм, Гегель стал одним из великих соавторов этой концепции, вмонтировав в её каркас на правах составного элемента свою философию природы.
Гегель поучает: "Так, мы получаем род, чьё определение заключается в том, чтобы прийти к существованию в своём отличии от единичности; и в этом состоит родовой процесс вообще. Род, правда, ещё не достигает в индивидууме свободного существования, ещё не достигает всеобщности; но если он здесь, с одной стороны, оказывается ещё лишь непосредственно тождественным с индивидуумом, то всё-таки - с другой, уже появляется отличие отдельной субъективности от рода.Это отличие есть процесс, имеющий своим результатом то, что род как всеобщее приходит к самому себе, и непосредственная единичность подвергается отрицанию. Эта гибель есть смерть индивидуума; органическая природа заканчивается тем, что через смерть единичного род приходит к самому себе становится, таким образом, предметом для себя, в чём и состоит возникновение духа. Эту гибель единичности в роде мы должны ещё рассмотреть. Но так как отношение рода к единичности бывает различно, то мы должны будем различать особые процессы, представляющие собой различные способы смерти живых индивидуумов. Так. родовой процесс распадается в свою очередь на три формы. Первым является половое отношение: произведение рода есть порождение индивидуумов через смерть других индивидуумов того же рода; воспроизведя себя как другое, индивидуум отмирает. Во-вторых, род обособляется, подразделяется на свои виды; и эти виды, относящиеся друг к другу как различные индивидуумы, являются вместе с тем друг для друга неорганической природой в качестве рода, направленного против индивидуальности; это - насильственная смерть. Третьим будет отношение индивидуума к самому себе как отношение рода внутри единой субъективности частично в виде преходящего несоответствия во время болезни, частично же в том конечном результате, что род как таковой сохраняется, между тем как индивидуум переходит в существование как всеобщее, в чём и состоит естественная смерть"(1975, т.2. с.535-536).
Воспринимая данную философскую премудрость, следует знать, что мотив отрицания и отторжения индивидуального актива ("индивидуума", "непосредственной единичности") не принадлежит Гегелю, а есть генеральная идея концепции человека как члена человечества. Эпохальным стало возвещение Гегелем в этой концепции пафоса смерти, в силу которого подавление индивидуума в родовом процессе осуществляется исключительно летальным путём - индивидуальность предназначена для смерти или смерть предусмотрена для индивида, но, во всяком случае, Гегель назначает для одиночной самости все виды погибели: "отмирание", "насильственную смерть" и "естественную смерть".Следовательно, смерть, по Гегелю, заложена в природе индивидуума и её роковая неизбежность ставится в момент динамической истории организма, - у Гегеля сказано: "Смерть индивидуума из него самого...Его несоразмерность со всеобщностью есть его изначальная болезнь и прирождённый зародыш смерти. Снятие этой несоразмерности и есть свершение его судьбы"(1975, т.2, с.574).
Резюме гегелевского воззрения выражено словами - "через смерть единичного род приходит к самому себе", - и благодаря Гегелю смерть как таковая стала активным элементом в западной философской концепции человека, где удостоверяется приоритет коллективистского начала в форме родового гегемонизма.Но, по справедливости, первым это обстоятельство отметил И. Кант в качестве эмпирического закона наблюдаемости: "Все предметы природы подчинены следующему закону: тот же механизм, который вначале работал над их совершенствованием, продолжая менять вещь и после того как она достигла своего совершенства, постепенно лишает её благоприятных условий и в конце концов незаметно доводит её до полной гибели"(1999, с.50), а Гегель превратил эту эмпирическую акцию в философему (философскую проблему) и смерть, сделавшись деятельным участником текущей жизни, обесценила все жизненные ценности человека, в том числе самую главную - его жизнь.Как результат на европейском пространстве появляется философия, возносящая смертоманию в принцип, о чём громко просигналил Ф.Энгельс: "Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всём и во всём видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему"(1955, т.21, с.276). На дилемме жизнь-смерть ярко сказалась мировоззренческая несовместимость русской и западной концепций человека: если в первой человеку предназначено ощущать смерть как момент жизни, то во второй утверждается жизнь как момент смерти. В совокупном итоге это означает, что в европейской философии человек всё больше теряет свой либеральный лоск, а, соответственно, в западной биологии (дарвинизме) человек обладает отнюдь не значимой либеральной ценностью.
Таким образом, теория Дарвина как биологическая парадигма появилась в Европе уже на философски обработанном поле и поэтому практически не имела серьёзной оппозиции, а стала объектом активной аналитики. Несмотря на множество подходов и методов, данное творчество проходило в одном направлении - онаучить дарвиновскую интуицию и придать вольному полёту дарвиновской мысли форму обоснованных научных постулатов и логических понятий. В этом процессе были задействованы лучшие европейские умы (Герберт Спенсер, Альфред Уоллес, Томас Гексли), но особое место здесь принадлежит Августу Вейсману, который как бы заново воссоздал дарвиновское учение и превратил гипотезу Дарвина в полновесную эволюционную теорию, которая получила название неодарвинизма. Консолидирующим центром выступало здесь понятие о популяции как наименьшей ячейке жизни, в силу чего элементарной единицей эволюционного процесса становится не классическая особь, а неклассическая ассоциация особей - популяция, и деятельность естественного отбора делается возможной только на популяционном уровне.
