Реклама
Книги по философии
Грузман Генрих
Загубленные гении России
(страница 62)
Итак, поскольку реальная духовная недостаточность пролетариата не в состоянии составить внутренний ресурс для процесса созидания, то пролетарская культура, - а так называется совокупность всего, что сотворяется пролетарской диктатурой, - зиждется на базе исключитенльно принуждения и насилия, что философски подтверждается Н.И.Бухариным. Следовательно, пролетарская культура может функционировать посредством разрушения или анигиляции неугодных и неординарных в отношении пролетарского мировосприятия форм (к примеру можно напомнить, что первым и наиболее рьяным отвержителем искусства Леонида Утёсова, впослествие ставшего королём советской эстрады, выступил журнал "Пролетарская музыка"), а потому борьба за существование в своих крайних видах становится онтологической реальностью пролетарской культуры. Но самым существенным здесь делается непосредственное следствие из этого положения, согласно которого главным и непримиримым врагом и антагонистом по определению оказывается буржуазная культура, то есть, по логическому смыслу, то, что олицетворяет подлинное духовное созидание; борьба с буржуазной культурой ставится смыслом существования пролетарской культуры (как определяет Н.И.Бухарин, "концентрированное насилие над буржуазией").Простецким языком М.Соминский объясняет: "Поэтому, по их мнению, существует буржуазная наука капиталистических стран и пролетарская наука, развивающаяся лишь в одной стране мира. Буржуазная наука находится на содержании у капиталистов, служит их интересам и представляет собой мощное средство эксплоатации трудящихся. Буржуазная наука загнивает, катится к упадку, от неё нельзя ожидать каких-либо важных открытий, и конец её совсем близок. Пролетарская же наука служит интересам трудового народа, только от неё следует ожидать крупных эпохальных открытий, которые удивят весь мир и приведут к небывалому расцвету техники"(1991, с.607).
Реальная действительность противоборства пролетарской и буржуазной наук была бесконечно далека от упрощения и утрирования М. Соминского и особенно в области биологической науки. По ряду определённых, чаще всего классовых (политических) критериев, избранных и предустановленных для пролетарской науки, социальный институт обособлял особые учения, теории или постулаты, которым искусственно приписывались функции стандарта, стереотипа или шаблона, а в общем, роль законодателей и генераторов ("стахановских маяков", как тогда выражались. В качестве курьёза: великому физику А.Ф.Иоффе, упрекая, серьёзно советовали для исправления равняться на "стахановку колхозных полей - Марию Демченко"(Б.М.Вул); а в народных массах имя "Мария Демченко" было нарицательным и обозначало вид водки - самогон из сахарной свёклы). В методологическом разрезе способ стандартизации представлял собой высшее достижение стратегии всеобщей коллективизации и на практике воплощался в сооружение ударных форпостов по всей линии конфронтации с буржуазной наукой. Наиболее законченная форма стандартизации была применена в борьбе с русским дарвинизмом, что и составило специфическую особенность последнего. Этот способ получил широчайшее распространение в советском наборе инструментов социальной детерминации под названием мичуринской науки (синонимы: направление, учение, теория, знамя, закон и даже научная конституция).
Талантливый самородок и трудолюбивый садовод-любитель из захолустного городка Козлов, Мичурин создал около 250 сортов культурных растений, не пользуясь научными рекомендациями. Но социальный институт не интересовался научными успехами народного умельца, - его резоны исходили из другого: Мичурин, вышедший из глубин трудящихся недр и добившийся немалых результатов самостоятельно, не обучаясь у буржуазной науки, стал удобной фигурой для возвеличивания пролетарской науки в биологии и был поставлен во главе научного направления, отстаивавшего коренные пролетарские интересы против враждебных внешних буржуазных поползновений. При этом на теоретическую беспомощность и невежество "пролетарского маяка" не обращалось внимания, но зато ценились его пассажи на философские темы, которые, по сути, представляли собой мужицкую интерпретацию затасканных пропагандистских штампов. Вот некоторые из них. "Только на основе учения Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина можно полностью реконструировать науку. Объективный мир - природа - есть примат, человек есть часть природы, но он не должен только внешне созерцать эту природу, но, как сказал Карл Маркс, он может изменять её. Философия диалектического материализма есть орудие изменения этого объективного мира, она учит активно воздействовать на эту природу и изменять её, но последовательно и активно воздействовать и изменять природу в силах только пролетариат (! - Г.Г.), - так говорит учение Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина - непревзойдённых умов-гигантов"; "Я вижу, что колхозный строй, через посредство которого коммунистическая партия начинает вести вести великое дело обновления земли, приведёт к действительному могуществу над силами природы. Великое будущее всего нашего естествознания - в колхозах и совхозах"; "Наука и, в частности, её конкретная область - естествознание неразрывно связаны с философией, но так как в философии проявляется человеческое мировоззрение, то, следовательно, она есть одно из орудий классовой борьбы"(1939, т.1).За всё это И.В.Мичурин был удостоин громкого звания "великий преобразователь природы", и многие годы советские плакаты и транспаранты украшал разбойничий клич, сочинённый Мичуриным: "Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у неё - наша задача!".
Во главе пролетарской науки в биологии был поставлен как раз Мичурин, а Лысенко выполнял роль ретивого послушника воли пролетарской диктатуры и твердил тексты, заученные для роли общественно обезличенной личности. Воинствующая пролетарская наука в лице социального института или in extenso (целиком) сказать, по-мичурински, не могла мириться с тем, что в её недрах содержится учение, возглавляющее мировую, то бишь буржуазную, биологию, но шокирующим выступал момент того, что в этой же среде обитает лидер биологической буржуазной науки. Поэтому самый первый удар пролетарско-мичуринского политического шквала пришёлся по учению генетической селекции и лично академику Н.И.Вавилову. А поскольку политическую акцию в её конечно-реальных видах осуществляли не партийные, на долю которых приходилась идейно-направляющая миссия, а научные исполнители (даже обладающие высшими званиями), то этот погром был законспирирован под "дискуссию о наследственности".
Поразительно, но по настоящее время аналитики защищают Вавилова от обвинения в "антимичуринстве", ибо миазмы стахановских маяков и сам эффект процедуры стандартизации ещё бытует в совменной науке России, о чём будет доложено впоследствие. Некий парадокс здесь содержится в том, что даровитый сельский натуралист И.В.Мичурин попал в большую науку благодаря Вавилову. С.Киперман пишет: "В 1920 году Вавилов побывал в Козлове у Ивана Владимировича Мичурина, где внимательно ознакомился с его экспериментальным садом и предложил ему написать книгу о проделанной им почти полувековой работе. Эта книга вышла в 1924 году с предисловием Вавилова. Лишь тогда идеи Мичурина стали известны специалистам. Этот факт подтверждает несостоятельность обвинений Вавилова в "антимичуринстве", в непризнании им заслуг Мичурина. В 1966 году видный учёный С.Алиханян напишет: "Вавилов сделал многое для распространения идей Мичурина, для создания благоприятных условий по выведению новых сортов плодов и ягод. За это советский народ должен быть благодарен Н.И.Вавилову"(1997, N274). Требуемая тут благодарность Вавилову за открытие самородка Мичурина должна восприниматься лишь в метафорическом смысле, а в буквальном смысле признательность Вавилову за Мичурина должен выражать социальный институт за приобретение идеального кандидата на роль пролетарского маяка.. С.Киперман, С.Алиханян и другие, не понимая сути научного конфликта в советской биологии, потому не ведают, что Вавилов с его научной совестью, научными знаниями и, наконец, верностью русской традиции, изначально предназначен быть последовательным и стойким антимичуринцем, а точнее, противником того, что аппарат советской социальной детерминации сделал из трудолюбивого работника Мичурина, ибо наука Вавилова отстояла от умения Мичурина ровно на такое расстояние, какое отделяет буржуазную науку от пролетарской. В связи с этим упоминание Вавилова должно звучать в высшей тональности, ибо для Вавилова, русского интеллигента и учёного, что равнозначно абсолютной порядочности, имели значение только научное знание и умение и ничего более (вовсе не поразительно, что в своё время Вавилов рекомендовал Лысенко на Ленинскую премию). Этим Вавилов кардинально отличается от общественно обезличенной личности социального института.
Следует укорениться во мнении, что политическая акция в биологической отрасли советской науки есть прямое выражение и неизбежное последствие политизации науки, избравшей в качестве повода теорию наследственности. Сплошь и рядом политизацию неверно отождествляют с идеологизацией интеллектуального сектора общества, а точнее, некорректно по-дилетантски уравнивают между собой разные уровни политизации и идеологизации. Наука как таковая не может существовать без идей как таковых, а идеология как таковая есть наука (логия) об идеях, - следовательно, наука нормально функционирует через законы-идеи и логии-идеологии. Идеологизация видится совершенно естественной и чрезвычайно полезной операцией, а вредна и опасна фальсификация идеологии или подделка, а точнее, претензия на идеологическую власть.Именно эта политическая процедура была осуществлена в системе воинствующего материализма над философией в целом: то, что тут числится философией, - диалектический материализм, марксистско-ленинское воззрение, - есть идеологизация, достигшая своего худшего, догматического, облика. Н.И.Бухарин выражается безапелляционно: "Марксизм сознаёт своё всемирно-историческое право на идеологическую гегемонию веков"(1989, с.332-333; выделено мною - Г.Г.) Философия в таком виде породила множество усердных адептов, которые несли идеологизированные декреты и указы в отдельные науки, не всегда ясно отдавая себе отчёт в их политической, сообразно принципу партийности, природе, и осуществляя политические эксцессы..По части мичуринской биологии таким специалистом был неугомонный борец "За материалистическую биологическую науку" (таков титул его главного трактата) - академик М.Б.Митин , credo которого гласит: "Но было бы неправильно думать, что естественные науки - это науки, которые стоят вне общественных интересов, вне и над вопросами классовой борьбы"(1949) Приёмы и идеалы классовой борьбы как главного назначения философии воинствующего материализма в науке - это и есть политизация науки в неприкрытом качестве, с той особенностью в биологии, что классовой борьбе придан облик борьбы за существование.
